Джентльмены чужих писем не читают

– Это я не к тому, что я тебе раз помог и в кусты, – обожженной глоткой просипел Петров, нащупывая вилку. – Если что – обращайся завсегда.

При помощи ножа и вилки он отслоил от своего куска чампадонго изрядный ломоть, окунул его в острый соус нежно-малинового цвета, пахнущий тмином, укропом и белым перцем, запихнул его в рот и начал жевать с таким усердием, что струйка мясного сока из уголка рта вытекла на его чёрный смокинг. При этом мозги работали в автономном режиме, прикидывая, сколько надо будет отстегнуть от этих денег Серебрякову, а сколько ещё двоим коллегам – тем, кто кормился от щедрот ЦРУ.

Американец опять заговорил. Язык его слегка заплетался, но ясности мысли он не потерял:

– Но дело ещё совсем не завьершено. Мы знаем, где находится субмарина. Мы знаем, что покупает её Октябрь Гальвес Морене. Но как нашли его продавцы? Это же не мафия, это армия. Дольжен быть посредник. Главное для нас – захватить рюский продавец. Но и посредник будет не льишний. Я думаю, что твои услуги… то есть, эээ… дрюжеская помошчь твоего ведомства в ближайшее время моему ведомству будет нужна очшен… very… чресфичайно, да…

– Мы можем присмотреть за резидентом ГРУ, – ответил Петров.

– Ноу, ноу, – помахал вилкой Билл Крайтон. – Бурлак не есть продавец.

– Это ясно, – усмехнулся Петров. – Но он военный атташе. Любой армейский чин из России обязан представиться ему по приезде в Маньяну. Мы будем знать обо всех, а среди них найдётся и возможный продавец.

– Ми тоже кое-что знаем, – признался американец. – И если сможем узнать ещё, я буду сообшчить тебье. И вот ещё что: если ты не возражаешь, я хотел бы послать двух людей на квартиру к тфоему человеку, который видел этих террористов в упор, о'кей?

– О'кей, посылай, – сказал Петров, справившийся, наконец, с куском мяса и приноравливаясь отхватить себе ещё один такой же. Язык его заплетался заметно сильнее, чем у собеседника. – Адрес записать?

– Спасибо, – отозвался американец, набирая номер. – Адрес у нас имеется.

– Ну, тогда какие проблемы? – весело воскликнул Петров и забил в рот, как заряд в пушку, весёленький кусочек дымящегося мяса. – Наливай!

Последнего, произнесенного с набитым ртом, американский резидент не расслышал, поскольку уже отвлёкся от Петрова и деловито отдавал кому-то в трубку короткие и ясные распоряжения. Пришлось генерал-майору оставшейся в бутылке водочкой распорядиться самолично.

– Эдик! – сказал американец, прикрыв трубку ладонью. – Ничего, если мои люди у тфоего человека на квартире посидят до утра в засаде на случай, если террористы придут его убрать как свидетеля?

Петров проглотил недожёванное мясо и сказал:

– Пусть сидят. Его всё равно дома нет.

– Я знаю, – сказал Билл. – И до утра не будет. Он у тебя… э-э-э… in the guard-room [29] … как это по-русски…

– И откуда вы, американцы, все наши секреты знаете?.. – пробормотал Петров, кромсая мясо на тарелке, перекладывая его картофелем-фри и шпинатом.

29

гауптвахта (англ.)

– Даём объявление в газете о покупке секретов и нанимаем три секретарши, – ответил Билл.

– Зачем три? – удивился Петров.

– Очень много желающих звоньят, – сказал Билл. – Шутка. Не обижайся.

– Никто и не обижается, – проворчал Петров, загружая в пасть очередную порцию мяса. – Можно подумать, я шуток не понимаю.

Глава 11. Комиссар

На стоянку проката автомобилей в аэропорту имени Бенито Хуареса вышли прилетевшие из Акапулько двое мужчин довольно странного вида. Один из них – маленький, плешивый, узкоголовый, лет сорока пяти – был одет в добротный чёрный костюм с белой сорочкой и, казалось, жара его совершенно не забирала. Второй – молодой, здоровенный, с бритым затылком – обливался потом, хотя весь гардероб его составляли чёрная майка и жёлтые шорты не первой свежести. Служащий зевал и тёр глаза. Мужчина в костюме обвёл глазами автопарк и показал пальцем на сверкающую чёрными лакированными боками «эйр-флоу», почти не поцарапанную.

– Там есть кондиционер? – спросил он по-испански у служащего.

Служащий, увидев, какую марку они выбрали, вытянулся по швам, всякая сонливость исчезла с его пухлой физиономии как наличность из кошелька загулявшего транжира.

– Ещё и какой, сеньор!

Парень в майке поскреб бритый затылок и, ухмыльнувшись, спросил узкоголового:

– Ты, Абрамыч, однажды выбранной марки не меняешь? Гы-гы…

Надо сказать, он не понимал по-испански ни единого слова.

Тут в кармане узкоголового мелодично мяукнуло. Он достал маленький телефончик, приложил к уху, сказал: “Si”, потом ещё раз: “Si” и убрал телефончик обратно в карман. Они вернулись в помещение аэропорта и подошли к конторке, за которой сидел, пялясь в мини-телевизор, румяный толстяк с добродушной физиономией. Перебросившись с пареньком в униформе парой слов, толстяк расплылся в улыбке, выскочил из-за своей конторки и затараторил как заведённый. При этом он размахивал руками, и всё норовил напрыгнуть грудью прямо на опешившего верзилу в майке.

– Чё ты трёшь, в натуре? – спросил тот на неизвестном служащему языке. – Чё ему надо, Абрамыч?

– Хочет нам в машину холодильник поставить с пивом.

– Ну так пускай ставит.

– Так он и слупит по двойному тарифу… А впрочем, нехай и слупит. Папа Ореза платит.

Через пять минут они сидели на кожаных подушках внутри салона, и мощный автомобиль, подпрыгивая, мчал их в фешенебельный район Онориу-Пердизис, где, как только что сообщили плешивому, в скромном трёхэтажном доме проживал комиссар уголовной полиции Ахо Посседа. Плешивый, сидевший за рулем, задраил иллюминаторы и включил кондиционер. Парень в майке потянулся к маленькому холодильнику, который им, действительно, поставили под спинку сиденья и куда без обману загрузили пять банок “Карта бланка”.

– Нет, Василий, потрепи, – осадил его старший товарищ.

– Дак… пить же хочется…

– Нам сейчас работенка предстоит. Ответственная. А потом будешь пить сколько влезет.

– А что надо сделать?

– Раскрутить одного мента на адресок.

– Чей адресок?

– Свидетеля.

– Мутовать будем, покуда не расколется?..

– Не знаю. ещё не знаю, не решил. Помолчи пока, не отвлекай от работы мысли.

Василий слегка обиделся и отвернулся к окну. Обида его, впрочем, сразу растаяла как облачко. Пролетавшие за окном улицы Маньяна-сити, сверкающие огнями, запруженные, несмотря на позднее время, народом и автомобилями, очень быстро вернули его в состояние эйфории, в котором он практически без перерыва пребывал уже целый месяц. Работа? Ну, пускай будет работа. Чего бы и не поработать? Не пить? Не буду.

Мужчина в костюме, которого Василий назвал Абрамычем, пару раз спросил у полицейских дорогу, и довольно скоро они въехали в Онориу-Пердизис. Абрамыч поехал медленней, внимательно глядя по сторонам. Здесь праздношатающегося народу было гораздо меньше, чем в центре, а машины и вовсе никакие не ездили. За решетками прятались в цветах и листьях небольшие особнячки из белого известняка и гранита.

Абрамыч быстро нашёл нужный ему дом. Каменный заборчик отделял от тротуара неухоженный палисадник шириной метра в три. Сбоку к дому был пристроен гараж, к которому от входа вела мраморная дорожка.

– Пойду, – произнёс Абрамыч, припарковавшись за перекрестком в сотне метров от комиссарова крыльца. – Ты тут посматривай по сторонам. На всякий случай. Что подозрительное заметишь – мне потом доложишь. Из машины не выходи. Мотор не выключай, пусть акондисьенадо работает, чтобы я вернулся, а здесь была сибирь.

– Не надо сибирь, – ухмыльнулся Василий.

– Надо. От жары могзи буксуют.

Абрамыч подошёл к калитке и позвонил в звонок на столбе сбоку. Спустя минуту в доме над входной дверью открылось окно, и плохо различимая в темноте женщина спросила, какого дьявола ему надо.