Джим Пуговка и Чертова Дюжина (пер. Кореневой)

Друзья взяли Непомука с двух сторон за лапы и пошагали дружно следом за великаном. Только Кристи пришлось, к сожалению, остаться. Но славный добрый паровоз не унывал, он тем временем решил немножко вздремнуть.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ, в которой Лукас и Джим находят смотрителя для Большого Магнита короля Гурумуша

Когда они все вчетвером пришли в дом господина Ланя и уже сели за стол, готовые приняться за всякие вкусности, которые великан успел приготовить на скорую руку, Непомук вдруг спросил:

— А что я буду есть?

На столе дымился целый кофейник инжирного кофе, к которому господин Лань подал еще кокосовое молоко и виноградный сахар. Рядом высилась гора бутербродов — нарезанные ломтиками плоды баобаба и сладкого рожкового дерева, густо намазанные кактусовым медом и гранатово-яблочным муссом. Еще здесь было финиковое печенье, банановые чипсы, ананасовые кренделя, маковый рулет, жареные каштаны и шоколадно-ореховое масло к ним. Внимательный читатель, наверное, обратил внимание на то, что в это меню, которое господин Лань предложил своим гостям, вошли только блюда, приготовленные из растительной пищи. Ведь, как вы помните, господин Лань — большой друг животных, и поэтому он не может их есть. Таких людей называют вегетарианцами.

Что тут говорить, у всякого, кто прочитает этот список яств, наверняка сразу же слюнки потекут. Но только не у Непомука. Бедняга растерянно смотрел на стол, уставленный всякой всячиной, и чуть не плакал. Вот если бы ему предложили порцию пылающей лавы, да побольше, или, на худой конец, ведро кипящей смолы, то это совсем другое дело. Но ничего подобного, разумеется, в хозяйстве господина Ланя не водилось.

Джим и Лукас растолковали великану, как обстоит дело с питанием полудраконов, и какое отношение к ним имеют кипящая лава и смола.

— И что же нам теперь делать? — спросил совершенно несчастный господин Лань. Он страшно боялся показаться негостеприимным, но где же ему было теперь найти для Непомука подходящую еду?

В конце концов Непомуку пришлось удовлетвориться жареным песком — он получил целую огромную сковородку, благо в пустыне этого добра было полно. Нельзя сказать, что это было его любимое блюдо, но все же лучше, чем ничего, потому что все-таки он успел здорово проголодаться.

После того как все поели, и Непомук громко икнул, выпустив из ушей две розовые струйки дыма, господин Лань сказал:

— Ну а теперь, дорогие друзья, расскажите мне, пожалуйста, что привело вас ко мне? Чем обязан я такой радости?

— Нет, нет, — перебил вдруг его Непомук, — я первый! Сначала я расскажу свою историю!

Друзья весело переглянулись. Маленький полудракон ничуть не изменился. Он изо всех сил старался вести себя так же грубо и развязно, как ведут себя чистокровные драконы.

— Я был… — начал свой рассказ Непомук, но господин Лань не дал ему договорить до конца.

— Любезный Непомук, — сказал он с очень строгим выражением лица, — поскольку вы теперь с нами, а не среди своих соплеменников, то я прошу вас соблюдать приличия и подчиняться правилам, принятым у нас.

— Пф! — тихонько фыркнул Непомук и, сделав обиженное лицо, умолк.

— Дело вот в чем, — начал Лукас, после того как хорошенько набил себе трубку и выпустил несколько клубов дыма. — Медландии срочно нужен маяк. И нам пришла в голову отличная идея, — мы хотели бы предложить вам взяться за это необычайно важное для нашей страны дело. Кроме вас, господин Лань, никто не может справиться с этой сложной задачей!

— А как вы себе это представляете? — спросил совершенно ошарашенный великан.

Друзья принялись растолковывать господину Ланю, что к чему. Постепенно до него стало доходить, чего хотят его друзья, и он засиял от радости. А когда Лукас и Джим заверили его, что на острове никто никогда не будет бояться его гигантского роста по той простой причине, что остров недостаточно велик для того, чтобы можно было удалиться на большое расстояние и посмотреть на него со стороны, то тут уже милый старичок пришел в неописуемый восторг и, вскочив со стула, бросился обнимать друзей.

— Как я благодарен вам, мои любезные друзья! Исполнилось мое заветное желание! Я не только буду жить в стране, где меня никто не будет бояться, но и смогу еще употребить на пользу некоторые свои не совсем обычные свойства! Если бы вы только знали, какое это счастье для меня, старика!

У господина Ланя на глаза навернулись слезы.

Лукас усиленно запыхтел трубкой, так что из-за дыма его уже почти не было видно; он всегда так делал, когда был чем-то тронут или взволнован.

— Я рад, господин Лань, что вы согласны, — пробасил он. — Вы для нас настоящая находка. К тому же вы удивительно хорошо подходите к нашей стране.

— Я тоже так считаю, — подтвердил Джим.

Он был очень доволен, ведь это он придумал поставить мнимого великана вместо маяка.

— А что же будет со мной? — подал вдруг голос Непомук.

Все это время он сидел с надутым видом, но поскольку на него никто не обращал внимания, он решил, что дуться просто так совершенно неинтересно.

— С тобой? — удивился Джим. — А что должно быть с тобой?

— А мне нельзя с вами в Медландию? — как-то воодушевившись, спросил Непомук. — Может, у вас там найдется для меня маленький вулканчик? Я бы себе жил в нем и хоть каждый день делал бы вам всякие там землетрясения, заливал бы вас кипящей лавой. Вот увидите, как будет все чудесно. Ну что, договорились?!

Джим и Лукас снова переглянулись, но на сей раз им уже было не до смеха. Вид у них был скорее озабоченный. Ведь что ни говори, а полудракон им здорово помог в свое время, и теперь его слова были сказаны от чистого сердца.

— Мой дорогой Непомук, — начал осторожно Лукас. — Знаешь, я не уверен, что тебе у нас понравится.

— Ерунда! — перебил его полудракон и махнул лапой. — Я уж как-нибудь устроюсь, пусть вас это не беспокоит.

— Но у нас нет вулкана, — нашелся тут Джим. — Даже самого крошечного.

— И кроме того, — продолжал Лукас, — у нас совсем мало места. Еще господин Лань кое-как поместится, да и то только на Ново-Медландии. И знаешь, скажу тебе честно, дорогой Непомук, мы тебя очень любим и страшно благодарны тебе за все, что ты для нас сделал, но жизнь на Медландии все-таки не для тебя.

— Я тоже так думаю, — серьезно сказал Джим.

Непомук недоумевающе смотрел на друзей, а потом вдруг скорчил очень жалостливую гримасу, которая придавала его упитанной физиономии выражение невообразимой скорби. Затем он шумно втянул носом воздух, распахнул свою необъятную пасть, так что теперь, кроме нее, ничего не было видно, и отчаянно завыл, и выл он так громко и пронзительно, что даже Кристи, пожалуй, не удалось бы его заглушить, если бы он принялся свистеть и гудеть в полную силу. Сквозь этот душераздирающий вой прорывались отдельные нечленораздельные слова.