Джек – таинственный убийца. Большой роман из англо-русской жизни

Во всех направлениях проносились паланкины, скакали верховые, проезжали запряженные коровами двухместные тележки, расписанные яркими цветами и позолоченные, или, раскачиваясь с ноги на ногу, мерно ступал громадный слон, кротко повинуясь каждому слову своего карнака.

Жилище Суами Бавараты было на окраине «черного города» и расположилось среди огромного сада, за высокой, каменной стеной с массивными, медными воротами выходила на улицу, если только можно назвать улицей узкий коридор между двумя каменными стенами без окон и дверей.

Едва носильщики поравнялись с медными воротами, как они бесшумно отворились, и носильщики, даже не сбавив шага, вбежали в них со своими ношами. Оказалось, что Шакир с багажом был уже здесь и, согласно приказанию своего учителя, приготовил помещение для гостя.

Это был чрезвычайно кокетливый, отдельный павильон в саду, по стенам и крыше сплошь заросший чудными махровыми розами. Окна вместо стекол были завешаны тонкой индийской кисеей и во всех трех комнатах у потолка были устроены «панки» – род громадных вееров, приводимых в движение одним общим приводом. Без «панки» жизнь в Индии была бы невыносимой, и только благодаря постоянному движению воздуха, производимому ими, европеец может существовать в этой стране солнца и змей.

Комнаты были убраны в индусском вкусе, и мебель состояла из широких диванов, покрытых дорогими шалями. Подушки были вышиты разноцветными узорами удивительной красоты, а стены украшены арабесками, состоящими из фантастических птиц и зверей.

Полусожженный палящими лучами солнца, накалявшими паланкин, сэр Генри так обрадовался прохладе и тени своего жилища, что сердечно поблагодарив хозяина, хотел тотчас же растянуться на одном из диванов, но Шакир быстрым движением руки остановил его.

– Берегись, саиб, – сказал он, – не входи в этот дом, он еще не очищен!

– Но я вижу здесь образцовый порядок, после пароходной койки и паланкина это чудное гнездышко кажется мне раем!

– Помни, саиб, что здесь Индия – страна солнца и змей!.. Здесь гибель поджидает неосторожного на каждом шагу.

– Я не понимаю вас.

– Вот, видите, саиб, в этом «бенгале» жил сын Суами Баварата, пока не переселился в другой мир… С тех пор прошло два года, никто не жил в этих комнатах и я не могу допустить, чтобы наш гость подвергался опасности, которую так легко предотвратить.

– Но в чем эта опасность? – с удивлением переспросил сэр Генри, который видел, что покорные индусы, служители Суами, смело ходили, даже босыми ногами, по мягким коврам его будущего жилища.

– Вы сами, саиб, сейчас увидите это.

С этими словами он обратился к старому, почти чернокожему факиру, откуда-то появившемуся с корзиной в руке. В другой он держал небольших размеров музыкальный инструмент с раструбом на конце.

– Приступай к делу, Озмид, это наш и друг Суами Баварата, не стесняйся его! – сказал Шакир на местном наречии факиру, и тот, даже не взглянув на сэра Генри, подошел к открытым дверям бенгали, поставил корзинку на землю и, присев на корточки, заиграл на своей дудочке извлекая из нее довольно приятные, свистящие звуки.

– Заклинатель змей, – подумали сэр Генри, и в ту же секунду увидел что из громадного розового куста, росшего прямо над дверью бенгали, появилась отвратительная плоская, голова большой змеи, с широкой раздувающейся шеей. Это была Кобра Капелла, самый опасный вид в Индии 27 . Одновременно во многих местах, из-под диванов, из-за занавесок, наконец, из-за подушки, небрежно брошенной на диван, показались головы пресмыкающихся, вызванных, по-видимому, музыкой. Шакир пальцем указал на этих змей молодому человеку, но тот давно уже с ужасом следил за заклинаниями старого факира. Но вот музыкант участил темп мелодии, и словно повинуясь какой-то неотразимой силе, все змеи выползли из своих укрытий и медленно поползли к старику. Некоторые при этом поднимались на хвосте и, казалось, были готовы броситься на него, но старик, заметив этот маневр, смотрел на них своим огненным взглядом, и змеи, словно загипнотизированные, падали на землю, не подавая больше никаких признаков жизни.

27

Автор использует шаблонные представления об Индии, расхожие в то время. Кобра Капелла – это стереотип о женщине-змее. Науке неизвестен подобный вид кобр, зато в 1902 году под этим названием вышел роман, а в 1917 Владимир Касьянов под таким названием немой фильм.

Через десять минут восемь кобр в других не менее опасных змей лежали, словно мертвые, у ног старика, и он смело брал их голыми руками и клал в свою корзину,

При этом сэр Генри чуть не вскрикнул.

– Но ведь они могут его укусить! – воскликнул он, обращаясь к Шакиру.

– Так что же? Для святого факира их укус не опаснее комара или мухи.

– Он знает противоядие? – переспросили молодой человек.

– Наверно, не знаю, но могу утверждать, что еще ни разу ни один факир, служитель храма богини Кали, не погиб от укуса ее слуг!

– Ее слуг? Я не понимаю.

– А это просто. Змея есть вернейший слуга бога Шивы в его грозной супруги! – совершенно простодушно отвечал Шакир. – Убить змею в присутствии одного из служителей великого бога разрушителя (Шивы) может кончиться очень печально, особенно для европейца.

– Но я слышал, что английское правительство платит огромный деньги за истребление змей и тигров.

– Это верно, саиб, но только этим богомерзким делом занимаются одни мусульмане да парсы, а правоверный служитель Брамы никогда не убьет никакого живого существа.

– Как так? А откуда же вы берете мясо для стола?

– Саиб, мы, служители великого Брамы, никогда не употребляем мясной пищи, – с торжеством отвечал Шакир.

Сэр Генри умолк, он чувствовал, что может на каждом шагу сделать промах, и направился к бенгали.

– Ну, что же, Шакир, – спросил он, – очищен ли дом?

– Могу поклясться волосами светозарной Рамы, что теперь саиб может спать спокойнее, чем на мягкой постели в лучшем отеле Лондона.

Вещи молодого путешественника были уже внесены в бенгали, предназначенное ему в жилище, и сэр Генри, чувствуя потребность в отдыхе после бессонной ночи и всего увиденного, быстро прошел в свою комнату и не раздеваясь бросился на один из диванов,

Ему хотелось сосредоточиться, обдумать свое положение и отдохнуть. Последнее чувство вдруг, сразу, всецело охватило его, и лишь голова его коснулась подушки, он уже спал мертвым, спокойным сном.

Не спали только возбужденные нервы. Они рисовали перед ним целую вереницу странных образов, то чудовищных, как кошмар, то легких и воздушных, как грезы поэта.

Когда он открыл глаза, солнце уже было низко над горизонтом, в бенгали царствовал приятный полумрак, и маленький ветерок от «панок», укрепленных на потолке, давал возможность дышать легким, непривычным к тропической жаре.

Сэр Генри оглянулся вокруг. В комнате никого не было, но едва он открыл глаза, как портьера шевельнулась и за нею показалась курчавая голова Шакира.

– Суами Баварата просит позволения войти, ему надо о многом поговорить с саибом, – произнес индус с поклоном.

– Пусть войдет во имя Божие! – отвечал сэр Генри, сам невольно подхватывая тон индусов.

Талисман

На пороге стоял Суами Баварата.

Теперь, в домашнем национальном костюме, состоящем из куска белой полупрозрачной ткани, обернутой вокруг туловища и едва прикрывающей верх ног, да в пестром платке на седых волосах, брамин совсем не походил на того индусского путешественника, которого ежедневно привык видеть сэр Генри.