Джек и Джилл

Миссис Мино посмотрела на девочку. Та крепко спала в специальной, присланной доктором Уиттингом кровати. Изголовье ее можно было поднимать и опускать, в зависимости от состояния пациентки. Пока же изголовье оставалось в горизонтальном положении, и голова Джилл лишь едва возвышалась над лежавшим на постели телом благодаря плоской волосяной подушке.

«Нет, я ошиблась. В этой комнате есть украшение, да еще какое!» — продолжая разглядывать Джилл, вдруг подумала миссис Мино. Несмотря на болезнь, девочка эта и правда поражала как своей красотой, так и изяществом. Мягкий овал лица, правильные черты, копна густых темных волос, длинные ресницы, тень от которых падала на ее алевшие щеки, — все в ее облике было пронизано грациозностью, соразмерностью и гармонией, более свойственными тем, в чьих жилых течет французская кровь. А красиво расставленные на столике возле кровати подарки свидетельствовали, что девочка эта к тому же от природы наделена чувством прекрасного.

В этой по-детски наивной попытке хоть таким образом сделать их утлое жилище немного наряднее было что-то жалкое. Глаза миссис Мино заблестели от слез. «Бедная девочка, бедная миссис Пэк! Она просто в отчаянии от того, что случилось с ее единственной отрадой в жизни!»

— Душа моя, — положила она свою ухоженную руку на натруженную и загрубевшую от тяжелой работы руку миссис Пэк, — взбодритесь. Мы пройдем сквозь эти тяжелые времена вместе с вами.

В словах ее прозвучало столь искреннее стремление поддержать и такая надежда на будущее, что лицо миссис Пэк просияло.

— Ради бога, мэм. С такими друзьями, как вы, человеку и впрямь грех впадать в уныние. И хоть сердце мое разрывается от одной только мысли, что моя девочка на всю жизнь искалечена, я найду в себе силы быть бодрой. — И миссис Пэк крепко пожала руку миссис Мино.

— И давайте-ка мы пока запретим себе даже думать о скверном исходе, — твердо проговорила миссис Мино. — Он ведь вовсе не обязателен. Дженни юна. Организм ее крепок. Плюс ее вера в выздоровление. Все это порой творит чудеса. Главная наша с вами задача — стараться по мере сил, чтобы она ощущала себя счастливой, а остальное, уверена, сделает время. Ну же, моя дорогая! Давайте прямо сейчас и начнем. Пусть к моменту пробуждения ее будет ждать сюрприз.

Вскочив со стула, миссис Мино заскользила по комнате. Поступь ее была бесшумна, легка, и Джилл продолжала себе спокойно спать, пока быстрые и ловкие руки женщины сперва развешивали на стене возле кровати девочки картинки из иллюстрированных журналов, а затем раскладывали на самых заметных для больной местах разнообразные предметы, призванные порадовать девочку.

— Выше голову, соседка! Я тут кое-что придумала, и, если все получится, это нам с вами сильно облегчит жизнь, — бодро произнесла на прощание миссис Мино, после чего ее подруга по несчастью сноровисто принялась шить новую ночную рубашку для Джека, лелея в душе надежду, что у этих верных и добрых друзей всегда для нее найдется какая-нибудь работа.

Сколь тихо ни старались вести себя обе женщины, шепот и звуки их шагов вторглись в глубокий сон Джилл, и она почти сразу же после ухода миссис Мино открыла глаза, которые так устало сомкнулись у нее по-декабрьски рано наставшим вечером. Едва глянув на стену, она тихо охнула от изумления. Вместо кошмарных обоев ее взору предстала картина, на которой художник изобразил счастливое семейство: девочка танцевала, отец играл ей на гитаре, а мать, напудренная и статная, в шелковом платье с оборками, стояла немного поодаль и, глядя на них, улыбалась. Воплощена эта сценка была до того мастерски, что кружение девочки ощущалось почти как наяву: Джилл казалось, будто она слышит топот ее красных туфелек на каблучках, тихий шорох кружевного платья и клетчатой нижней юбки из плотной парчи и видит, как в вихре быстрого танца развеваются кудри маленькой танцовщицы.

— Ой, как красиво! — воскликнула наша реальная девочка, восхищенно смотревшая в блестящие от восторга глаза девочки с картины.

А скользнув взглядом дальше по комнате, Джилл увидела другие картинки с захватывающими сюжетами. Великосветский бал. Скачки на лошадях. Охота на слонов. Корабль, на всех парусах летящий по морю…

— Мама, кто принес мне все это? — Глаза у Джилл блеснули так же ярко, как у танцующей девочки.

— Та самая добрая фея, которая никогда не приходит с пустыми руками, — со счастливой улыбкой ответила миссис Пэк. — Посмотри вокруг повнимательнее. Ты еще много чего не заметила. И все это для тебя, моя милая. — Она поочередно указывала то на тарелку в форме листа, где едва помещалась пышная гроздь винограда, то на букетик ярких цветов, пришпиленный к белой занавеске, и, наконец, на теплый двусторонний халат, который лежал в изножье кровати ее дочери.

Джилл громко захлопала в ладоши, и именно в этот момент к ней вошли Мэри и Молли Лу с непременным Бу, трусившим следом за старшей сестрой, словно упитанный дружелюбный щенок за хозяйкой. Тут-то и началось веселье. На Джилл надели халат, попробовали фрукты, а затем принялись внимательно изучать картины, словно те представляли собой шедевры изобразительного искусства.

— Потрясающая идея закрыть таким образом эту противную стену, — по достоинству оценила Молли Лу замысел миссис Мино. — Я бы, вообще-то, всю ее сплошь завесила картинками. Ну, как в галерее. Кстати, у меня дома на чердаке лежит целый короб со старыми книгами. Они остались от моей тети, я их часто разглядываю в дождливые дни. Там много картинок. Очень смешных. Вот прямо сейчас сбегаю за ними, и картинки из них мы повесим на твою стену. Или вырежем, например, бумажных кукол.

И Молли Лу унеслась, а за ней поспешил Бу, потому что, теряя сестренку из виду, он всегда становился крайне несчастным.

Картинок в тетиных книжках оказалось действительно много, и девочки просто покатывались от хохота, разглядывая одеяния модниц минувших лет. На стену было повешено изображение впечатляющей процессии, состоящей из шикарных дам в пышных юбках, высоких шляпах и узконосых туфлях без задников. Волосы у всех женщин были припудрены, талии выглядели неправдоподобно узкими, а на их губах застыли вымученные улыбки.

— А вот эта невеста и вправду, по-моему, восхитительна, — пригляделась к другой картинке Джилл, наслаждаясь тщательно прорисованными деталями старинного платья.

— Нет, мне больше всего слоны нравятся. Все на свете бы отдала, чтобы попасть на такую охоту, — мечтательно произнесла Молли Лу, которая не раз ездила верхом на коровах, ловко управлялась с лошадьми, держала у себя дома целых шесть кошек и не робела при встрече даже с самыми свирепыми собаками.

— А мне больше по душе «Урок танцев». Как это прекрасно! Огромные окна. Золотые стулья. И публика сплошь из высшего света. О, как бы хотелось мне жить во дворце с такими вот родителями, — выдохнула романтичная Мэри, которой в действительности приходилось жить на ферме, что в корне противоречило ее представлениям о прекрасном.

— Что до меня, мне ближе всего картинка с кораблем, — тихо проговорила миссис Пэк. — Он ведь английский, а я порой так скучаю по родине. Впрочем, что это я? — махнула она рукой, словно бы отгоняя нахлынувшую тоску. — Корабль-то спешит не в Англию, а как раз прочь от нее. Куда-то в далекие края. Может быть, в Индию? В Англии я часто, бывало, ходила в порт посмотреть, как они туда отплывают с миссионерами на борту. — Ее взгляд вновь затуманился от далеких воспоминаний. — Сама однажды чуть не уехала вместе с одной леди, которая направлялась в Сиам. [13] Но в результате отбыла с ее сестрой в Канаду. И вот теперь я здесь.

13

Сиам — официальное название Таиланда до 1939 и в 1945-48 гг.

— О, стать миссионером — это как раз для меня! — просияла Молли Лу. — Уехала бы туда, где люди бросают своих детей на съедение крокодилам, и всех этих несчастных детей подбирала бы и спасала, открыла бы для них школу и стала бы их воспитывать, а взрослых бы обращала в нашу веру, чтобы они понимали, как жить правильно, — с чувством выпалила девочка, ибо добросердечие побуждало ее окружать заботой каждого ребенка и каждое животное, которых ей доводилось встречать на своем пути, если те испытывали хоть малейшее страдание.