Джон да Иван – братья навек

Ким не отказался. Офицеры вышли в курилку. Там находился Пол Ларсен.

– Во! – воскликнул Шепель. – И тебе не сидится в казарме?

– Там душно и скучно, – ответил Ларсен.

– Ну, конечно, – прикуривая сигарету, проговорил Михаил, – вам, американцам, подавай кондиционеры, баб резиновых, кока-колы со льдом.

– Кондиционеры здесь не помешали бы, а вот насчет баб, то у нас, Майкл, натуральных женщин на базах хватает. Кока-колу же я не пью.

– Чего так?

– Не люблю… Послушай, Майкл, до завтра нам ведь делать нечего? Так?

– Ну?

– А может, поедем в Москву? В какой-нибудь ночной клуб? Деньги у меня есть.

– Деньги и у меня имеются, – ответил Шепель, – вот только кто нас отпустит?

– Твой командир. Харсон оставил его здесь старшим.

– Ну, тогда пиши – пропало.

– Что это значит, пиши – пропало?

– А то, что Тимохин не отпустит.

– Даже если вдвоем подойдем?

– Тем более если вдвоем.

– Почему?

– Чтобы ответить на этот вопрос, надо знать Тимохина. Нет, мужик он нормальный, но слишком ответственный. Не отпустит, уж я его знаю хорошо. Если только…

– Что «если только», Майкл?

– Погоди… – Шепель задумался. – А впрочем, попробовать можно.

– Я с вами! – тут же сказал Ким.

– А как же твое кино, Леня? – усмехнулся Шепель.

– Да пошло оно, коли можно в кабаке посидеть!..

– Попробовать – попробуем, но за результат не ручаюсь. И говорю с Тимохиным только я, усекли?

– О’кей, – ответил Ларсен.

– Ждите здесь!

Шепель прошел в казарму, постучал, приоткрыл дверь комнаты Тимохина и Соловьева. Старшие офицеры лежали на кроватях; командир «Ориона» читал, его напарник, надев наушники, смотрел телевизор.

Тимохин, увидев Шепеля, отложил книгу, спросил:

– Чего тебе, Миша?

– Выйди, командир, – дело у меня к тебе.

– Какие сейчас могут быть дела? – проговорил Тимохин, но поднялся с кровати, надел тапочки и вышел в коридор к Шепелю – Говори.

– Слушай, отпусти к тестю!

– Чего?! Ты подумал, о чем попросил?

– А что?

– Покидать лагерь запрещено.

– Да знаю я все, но тут Крофт из досье узнала, что тесть у меня нефтяной магнат, и своим об этом, видимо, рассказала; так вот, один американец привязался, как бы ему встретиться с тестем…

– Зачем?

– А хрен его знает! Может, у него в Штатах тоже бизнес нефтяной. У него или у родственника близкого, вот и хочет наладить контакт, раз возможность подвернулась. Мы бы еще с собой Кима взяли, чтобы тебе спокойней было… На «УАЗе» выедем на трассу, а там человек тестя подберет, я позвоню ему. Ким в обратку «УАЗ» отгонит, а утром заберет на том же месте. Отпусти, Сань, а?

Тимохин ответил категоричным отказом:

– Нет! Сегодня никто никуда не поедет. Это приказ!

– Но занятия же отменили?

– Я сказал: приказ. А приказы, Шепель, исполняются. Но… если завтра обстановка не изменится, я буду просить разрешения у Харсона на предоставление увольнения для наших бойцов. И тогда с Ларсеном или без него – если генерал, конечно, разрешит – можешь ехать либо к жене, либо к тестю. Но завтра. Сегодня никто никуда не поедет! Разговор окончен.

– Понятно… Я всегда говорил: злой ты, Саня.

– Свободен, майор!

– Ага, свободней некуда… Спасибо, что не отказал.

– На здоровье.

Тимохин вернулся в комнату, а Шепель – в курилку, где его ждали Ким и Ларсен.

– Ну что? – спросил американский морской пехотинец.

– А ни хрена!

Он рассказал о беседе с командиром группы.

– Вот так. – Повернулся к Ларсену: – Так что если повезет, то в город мы сможем попасть только завтра. И то, повторяю, если очень повезет, в чем лично я сильно сомневаюсь.

– Приказ есть приказ! – вздохнул Ларсен.

– Вот именно, – сказал Шепель. – Так что отдыхай, Пол, и мы с Леней пойдем спать. На сегодня всем нам облом.

Офицеры разошлись по комнатам.

Но на следующий день им повезло. В воскресенье, 8 августа, в 14.00 Тимохину позвонил Крымов и сказал, что отработка плана боевого применения отряда затягивается. И в лучшем случае будет закончена к утру понедельника. Отпускать офицеров «Ориона» к семьям не имело смысла – пока автобус вызовешь, пока доедут до городка, возвращаться пора, – а вот просьбу Шепеля удовлетворить было можно. Посему в 15.00 Александр вызвал к себе Михаила:

– Значит, Ларсен хочет с тестем твоим поговорить?

– Ну да, – ответил Шепель, знавший об изменении в обстановке. – Да мы в случае чего в течение часа прибудем в лагерь. А чтобы все было на мази, я договорился с Кимом, он и отвезет нас, и подождет у трассы. Там кафешка есть, тоже расслабится немного.

– Ким не поедет, – отрезал Тимохин, – «УАЗ» возьмешь ты, оставишь у трассы, попросишь тестя, чтобы оставил возле него охранение. А сам с Ларсеном поезжай к господину Туркину, черт с тобой! Но, гляди, в городе не рисуйтесь, только до хаты тестя и обратно. И чтобы в 7.00 вы оба были здесь, понятно?

– Так точно, командир! Но, может, Кима тоже отпустишь?

– Я сейчас не только Кима, но и вас не отпущу!

– Понял! Вопросов не имею. Когда мы с Ларсеном можем уйти отсюда?

– После ужина, не раньше. А до этого созванивайся с тестем; может, и Валя твоя с сыном подъедут. Договаривайся о машине и охране нашего «УАЗа». Если ничего не изменится, в 20.30 разрешаю выезд.

– Благодарю, господин полковник, вы настоящий отец-командир.

– Проваливай, а? В Афгане должок отработаешь.

– Вот почему ты отпускаешь меня… Чтобы потом, посылая на самую сложную работу, я не мог слова против сказать!

– Почти угадал. Хотя и без этого ты будешь у меня впереди всех!

– Как всегда.

– Вот именно. В 20.00 найдешь меня.

– Понял! Пойду Ларсена обрадую!

Шепель нашел американца.

– Короче, Пол, – сказал он ему, – если обстановка до 20.00 не изменится, то в 20.30 поедем в город. – Запоминай легенду, куда мы якобы поедем.

– Зачем?

– А затем, что Тимохин запретил показываться в городе.