Джек Ричер, или 61 час
Шрифт:
— Тогда он каким-то образом поддерживает связь со своими соратниками. По мобильному телефону или тайно переправляет им письма.
— Нет.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
— В таком случае, через адвоката. Разговор один на один каждый день, они делают вид, что обсуждают детали обвинения и все такое, а в действительности он выдает устные инструкции, которые адвокат отправляет по назначению.
— Мы тоже так подумали. Но адвокат тоже не при делах.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что в комнатах для свиданий имеются скрытые аудио— и видеокамеры.
— Для того чтобы следить за беседами
— Возможно. У нас совсем новая тюрьма, а в некоторых федеральных законах, принятых недавно, полно лазеек.
— Но он же не федеральный заключенный.
— Ну хорошо, допустим, наши действия не совсем законны.
— Однако вы все равно это делаете?
— Да, — ответил Петерсон. — И мы не слышали ни единого слова, в котором содержались бы инструкции или даже намек на их бизнес. Никто не передавал записок, и никто ничего не записывал.
— Ты когда-нибудь слышал про Четвертую поправку [3] к Конституции? У вас могут возникнуть серьезные проблемы в суде.
— Мы не планируем использовать то, что услышали. Прокурор ничего не знает. Мы просто хотим быть готовы, если они решат напасть на свидетеля. Это исключительно инициатива полиции.
— С вашей свидетельницей все будет в порядке. Вы обложили ее ватой. Продержаться нужно месяц. Ну, конечно, вам придется немного больше поработать, не более того.
3
Поправка запрещает произвольные обыски и аресты, а также требует, чтобы ордеры на арест имели основание и были санкционированы судом. Поправка также говорит о том, что в ордере должно быть четко указано, что именно является объектом поиска; любые другие найденные проводящими обыск предметы, пусть даже и незаконные, не могут быть изъяты и приобщены к делу.
— Мы участвовали в конкурсе, когда выбирали место, где будет построена тюрьма.
— Холланд мне говорил. Как завод по производству «Тойот» или «Хонд».
— Мы были вынуждены пойти на компромиссы.
— Так всегда бывает.
— Персонал тюрьмы получает налоговые льготы, мы построили для них дома и расширили школу.
— И что?
— А в самом конце нам пришлось подписаться на участие в их плане решения кризисных ситуаций.
— И в чем он состоит?
— Весь болтонский полицейский участок занимает места на заранее обозначенном периметре в миле от города.
— Все?
— Все до единого. Те, кто на смене и кто дома, больные и здоровые, те, кто спят и кто бодрствует.
— Ты серьезно?
— Нам пришлось на это согласиться. Ради благополучия нашего города.
— Плохо, — сказал Ричер.
— Совсем плохо, — согласился с ним Петерсон. — Если зазвучит сирена, мы должны все бросить и мчаться на север. Все мы. А это означает, что, если сирена завоет в какой-то день в следующем месяце, нам придется оставить Джанет Солтер полностью без защиты.
Глава 09
Ричер допил почти всю вторую бутылку.
— Это же безумие, — сказал он.
— Только в реальности, — возразил Петерсон, — но не на бумаге. В качестве поддержки мы получаем
дорожный патруль. Кроме того, федералы предложили нам помощь в рамках программы защиты свидетелей. Но, как правило, дорожный патруль зимой находится в милях от нас, а миссис Солтер категорически отказалась от участия федералов. Она заявила, что запереть далеко от дома следует байкеров, а не ее.— Проблема, — заметил Ричер.
— Еще какая, — согласился Петерсон.
Джек посмотрел в залитое лунным светом окно и сказал:
— Но, насколько я понимаю, сейчас не самая лучшая погода для побега, или я ошибаюсь? И так, наверное, будет несколько месяцев. На пять миль вокруг все засыпано двумя футами нетронутого снега. Если кому-то и удастся выбраться за ограду тюрьмы, какая бы она у них там ни была, он через час умрет от холода. Или его найдет вертолет по следам, которые отлично видны на снегу.
— Теперь никто не убегает на ногах. Они прячутся в грузовиках с продуктами или что-нибудь в таком же духе.
— Тогда зачем выставлять людей на расстоянии мили вокруг города?
— Ну, никто не говорит, что в их кризисном плане есть здравый смысл.
— Так наплюйте на него. Оставьте часть людей в доме, по крайней мере женщин.
— Мы не можем. Они будут считать по головам. Потом устроят проверку. Если мы не выполним в точности условия договора, на следующие десять лет мы получим федеральный надзор. Город подписал соглашение. Мы взяли их деньги.
— На дополнительные машины?
— И дома. Мы все живем в пределах десяти минут езды от участка, у всех есть машины, в них всегда включены приемники, и все должны мгновенно отреагировать на приказ.
— А вы не можете посадить миссис Солтер в машину и взять с собой?
— В соответствии с соглашением мы не имеем права привлекать гражданских лиц, следовательно, не можем взять ее с собой. Да и все равно она откажется. Получилось бы, будто мы ее арестовали. А это невозможно.
— До сих пор кому-нибудь удалось сбежать?
— Нет. Тюрьма новая и современная. У них там полный порядок.
— В таком случае остается надеяться на лучшее.
— Ты не понял. Мы бы и рассчитывали на то, что ничего не произойдет. Если бы речь шла о совпадении или случайности, мы бы так не волновались. Но тут другое. Человек, который хочет убрать нас из дома Джанет Солтер, обладает реальной возможностью это сделать, причем в любое удобное для него время.
— Ты имеешь в виду побег из тюрьмы? — переспросил Ричер. — Не думаю. Я знаю тюрьмы. Чтобы организовать побег, нужна подготовка, которая требует много времени. Необходимо оценить ситуацию, составить план, найти водителя грузовика, договориться с ним, добыть деньги — в общем, предусмотреть все.
— Я тебе не все рассказал. Дальше хуже.
— Валяй, я слушаю.
— Вторая часть кризисного плана гласит, что в случае бунта в тюрьме весь ее персонал входит внутрь, а мы занимаем посты у ворот и на ограждении.
— Все?
— Точно так же, как в первом пункте. А организовать бунт в тюрьме ничего не стоит. Он вообще может начаться за пару секунд. Поверь мне, заключенные только и ждут возможности устроить какое-нибудь безобразие.
Третьей бутылки пива не было. Больше никаких фактов, осталось только свести несколько концов и кое-что повторить.