Джек Ричер, или Это стоит смерти

Старик открыл глаза, но продолжал молчать.

— Было начало лета, — продолжал Ричер. — Я плохо разбираюсь в цветах. Может быть, они начали цвести не так давно… Как скоро Дунканы уловили закономерность? Три недели? Две?

Снайпер слегка пошевелился. Голова осталась на месте, но руки поползли к оружию.

— Я тебя честно предупреждаю: я выстрелю в тот момент, когда дуло начнет поворачиваться в мою сторону.

Элдридж Тайлер замер, но руку не убрал.

— Я делаю вывод, что прошло две недели. Они заметили ее в первое воскресенье, во второе уже за ней наблюдали, а на третье отправили сюда тебя, — сказал Ричер.

Ответа не последовало.

— Я хочу, чтобы ты подтвердил мои выводы. Я хочу знать, когда тебя позвали Дунканы, когда они наняли парней, которые строили ограду. Я хочу знать, как они это проделали.

Ответа не было.

— Ладно, — продолжал Ричер, — в таком случае я делаю вывод, что ты понимаешь, о чем я говорю.

И вновь молчание.

— Я хочу знать, как ты познакомился с Дунканами. Вас свели вместе общие интересы? Вы были членами отвратительного маленького клуба?

Старик снайпер продолжал молчать.

— Ты уже делал подобные вещи раньше?

Никакого ответа.

— Тебе следует со мной говорить. Это твой единственный способ продолжать жить.

Старик не отвечал. Он снова закрыл глаза, и его руки поползли вперед, слепо, неуверенно и неуклюже. Он приподнялся на бедре и одном локте, повернулся боком, и нижняя часть его грудной клетки повернулась к Ричеру, как открытая часть ведра. Ствол винтовки слегка пошевелился. Рука пятого человека легла на цевье. Он не хотел жить. Он собрался совершить самоубийство, просто двигая винтовку. Ричер знал признаки. Самоубийство с помощью полицейского, так это называлось. Не такой уж редкий случай при аресте за определенного рода преступления.

— Это должно было когда-нибудь закончиться, верно?

Пятый человек кивнул, едва заметно, словно и не шевелил головой вовсе. Винтовка продолжала перемещаться, дюйм за дюймом, рывками; она застревала, цеплялась за доски и неудобную одежду.

— Открой глаза, — сказал Ричер. — Я хочу, чтобы ты все видел.

Старик открыл глаза. Джек дождался, когда он повернет винтовку на девяносто градусов, и выстрелил из обреза. Тишину разорвал еще один оглушительный взрыв. Стальные шарики дроби вошли под углом в живот и грудь. Старик умер почти мгновенно. Ричер не сомневался, что юной Маргарет Коэ не посчастливилось так, как ему.

Джек подождал, потом встал на крышу кабины «Сильверадо», взобрался на чердак и присел на карточки рядом с мертвецом. Перевернув тело, вытащил из-под него винтовку, сделанную на заказ, с продольно-скользящим поворотным затвором. Очень дорогая, далеко не худший способ вложения денег. В казеннике был патрон калибра.338 «магнум», и еще пять в обойме. Ричер считал, что калибр.338 — это слишком при стрельбе с расстояния в сто двадцать ярдов по человеку, но огневая мощь никогда не помешает.

Он захватил с собой винтовку, еще раз перешагнул через натянутую проволоку, остановился, повернув лицо к холодному солнцу, и зашагал к амбару.

Маленькая дверца открывалась наружу, но на ней висел замок, какие обычно используют в загородных домах. Проржавевшая латунная накладка была диаметром с чашку кофе эспрессо. За ней имелся стальной язычок, который входил в прессованный металлический разъем, вставленный в замковую обвязку дверной коробки и скрепленный двумя винтами. Довольно мощное препятствие. Ричер прицелился из дорогого оружия и дважды выстрелил в болты с расстояния в фут. А потом сделал еще два выстрела. «Магнумовские» пули неплохо поработали. Дверь приоткрылась на дюйм, но застряла на обломках. Ричер просунул пальцы внутрь и дернул. От двери отвалился зазубренный кусок дерева длиной с его руку, и она распахнулась. Ричер еще секунду постоял на солнце и шагнул в амбар.

Глава 56

Через одиннадцать минут он вышел из амбара и увидел пикап Дороти Коэ, который приближался по колее. В нем сидели три человека. Сама Дороти за рулем, доктор на пассажирском сиденье, и жена доктора между ними. Ричер стоял совершенно неподвижно, в полном оцепенении, моргая в косых лучах солнца; захваченная винтовка в одной руке, другая рука свободно висит вдоль тела. Дороти Коэ притормозила и остановилась в тридцати футах, на достаточном расстоянии, словно уже все знала.

Через долгую минуту двери пикапа распахнулись, и из машины вылез доктор, за ним его жена. Наконец со своей стороны на холодный воздух вышла Дороти Коэ. Она стояла за распахнутой дверью, положив на нее одну руку. Ричер моргнул в последний раз и коснулся пальцами заклеенного лица. Дороти дважды попыталась задать ему вопрос и дважды замолкала.

— Она там? — наконец спросила она с третьей попытки.

— Да, — ответил Ричер.

— Вы уверены?

— Ее велосипед там.

— До сих пор? После стольких лет? Вы уверены, что это он?

— Велосипед описан в полицейском отчете.

— Должно быть, он проржавел.

— Немного. Там очень сухо.

Дороти Коэ молчала. Она не сводила глаз с западного горизонта, на градус или два южнее амбара, словно не могла посмотреть на само строение. Женщина застыла, но рука сжалась в кулак с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

— Вы можете рассказать, что с ней случилось?

— Нет, — ответил Ричер.

Технически он сказал правду. Он не был патологоанатомом. Однако достаточно долго прослужил полицейским и все понял.

— Я посмотрю, — сказала Дороти.

— Не нужно, — сказал Джек.

— Я должна.

— Нет.

— Я хочу.

— Будет лучше, если вы не станете этого делать.

— Вы не можете меня остановить.

— Я знаю.

— Вы не имеете права меня останавливать.

— Я вас прошу. Пожалуйста, не смотрите.

— Я должна.

— Лучше туда не ходить.

— Я не должна вас слушать.

— Тогда послушайте вашу дочь. Послушайте Маргарет. Представьте, что она выросла. Представьте, кем она могла бы стать. Сейчас она была бы адвокатом или ученым. Она любила цветы. Она стала бы художником или поэтом. Мастером своего дела. Умным, творческим человеком, полным здравого смысла, заботы о вас и мудрости. Она бы посмотрела на вас, покачала головой и сказала: «Послушай его, мама, сделай, как он говорит».

— Вы думаете?

— Она бы сказала: «Мама, верь мне».

— Но я должна увидеть. После стольких лет сомнений.

— Будет лучше, если вы туда не войдете.

— Это всего лишь кости.

— Это не просто ее кости.

— А что еще там могло остаться?

— Я имел в виду, что там не только ее кости, — сказал Ричер.

На 49-й параллели передача груза проходила в точном соответствии с планом. Белый фургон медленно ехал на юг, преодолевая последние канадские мили. Наконец он остановился на лесной поляне, примерно в двух милях к северу от границы. Водитель вышел, потянулся, взял большой моток веревки, лежавший в ногах у пассажирского сиденья, и подошел к задним дверям фургона. Он открыл их, и из него мгновенно и без малейших колебаний выскочили женщины и девочки. Они хотели поскорее оказаться в Америке, за это они заплатили и об этом мечтали.