Джип, ноутбук, будущее

— Вот, стараниями Руслана Аркадьевича. Привез из Америки, предложил в России делать, делаем.

— Дедушка… Ой! — в кабинет заглянула и тут же скрылась девчонка лет восьми.

— Дети в гостях, ну и Наталка за ними хвостом, куда ж без нее, егозы, — с напускной строгостью произнес старик, — Дети, внуки… А нам старикам пора уже и о душе подумать…

— ВЫ еще меня переживете, Алексей Сергеевич, — хмыкнул Фрезе.

— Да не скажи, Петр, не скажи… Здоровье уже не то, врачи уже не знают, что и говорить… Поеду в Германию, там, конечно, уж больно немцев много, но врачи, говорят, хорошие… Так с чем пришли-то?

— Видели сегодняшний выпуск «Копейки», Алексей Сергеевич?

— Что там такого занимательного?

— Да вот, посмотри, что про Руслана Аркадьевича пишут.

Суворин надел круглые очки и всмотрелся в страницы:

— Ишь ты… Прям из самой Америки к нам мошенники, значит, едут… — он коротко глянул на Руслана поверх стекол, — А ты, Петр, не боишься с мошенником-то связываться?

— Да не мошенник он, Алексей Сергеевич, чем хочешь поклянусь, — Фрезе размашисто перекрестился на икону в углу.

— Ну, раз не мошенник… А от меня-то ты чего хочешь? Опровержения?

— Да нет, стал бы я по такому пустяку беспокоить. Не можешь ли ты узнать, кто это намарал? Руслан Аркадьевич — человек тихий, ни с кем не ссорился, только автомобилем и занят и тут — такой афронт.

Суворин снова коротко взглянул на Руслана:

— Узнать-то дело нехитрое… Только, как бы в следующей заметке «Копейка» про членовредительство не написала…

— Нет. Мы, американцы, народ мирный.

— Слышал я про вашу мирность, чуть что — палите почем зря…

Впрочем, больше упираться Суворин не стал и, вызвонив колокольчиком служанку, попросил позвать сына.

Через некоторое время вошел молодой мужчина, примерно ровесник Руслан, немного похожий на Нестора Петровича, из советского фильма «Большая перемена»:

— Звал, батюшка?

— Сын мой, Борис, мой друг, Фрезе Петр Александрович, его компаньон, Лазаревич, Руслан Аркадьевич. Борис, помоги им одного журналиста найти…

* * *

— Дорогой любимый муж, — Юля свернула газету в трубку и шлепнула Руслана по голове, — ты у нас умненький, машины тут конструируешь, с важными людьми общаешься, с Сувориным… и нет, чтобы жене у него автограф взять… а я всего лишь глупенькая блондинка, но…

Она еще раз шлепнула мужа по голове:

— Почему вы втроем не поняли, кто это написал, а я поняла сразу?

Глава 19

— В смысле?

— В коромысле. Руслан, кто написал эту статью?

— Какая-то падла.

— А кроме этого?

Лазаревич уставился на уже выученную наизусть заметку, как будто в ней между строк должны были проступить имя и фамилия рекомой «падлы».

Не проступили.

— Не знаю, — наконец сдался он, искренне не понимая, что же такого рассмотрела в этой заметке Юля, чего не заметили три человека.

— Руслан! Да журналист ее написал, журналист!

— Тьфу ты, Юля! Я думал, ты и вправду что-то поняла.

Юля обиделась:

— А зачем журналист ее написал? — недовольно спросила она.

— Ну, наверное, ему заплатили за «джинсу», нет?

— Нет, дорогой, любимый, несообразительный муж, не поэтому.

— Погоди-ка! — в голове Руслана забрезжила мысль.

— Стоп! — Юля прижала палец к губам, — Дай мне насладиться моментом интеллектуального триумфа. Смотри на заметку.

— Смотрю.

— Кем ты назван в ней?

— Американцем.

— Неполный ответ.

— Простите, Юлия Николаевна. Я теперь четверку получу?

— Что ты получишь, Лазаревич, я тебе в конце урока скажу. Так кем ты назван?

Руслан еще раз посмотрел на заметку:

— Американским промышленником.

— А кем ты представлялся в Питере?

— Американским… черт, инженером. Получается, автор заметки что-то напутал?

— Нееет, — довольно протянула Юля, — А теперь — что там про меня сказано?

— Распутная и развратная.

— А с чего автор это взял?

— Ну, в определенном смысле, жена у меня именно такая… С точки зрения здешних нравов, — Руслан увернулся от пролетевшей мимо подушки-думки.

— Ты кому-то об этом рассказывал?

— Нет, конечно.

Руслан действительно никогда и никому не рассказывал о том, что у них там и как происходит с женой. И вообще никогда не хвастался постельными подвигами, отчего знакомые в молодости долгое время считали его девственником. Просто в свое время отец накрепко вбил ему в голову установку: «Никогда и никому не рассказывай о том, что у тебя было с девушкой. Слушатели позавидуют и забудут, а девчонка рано или поздно о твоей болтовне узнает и обидится». А к словам отца Руслан прислушивался. О том, насколько отец был прав, он узнал только в институте, когда, лежа в постели с очередной девчонкой, услышал от нее, что одной — пусть и не основной, но определяющей — причиной того, что эта самая девчонка оказалась в его постели, послужила его репутация «того, кто не болтает». Офигеть, подумал тогда Руслан, у меня есть репутация среди девушек…

— Тогда, — продолжила пытать мужа Юля, — почему я названа развратной?

Руслан подумал. Потом еще подумал. И еще. Ответ не нашелся.

— Не знаю. Просто чтобы нагадить посильнее?

— Или, — подняла палец Юля, — потому что этот человек и вправду считает меня распутной? Ну, или видел меня в том виде, который можно посчитать за развратный. А кто это мог быть?

— Оксана?

Глаза Юли нехорош прищурились:

— Что еще за Оксана?

— Соседка наша, Оксана Покоева.

— Так… С чего это моего мужа потянуло на малолеток?

— Ей уже девятнадцать…

— Ах, мы уже знаем, сколько лет этой нимфетке!

— И, кстати, она нас приглашала в это воскресенье на вечер.

— Ах, она уже тебя приглашает на вечер! С прицелом — остаться на завтрак?!

— Юля, — Руслан растерялся, — ты чего завелась?

Жена потерла виски:

— И правда, чего это я? Тьфу ты, у меня же эти дни наступили.

Ну понятно… В «эти дни» Юля становилась не самой уравновешенной женщиной на свете.

— А так как прокладок здесь не придумали, то мне пришлось шить их самой, из немецкой целлюлозной ваты, которую я нашла в аптеке, что настроение мне нифига не улучшило, — на контрасте с собственными словами Юля хихикнула, — Аптекарь был в шоке, когда к нему пришлась дама и с порога заявила, что ей нужны прокладки от месячных. Потом я, правда, сказала, что из США, и он отошел. Решил, видимо, что в Америке все сумасшедшие и бесстыжие, поэтому что с них взять. Кстати, он рассказал, что в Америке прокладки уже есть. Хотя название «полотенца Листера» как-то настораживает.