Дженга: разжигая пожары
Шрифт:
– А?
– Я говорю… Ты вообще меня слушаешь? – он бросил на нее быстрый взгляд, но тут же стушевался под внимательным взором разноцветных глаз.
Его всегда завораживали эти глаза, кажущиеся еще ярче на усыпанном веснушками лице: левый чистый, небесно-голубой, а правый – с широким, рваным, словно языки пламени, темно-золотым ободком вокруг зрачка.
– Я говорю, на работу устроился. И вот. Переезжаю скоро на другую квартиру. Подальше от этого клоповника… – Стивен осекся.
– Переезжаешь?!
Паника. Раньше такие чувства у Леони вызывало только близкое присутствие огня. Переезжает!
– Ты же не можешь меня бросить,
– Так… это… Переезжай со мной.
От этой нелепицы невозможно было сдержать смех, и Леони зажала рот рукой, пытаясь унять подступивший хохот. Переехать? Со Стивеном?
Не в этой жизни.
– А я тоже переезжаю, – неожиданно, сама не понимая почему соврала, протараторила девушка.
– Куда?
– А вот. Потом скажу. Пошли, скоро начнется!
Ледяной лимонад обжигал небо и пищевод, утяжелял пустой желудок, а попкорн приятно скрипел на зубах. Хорошо, что завтра воскресенье – можно снова приехать в мастерскую к Этьену и – если повезет – нормально поесть.
На экране носились супергерои, мелькали красные и синие плащи, взрывались машины и дома. А Леони могла думать только об одном: ей не выжить в одиночку в месте, кишащем почуявшими свободу сиротами. То, что они творили (включая утренний труп на увитом плющом козырьке подъезда), не влезало ни в какие рамки, а ночные долбежки по дверям доводили до безумия. Если бы крохотная, всего на одну комнату, квартира принадлежала ей, можно было бы ее продать или сдать в аренду. Но Леони жилплощаль досталась от государства только на время – что-то там случилось с очередью, по которой ей полагалась собственная жилплощадь.
К середине фильма начало клонить в сон. Уткнувшись виском в плечо Стивена, Леони прикрыла глаза и сквозь дрему пыталась следить за сюжетом.
– Эй, эй, сейчас самое интересное… – возбужденным шепотом прокричал Стивен, но девушка уже спала.
***
– Баммм-баммм-баммм.
Звук вибрировал на железном полотне входной двери, пробирался по стенам, волной прокатывался до дивана, где, скрючившись, спала Леони Жервиль. После первого удара девушка вздрогнула. После второго распахнула испуганно глаза. После третьего села на диване, вцепившись в тонкий плед, которым прикрывалась в летние ночи.
– Баммм-баммм…
Кто-то очень настойчивый стоял по ту сторону двери и колошматил по ней явно чем-то тяжелым.
– Мать твою, – выругалась Леони, резко вдохнула, задержала дыхание, пытаясь угомонить разволновавшееся сердце.
Уже через минуту она окончательно успокоилась, хотя незнакомец и не думал уходить – к ударам прибавились голоса, шум борьбы, женский истеричный крик.
– Баммм-баммм-баммм!
По босым ступням пробежал сквозняк из приоткрытого на ночь окна, девушка поежилась от приятных мурашек, побежавших по телу, и подняла лежавшие тут же шерстяные носки – она могла замерзнуть даже в жару, но всегда спала только с голыми ногами.
– Баммм-баммм-баммм…
Уснуть не получится. Можно, конечно, вызвать полицию, но как бы не стало еще хуже – стукачей в их маленьком сообществе не жаловали.
– Может, позвонить Стивену? – пробормотала задумчиво девушка и бросила взгляд на часы: два ночи. – Стивен, Стивен…
Снова крик, резкое «Пшла отсюда!» и знакомое «баммм-баммм-баммм». Леони закатила глаза, прошла на маленькую, всего четыре метра, кухоньку, выпила залпом стакан воды, открыла холодильник, прекрасно зная, что там нет
ничего вкусного, изучила полупустой пакет молока, тарелку недоеденных макарон с сыром и одинокое надкушенное яблоко. В животе предательски заурчало и вспомнился хлеб, пропитанный смесью яиц, карамельного сахара и корицы.– Баммм-баммм-баммм!
Пройдет еще несколько минут, и незнакомец – кем бы он ни был – угомонится. А если нет – Стивену придется проснуться и спустить свою тощую задницу на этаж ниже.
– А кому сейчас легко? – философски пожала плечами Леони, глядя на свое мутное отражение в темном окне, за которым высилась многоэтажка.
Несколько окон бликовали мягким голубым светом – кто-то смотрит телевизор. В одном подрагивало пламя свечей, расставленных на подоконнике. Интересно, как живут люди с нормальными соседями, которые не устраивают балаган каждую ночь? На секунду захотелось стать невесомой, перенестись через прохладу улицы и заглянуть туда, где колыхался огонь свечей.
– Пам-пам-па-пам, – привычно промуркала девушка.
– Баммм-баммм-баммм… – отозвалось в ответ.
Незнакомец не успокаивался. Застыв на мгновение с телефоном в руках, Леони одними губами пробормотала что-то вроде «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…» и нажала на последний контакт в списке вызовов – «Стиви».
Он ответил после четвертого гудка. Сонный, хриплый, недовольный голос – еще бы, в два часа ночи!
– Стиви! Ко мне кто-то долбит в дверь. Они… просто долбят, не уходят. Но, кажется, – Леони прислушалась. – Вот. Точно. Они пробуют открыть дверь! Стиви!
– Леони? – удивленно, но еще хрипло и сонно переспросил он.
– Леони, Леони! Пожалуйста!
– Иду.
Звонок отключился, но девушка держала телефон у уха, надеясь сохранить невидимую связь с собеседником.
В квартиру действительно пытались проникнуть. В замочной скважине что-то скрежетало и скрипело.
– Мамочки, – прошептала Леони, обернулась по сторонам, пытаясь найти в маленькой комнатке место, куда можно спрятаться.
Диван (можно спрятаться за него?), журнальный столик, узкий шкаф с книгами… Бесполезно! Встроенный чулан метр на метр, который использовался для хранения одежды. Маленькая ванная с душевой кабиной – замок на двери давно сломался, а починить не доходили руки. Да и зачем? Она живет одна, и ей явно не от кого прятаться. Что еще… Кухня! Совсем без двери…
– Мамочки, мамочки… – снова залепетала Леони и уже собиралась отодвинуть диван, чтобы спрятаться за него, как услышала щелчок открывающегося замка.
Поняв, что не успевает, девушка забилась в угол, обхватила руками уши и зажмурила глаза. Острые коленки торчали из-под коротких шорт, взлохмаченные волосы топорщились наэлектризованной шерстью уличной дворняги.
Из подъезда хлынул в комнату поток ледяного воздуха, смешанного с запахами мочи, старости, травки и, почему-то, жареной рыбы.
– Ну ты, шваль, чего не открываешь?!
Кто-то икнул, сморкнулся, ввалился в прихожую, сразу направился в комнату, остановился, заметил ее – в дрожащую руку вцепились грубые пальцы, оставляя на тонкой коже синяки.
Леони закричала и открыла глаза, но тут же голова дернулась в сторону от удара – прямо в челюсть. В ушах зазвенело, кожа на губе треснула, потекла тонкая струйка крови.
Она не сразу расслышала шаги. Не сразу смогла распознать голос спасителя. Что-то происходило, но понять, что именно, не представлялось возможным – ее обволакивал липкий страх.