Джекпот?!

На этой мысли хмыкнула и поняла, что совсем незаметно для себя очутилась в какой-то темной коморке полной хлама и вот сейчас по законам жанра из темноты вылетит «лучшее в мире привидение с мотором. Дикое… о-о-о!.. но симпатишное…».

Постояла несколько минут у двери не зная смеяться мне или плакать от всей этой ситуации и ощущая, как тараканы в моей голове передвигают крышу, что едет не спеша, тихо шифером шурша.

На этих совершенно несвойственных мне размышлениях в голову пришло осознание, что я, кажется, пьяна… И когда только успела и чем? Демон? Но зачем ему меня пьянить? Он и так пьянил, сводил с ума одним своим запахом, взглядом, присутствием, прикосновением, тихим шепотом, прокрадывающимся в душу и вызывающем толпу возбужденных мурашек.

Ощущение неправильности происходящего ударило по мозгам, заставив их забиться в панике. Я словно ощутила чье-то чужеродное присутствие в моей голове, потому что идея отправиться к демону была моей, а вот требование… Нет, требование и угроза тоже были моими. Но все равно что-то выбивалось из общей картины, что-то несвойственное мне и приведшее меня сюда вместо спальни.

Нащупав в спутанном сознании ниточку, начала тянуть ее в надежде распутать весь клубок. Почему я не в ванной и не готовлюсь ко сну в мягкой кроватке? Демон? Демон немного пугал, но не больше чем другие привыкшие распоряжаться чужими жизнями мужчины, а с учетом моего характера и воспитания, мне такие чем-то даже нравились. Насилие? Нет, радужных иллюзий по поводу Дэмриана я не строила, такой свинтит голову неугодному и не поморщится. Только одно маленькое «но»: женщину демон предпочтет победить по-другому и жаждет видеть ее смиренной и молящей о ласке, а не испуганной и зажатой в страхе.

Чудная все же у меня способность — ловить отголоски эмоций и желаний навязанных мне мужчин. Подсмотренные у демона картинки грозящих мне ужасов, вызвали улыбку, и пузырьки желания вновь заструились по венам. Когда-нибудь, возможно я и осуществлю эти его мечты, если будет хорошо себя вести. Предвкушение будущего наслаждение откликнулось непонятной болью и тут же растворилось, будто его и не было.

Пьяный смех слетел с моих губ и пугающим эхом пронесся по пустой комнате.

И все-таки где я? В голове всплыла мысль о том, что мне нужно куда-то бежать, уходить отсюда. Возникшая перед внутренним взором картинка окровавленного терзающего меня болью демона, тут же была отброшена как несостоятельная. Не было такого! И быть не может. Максимум того, что может сотворить со мной Дэмриан, снова всплыл в мозгу, вызывая желание пойти и сдаться на милость этому самому демону. И снова боль. Настойчивая. Неумолимая.

Бежать! Необходимость побега всплыла в голове, но рациональная и ленивая часть меня не дала ей развиться: «Куда? Зачем? Нас и здесь неплохо кормят»… Вот точно ужин. Ужин, принесенный мне в комнату. Кем? Почему-то лицо принесшего его, я не помню. В голове отголосками звучит чей-то голос. Он что-то говорит мне, а я послушно соглашаюсь.

Попытки вспомнить, кто это был, сдавили голову болезненным обручем. Застонала, зажимая руками уши, и упала на колени. Больно. Как же мне больно.

Бежать! Настойчивое требование всплыло в голове. Ощутить себя птицей в полете. Я могу летать. Открою окно и взлечу, унесусь вверх к звездам подальше от ледяного демона. Зачем мне к звездам? Хочу к дракону!

Бежать!

Холодный порыв ветра ударил в лицо, и я вдруг осознала себя стоящей в распахнутом окне. Странно… не видно звезд, к которым меня так тянет, зато под ногами снег — мягкий, призывно зовущий, готовый гостеприимно принять в свои объятия такую маленькую и жалкую меня.

— Стой! — окликнул кто-то за спиной.

Я?

Обернувшись, пошатнулась. Ноги заскользили по гладкой поверхности. В попытке удержаться схватилась за обледеневшие ставни.

Звон бьющего стекла. Осколки сыплются в снег, падают разноцветными сверкающими бликами. Красиво…

Руки скользят, режутся, а гравитация настойчиво зовет мое бренное тело вниз, туда, где до горизонта стелется мягкая белая перина.

Снова перехватываю руками обледеневшую раму полную острых осколков, и недоуменно смотрю на них: «Зачем?».

Там внизу мягко и тепло, а тут так холодно и больно.

Спать. Я хочу спать!

Закрываю глаза и разжимаю ослабшие пальцы.

Глава 38

Но, даже разжавшись, они не отпускают раму, примотанные к ней невидимыми путами продолжают удерживать меня на весу. Рама трещит, перекашивается под тяжестью моего тела. Говорила же, что нужно еще похудеть…

А потом мои руки стискивают чьи-то руки, небольшие, меньше моих ладошки, довольно крепко обхватывают мои запястья.

— Держись, — повелительно требует звонкий голос.

Медленно скольжу взглядом по этим рукам, пытаясь хоть ненадолго вернуть происходящему осмысленность. И застываю на синих глазах.

Ребенок… Меня цепко удерживает ребенок. И откуда только в этом тщедушном худеньком тельце столько сил, чтобы не просто вцепиться, а еще и тянуть меня наверх?

Картинка разбившегося при падении с высоты тела, виденная мной по телевизору, услужливо мелькает в мозгу. Нет, я не могу позволить ребенку увидеть кровавый тот кошмар. Не могу сорваться при мальчике. И собрав остатки сил, отчаянно подтягиваюсь. Отгоняя мелькнувшее было желание взлететь.

Вползаю с помощью мальчика животом на подоконник и впадаю в комнату. Инерция накрывает меня легким детским телом. И я, повинуясь какому-то порыву, обхватываю вздрагивающие от схлынувшего напряжения плечи.

— Спасибо, малыш, — срывается с языка, а руки ласково гладят темную взъерошенную головку.

Он позволил себе всего миг слабости и тут же вскочил:

— Я не малыш! — выкрикнул презрительно и так сурово-угрожающе-взросло, что я улыбнулась. Такой маленький и такой грозный.

— Конечно, — поспешно согласилась я. — Спасибо Вам, о великий рыцарь, вы так вовремя пришли и спасли прекрасную даму.

— Прекрасную? — переспросил, недоумевая мальчик.

— Меня, то бишь, — шутливо склонила голову.

Мысли еще путались, и думать было тяжело, а иногда и вовсе больно. Логические цепочки выстраиваться не хотели. Во рту было сухо, безумно хотелось пить. Ощущение отходняка от наркоза, когда закроешь глаза и видишь самолеты, а реальность врывается необычайно громко и отрезвляюще, но ухватиться за нее ты не можешь.

С трудом уселась, прислонившись к стене для надежности, и оглядела темную комнату:

— Ты не прекрасная, у отца были в гареме и красивей.

Пожала плечами: вопрос красоты никогда не был для меня актуален:

— Повезло твоему отцу.

— Везло, пока он не выбрал тебя, — выдохнул мальчик обиженно и посмотрел на меня так укоризненно, что я даже смутилась.

Встать сил не было, они, словно остались все там — висеть за окном. Даже привычное после таких случаев облегчение не бурлило по венам. Лишь пьяный угар в голове. Давно я себя так не чувствовала.

— Знать не знаю твоего отца.

— Как ты можешь не знать своего мужа?

В голове что-то щелкает, и я с грустью вспоминаю Рейдерана. Дракон далеко. И у него нет ребенка, тогда…

— Дэмриана? — с заминкой произношу я имя демона.

— А у тебя, что несколько мужей? — укоризненно звенит юный голос.

— Пока два, но это не точно, — отвечаю автоматически.

Брови мальчика удивленно ползут на лоб, а ошарашенные этой новостью глаза становятся размерами с блюдца.

— Не может быть, — шепчет он.

А мне становится невыносимо смешно — сама я реагировала менее эмоционально, закалилась уже.