Джон и Дэн
Шрифт:
Вытащили на палубу гарпунёра-эскимоса и его каяк. Все теперь ждали, когдаж кит устанет и ослабеет от потери крови. А кровь из четырёх гарпунных ран обильно окрашивала воду следом за китом. Ждать пришлось пару часов, зато потом кнор Стива без помех со стороны кита потащил его к берегу на разделку. Со второго кнора на кита набросили сеть с широкой ячеёй и опутав умирающего гиганта стали тащить его вдвоем.
Предупреждённые по рации, люди уже ждали на пристани их прибытия. Кноры прошли маяк поселка псов и затащили добычу во фьорд. Дальше на берег кита вытаскивали лебёдками.
Разделка кита началась уже в сумерках, все имеющиеся осветительные средства электрики стащили к пристани. Благодаря эскимосам разделка шла быстро, обожравшиеся собаки валялись вокруг, а щенки таскали и пытались
После разделки кита нужно было отдохнуть и эскимосы упросили Бэт устроить праздник кита. Та разрешила и древнее действо началось. На возвышенность устеленную шкурами лицом к морю посадили эскимосских старейшин и вождей псов, приковылял на костылях Джон из больнички, с ними же посадили Дэна и двух гарпунёров-эскимосов, потому как они первыми загарпунили кита. Над ними стоймя поставили гарпуны и вёсла каяков. Старейшина эскимосов крикнул: "Оокок!", и празник начался.
Перед почетным местом в кругу стали танцевать с распущенными волосами под бой бубна женщины эскимоски в белых перчатках и головных повязках, к ним присоединились женщины из племени псов, правда, таких оказалось немного. Затем пригласили в круг жен гарпунёров, первыми загарпунившими кита. Пришлось выйти и Фани. Жены должны были показать в танце охоту на кита. Всё бы ничего, только гарпунёр сидит в каяке на заднице во время охоты, поэтому танец сидячий. Попробуйте на досуге попрыгать на заднице изображая чувака с гарпуном. Полплемени псов уже лежало и ржало в лёжку.
Старейшина эскимосов крикнул снова: "Оокок!", почётным гарпунёрам поднесли маски и длинные рубахи из шкур морского зверя, теперь был их черёд показывать охоту на кита. Тут Дэн позавидовал оставшемуся сидеть на возвышенности Джону, а племя ждала новая порция ржача.
Вдоволь наскакавшись на заднице и отбив себе весь копчик об камни Денис наконец занял своё почётное место на мягких шкурах.
Справа меж тем появилось чучело кита, которое тащили несколько мальчишек, один из которых подбрасывал вверх белый порошок мела, изображая фонтан кита. Следом за чучелом кита появился макет каяка с охотником. Как только кит и охотник "проплыли", появились две девушки-эскимоски с окрашенными в красный цвет лицами, они под бубен танцевали и добравшись до центра круга, встали лицом к почетным зрителям. Между ними положили мешок и к мешку стали двигаться несколько человек, изображавших уток. Девушки с красными лицами начали изображать жертвоприношение кусочков мяса, как бы встречая уток. Как только утки добрались до мешка в центре старейшина крикнул своё традиционное "Оокок!" и "утки" расправив "крылья" начали бегать друг за другом, а окружающие застучали вёслами (конечно те у кого они были под рукой). Старейшина снова окриком остановил действо и "утки" убрались, а две девушки стали подзывать зрителей и раздавать им из мешка угощения.
После всего этого безобразия прямо на земле расстелили шкуры и устроили пир, лопая китятину во всевозможных видах.
Денис незаметно подошел к Стиву и сказал:
– Знаешь, Стив, мне всё понравилось в охоте на кита, только вот жопа моя болит, поэтому в следующий раз возьми с собой Джона.
Миссис Джонсон
Я на тебе никогда не женюсь,
Я лучше съем перед загсом свой паспорт.
Я улечу, убегу, испарюсь,
Но на тебе ни за что не женюсь.
Аркадий Укупник
Сколько не валяйся на больничной койке, а кости то срастаются. Срослись они и у Джона. Совсем уже хотели выписывать вождя, а тут бац, и смена ему прибыла, да ещё какая. Буднично так вечерком приехал Бешеный Пёс из прерий со сломанной рукой. Свалил добытое мясо возле двери своего дома, а сам прямиком прибыл в медпункт, где на новеньком рентгенапарате высветился
сложный перелом, да ещё и не один. Мудрая Змея вправляла кости и гипсовала основательно полночи и к утру корефан устроился на соседней с Джоном коечке. Последнего просто съедало любопытство, где же его друг так руку повредил. Как и подобает истинному индейцу Дэн уснул и храпел до утра, а утром надел на лицо маску беспристрастности, типа ничего такого не случилось. Эта его чисто индейская черта бесила Джона всё больше и он решил зайти издалека.– Доброе утро Дэн, как твоя последняя охота?
– Охота была удачной, взял двух антилоп, с десяток зайцев, четырёх местных сусликов и поймал дикого мустанга.
– Один охотился?
– Нет, взял с собой Хмурого и Безухого и ещё одного молодого решил пса натаскать Клыка.
– А как же с твоей рукой такое несчастье приключилось?
– На обратном пути с бизоном дорогу не поделили.
Джон ждал продолжения, только Дэн затих, уставившись в белый потолок больничной палаты. Джон похлюпал водички и продолжил допрос.
– Неужели твой мустанг оказался медленнее стада бизонов?
– Скажи лучше Джон, зачем забрал мои старые мокасины?
– Тебя по запаху искать с собаками.
– Когда вернёшь?
– Да тут вышла накладочка маленькая, в общем, мокасин твоих нету у меня.
– А где они?
– Не знаю я, украли у меня твои мокасины.
– Кто?
– Да фанаты твои или фанатки.
– Неисповедимы пути Маниту и старые мокасины понадобились кому-то.
– А как ты всё-таки руку повредил?
– На обратном пути с бизоном дорогу не поделили.
– Это ты уже говорил мне.
– Это правдивый ответ.
– Да можешь ты сказать наконец, что случилось! Я тут уже который месяц загораю и узнаю новости от третьих лиц!
– Ехал с добычей домой и повстречал стадо бизонов, мясо у меня было и стрелять в бизонов мне было незачем. Вожак бизонов не захотел уступать дорогу, а я торопился, хотел свежим мясом жену порадовать. Я решил повернуть стадо от себя и поэтому со всей силы ударил вожака в лоб. Лоб бизона оказался крепче, чем мой кулак, пришлось мне сворачивать с пути стада.
– А я бы бабахнул со ствола, и пусть его львы догладывают.
– Потому тебя индейцы в вожди и не выбирают Джон. Не соблюдаешь ты обычаев. Охотник берет от природы только столько, сколько ему нужно для еды. Ни больше и не меньше.
– Ладно охотник, поправляйся, а я выздоровел и сегодня выписываюсь отсюда.
Работы у Джона накопилось, одних разграбленных и покореженных вышек для восстановления было не счесть, а нужно было новые клепать-ставить. Теперь когда с того света вернулся Дэн, Джон со спокойным сердцем покидал посёлок псов. Правда перед отъездом случилось важное событие в жизни Бешеного Пса. К нему деликатно так пробралась Бэт, после того как Джон покинул палату. Помявшись и спросив о здоровье Бэт, наконец выложила, что Фанни решила расстаться с Дэном, у неё есть уже мужчина из канадцев и она ждёт ребёнка. Дэн как лежал с гипсом, так и остался лежать, безучастно глядя в потолок. В это время и Фанни и её друг были в надёжном месте вне посёлка псов. Бэт была рада, что Бешеный Пёс в гипсе, но всё равно эвакуировала на всякий случай любовников подальше. Вообще муж и жена в поселке было понятие условное. Живут вместе, значит муж и жена. Конечно и свадьбы играли, но всё равно нравы были свободными. Иное дело Дэн. Этот мог просто обоих отправить на поля вечной охоты и глазом не моргнуть. Если в тараканах в мужниной голове Бэт разбиралась, хоть и с трудом, то его русский друг был сплошным сюрпризом. Вот и теперь Бэт сидела как на иглах и ждала реакции.
– Я ведь был для вас мёртвым Бэт?
– Да все считали тебя погибшим.
– Значит Фанни была в то время моей вдовой и свободной женщиной в поселке псов?
– Да, для всех она была вдовой.
– Раз, так было, то в этом нет для меня бесчестья, сейчас же она вольна делать выбор, с кем жить дальше. Единственно, что сыновья, как только подрастут до шести лет, уедут со мной в прерию. Скажи ей сама, наверно она боится, раз за неё говоришь ты.
– Конечно скажу, Дэн. Ты главное поправляйся, ты же у нас главный охотник и друг индейцев.