Дженнифер Морг
Шрифт:
– Боб? Это ты?
Я глупо моргаю.
– Франц?
– Боб!
Мы пожимаем друг другу руки, отставив в стороны свои кейсы и сместив центры тяжести, как пара взвинченных курочек, которые меряются хвостами во дворе.
Раньше я Франца в костюме не видел, да и он меня тоже. Мы с ним познакомились на обучающем семинаре полгода назад, когда он вернулся из Гааги. Он натуральный голландец – очень высокий и говорит на куда более правильном, бибисишном, английском, чем я.
– Не ждал тебя тут встретить.
– Ты, наверное, приехал на совместный комитет?
– Я тебе покажу свой, если ты мне покажешь свой, – шутит он. –
– Конечно, – отвечаю я и слегка расслабляюсь. – Ты на таких заседаниях бывал уже?
– Нет. – Он рассеянно вращает стенд, разглядывая один за другим живописные пряничные замки. – А ты?
– На одном-единственном. О нем нельзя говорить вне школы, но какого черта.
Франц находит открытку с полногрудой немецкой фрау с парой внушительных кружек.
– Вот эту возьму.
Он подзывает ближайшего продавца и тарахтит что-то, видимо, на превосходном немецком. Мой планшет заканчивает проверять почту, сбрасывает в корзину спам и звенит, чтобы привлечь мое внимание. Я потираю висок и завистливо смотрю на Франца. У него-то небось не было бы никаких проблем с Рамоной: он пугающе умен, добродушен, проницателен, красив, воспитан и со всех сторон компетентен. Не говоря уж о том, что способен перепить меня и очаровать до розовых ушей кого угодно. Он явно далеко пойдет в оккультном подразделении ОСРБ, станет замдиректора, а я все еще буду Энглтону каталожные ящички полировать.
– Готов? – спрашивает он.
– Вроде да.
Мы поднимаемся на лифте и идем в конференц-зал. Он на четвертом этаже. Если вы думаете, что это слишком легкомысленный подход к секретному заседанию, учтите, что отель прошел все проверки безопасности, а местные спецслужбы выкупили соседние комнаты и номера под и над нашим залом. Да и вопросы национальной безопасности мы обсуждать не планируем.
Мы с Францем пришли слишком рано. На столике красуются кофейник и поднос с чашками, рядом с главным столом проектор и экран, а также удобные кожаные кресла, в которых можно уснуть. Я занимаю место с краю напротив окон, из которых открывается заманчивый вид на центр Дармштадта, и кладу свой планшет на кожаный коврик рядом с блокнотом от отеля.
– Кофе будешь? – спрашивает Франц.
– Да. С молоком и без сахара, пожалуйста.
Я беру распечатку с повесткой дня и тащу с собой.
– Какой порядок? – спрашивает Франц, и, кажется, ему действительно интересно.
– Ну, сперва мы предъявляем друг другу карты, подтверждающие наши полномочия. Потом председатель приказывает закрыть двери. – Я показываю рукой на дальний конец зала. – Туалет там. Председательствует сегодня… – листаю страницы, – Италия, значит Анна, если только она не заболела и не прислала заместителя. Думаю, она тянуть резину не станет. А потом переходим к делу.
– Понятно. А протоколы?..
– Все стороны должны привезти свои экземпляры на CD-дисках. Принимающая организация [8] предоставляет секретаря, на этот раз этим занимается ГСА.
Франц хмурится:
– Прости, но все это звучит так, будто само заседание… ненужно? Мы могли бы все переслать по электронной почте.
– Ага, – пожимаю плечами, – но тогда мы бы не смогли заниматься настоящим делом за кофе с печеньем.
Его лицо проясняется.
– А! Теперь понятно…
8
Официально
«Geheime Sicherheit Abteilung» – тайная служба безопасности, но все ее называют просто Фауст-Фронт.Дверь открывается.
– Чао, ребята!
Это Анна, невысокая, полненькая и, судя по красным глазам, слегка похмельная.
– Голова трещит. Где все? Давайте не будем затягивать.
Она семенит к кофейнику.
– Передай Эндрю, что он ужасный, ужасный человек, – сурово говорит она мне.
– Что он натворил на этот раз? – спрашиваю я, готовясь к худшему.
– Перепутал, когда у меня день рождения! – она сверкает глазами и белозубой улыбкой. – Это, как говорится, ошибка на единицу.
– Ага, угу, м-да, понятно, – пожимаю плечами я.
Мне по-прежнему неуютно в таких ситуациях. Большинство людей здесь еще полгода назад были на несколько рангов выше меня, и половина из них все еще старше меня по званию. Я тут младший делегат и занял место Энди, который раньше был моим начальником.
– Когда я его видел в последний раз, он был немного занят. Упахался, пока занимался выбросом из… – Я прочищаю горло.
– Все понятно!
Анна похлопывает меня по руке и идет здороваться с другими делегатами, которые уже входят в зал. По идее у нас тут должен быть полный набор сотрудников безопасности из Испании, Брюсселя и восточных стран НАТО, но сегодня почему-то явка непривычно низкая.
Подходят все новые делегаты, поэтому я торопливо иду к своему месту.
– Кто это? – тихонько спрашивает Франц и кивает на дверь.
Я быстро оглядываюсь, а потом смотрю еще раз: это Рамона. Ее не узнать: в деловом костюме, волосы зачесаны назад, но все равно, как только я оказался так близко от нее, у меня мурашки бегут по спине.
– Это, кхм, мисс Рандом. Наблюдатель. Почетный гость.
У меня дергается щека, и Франц пристально глядит на меня поверх своих очков без оправы.
– Ясно. Мне не говорили, что мы ждем гостей такого рода.
У меня такое чувство, что он видит куда больше, чем я ему сказал, но я не могу сказать больше.
«Привет, милый, выспался?» – спрашивает Рамона.
Я вздрагиваю и только потом понимаю, что она все еще стоит на другом конце зала, спокойно наливает себе чашку кофе и улыбается Анне.
«А уж ты мне в этом как помогла!»
Я слышу звук отрыжки.
«Девушке нужно иногда есть».
«Да, но обжираться по ночам…»
Невидимые розовые слоники. Думай о невидимых розовых слониках, Боб. Думай о невидимых, розовых, подрагивающих слониках в ночи – нет, отставить дрожание! Я растерянно сажусь.
– Что-то случилось? – спрашивает Франц.
– Вчерашний ужин мне покоя не дает, – слабо отвечаю я.
Ужин Рамоны, если быть точным: p^at'e de gros ing'enieur [9] .
– Все будет в порядке, если я посижу.
Теперь по спине у меня разливается жар. Я смотрю на нее через зал, и Рамона совершенно спокойно встречает мой взгляд.
9
Паштет из толстого инженера (фр.) – прим. пер.