Джон Найтингейл. Истории о потустороннем.

Бедный сэр Уильям, — всхлипнула Люси, — Мама поскорее увела его, но мальчик видел смерть отца.

— Это действительно ужасно, но как это связано с Вами?

— Леди Офелия ничуть не скорбела о муже. И все бы ничего, но матушка проговорилась о своих подозрениях другой служанке, та оказалась болтливой, и скоро леди Офелия вызвала маму к себе и угрожала расправой.

— И что же Ваша матушка не уволилась?

— Она хотела, но в тот же день, как она сообщила об этом, случилось несчастье. Она упала с лестницы и сломала обе ноги.

Старая ведьма не дала денег на врача. Кости срослись неправильно и с тех пор мама прикована к постели. Полиция даже слушать не стала. Разве это справедливо? Скажите мне, доктор, что я поступила неправильно? Я ни чего не стал ей отвечать.

— Я не стану доносить на Вас, но посоветовал бы взять расчёт.

— Вы святой! Благодарю Вас! Но держитесь от этого дома подальше, это проклятое место, — Люси быстро подскочила ко мне, поцеловала в щеку и убежала. Так я предотвратил убийство. Но кое-что все равно оставалось мне непонятным, поэтому вместо того, чтобы продолжить свой сон, я сел за стол и начал писать письмо. Рано утром я отправился в деревню и нанял парня, чтобы тот как можно быстрее доставил письмо по адресу. Я не был полностью уверен в правильности своего поступка, но без верного помощника мне, увы, не разобраться. Лайнс-Холл встретил меня громкими криками. Я заметил, что хозяева просыпаются рано и меня не удивило то, что я слышал их голоса. Скорее удивительно было то, что ссорились между собой лорд и леди Честерсон. Я замер в холле, прислушиваясь. На самом верху лестницы появилась леди Эрин. Ее лицо пылало гневом. Женщина сделала несколько излишне торопливых шагов по ступеням и внезапно оступилась и покатилась вниз. Мы с сэром Уильямом одновременно бросились на помощь, но леди Эрин отчаянно вцепилась в столбики перил и затормозила собственное падение. Все мы были в шоке.

— Не прикасайтесь! — резче, чем надо, бросил я хозяину, — У нее могут быть переломы. Многослойная юбка мешала осмотру, однако я не решился обнажать ноги женщины при ее супруге. Леди Эрин тяжело дышала, но стоически терпела боль, только шипела ругательства сквозь зубы, что выбивалось из образа идеальной жены английского лорда.

— С ней все хорошо, можно перенести ее на диван. Сэр Уильям выглядел таким несчастным и растерянным, что я отослал его в мою комнату за медикаментами, чтобы спокойно поговорить с его женой.

— Как Вы упали?

— Наступила на подол платья.

— Вы уверены?

— Естественно да! — Эрин был искренне возмущена.

— Простите, что вмешиваюсь, но часто ли Вы ссоритесь с мужем?

Он… он груб с Вами?

— Нет. Вы задаете странные вопросы для врача, но нет. У меня вспыльчивый характер, а его мать воспитал на редкость слабохарактерным.

— Какие у Вас отношения со свекровью? Женщина пристально посмотрела мне в глаза:

— Старуха называла меня ведьмой, да? Колдовским отродьем? — я молчал, — Кто из нас ведьма, так это она. Если у нее и двигаются предметы сами собой или разбиваются стекла, то я здесь не при чем. И я не пытаюсь ее убить, она и так одной ногой в могиле. Я подожду. Ее откровения поразили меня. С каждым днем я все больше открываю дверь в истинный мир этого дома.

— То есть Вы точно не ведьма? Я имею ввиду, разное бывает… Леди Эрин громко расхохоталась:

— Вы такой забавный! Если я рыжая и не англичанка, это не значит, что я колдунья. Говорят, моя прабабка колдовала, но не я. Больше ни слова, муж идет. В течение дня мне никак не удавалось остаться с леди Эрин наедине, ее супруг точно решил сопровождать каждый ее шаг. Но ведь кто-то же должен объяснить мне, что она имела ввиду, говоря про двигающиеся предметы! И когда ко мне подошел безукоризненный дворецкий, я с благодарностью принял его предложение помочь.

— Предметы, двигающиеся сами по себе? — удивился мистер Фойл, — Кто сказал Вам об этом?

— Так это правда? Дворецкий посмотрела по сторонам и негромко признался:

— Это очень старый дом, сэр, уверен, такое бывало и раньше.

Моя госпожа не при чем. Я приехал с ней из Ирландии. У леди Эрин безупречная репутация, я прошу Вас не верить вещам, которые про нее могут говорить.

— Вы имеете ввиду ее размолвку с леди Офелией? Но мистер Фойл решил, что и так сказал слишком много и, извинившись, степенно удалился. Поднявшись к себе, я достал записную книжку и посвятил ближайшие несколько часов подробному изложению всех событий. Загадочные явления, если можно так выразиться о самопроизвольно бьющемся стекле, гаснущих свечах, порывах ветра и падении леди Эрин, начались не внезапно, а имели место и раньше. Их источник находится рядом и появился значительно раньше моего появления в доме. Леди Офелия не ладит с невесткой, обвиняя в колдовстве, и видит призрак своего трагически погибшего мужа. Меж тем, мне известно, что леди Офелия — жестокая женщина, возможно убившая собственного супруга.

Доказано, что дочь пострадавшей от нее служанки на протяжении нескольких месяцев отравляла пищу хозяйки, приближая тем самым ее конец, но ловко отводя подозрения от себя. Не думаю, что действия Люси как-то связаны со всем остальным, но я рад, что прекратил их. Странно лишь то, что все обитатели поместья осведомлены о дурном характере старушки, а вот ее сиделка остается в блаженном неведении, несмотря на то, что почти все время проводит у ее постели. Впрочем, нельзя обвинять мисс Эванс в христианской доброте. Я отвлекся от размышлений, представляя себе открытое добродушное лицо сиделки. Она искренне верила в то, что говорила, и ее упрямству и благородству можно было только позавидовать.

— Доктор? — в дверь осторожно постучали, — Вам письмо, только что доставили. Я принял у служанки конверт из дорогой голубой бумаги и торопливо распечатал. «Дорогой друг, — прочитал я, — Я приятно удивлена тем, что именно мне Вы рискнули доверить свои тайны, но вместе с тем мне весьма тревожно, ибо никто, кроме Вас, с таким постоянством не попадает в сомнительные истории…» Моя удивительная знакомая аккуратным убористым почерком, в изысканных, прочувствованных фразах, кои способна выдать только женщина, поделилась своими измышлениями, ради которых и затевалась эта переписка. «Мне сложно судить, будучи за много миль от источника Вашего беспокойства, однако если Вы полагаете, что имеет место появление призрака, то советую выйти с ним на контакт. Если же наша гипотеза не подтвердится, и все, описанное Вами, не что иное, как чудовищный плод человеческой воли, то помоги Вам Бог». В поскриптуме, написанном уже более поспешно и размашисто, значилось: «Будущим утром будьте любезны известить меня о результатах расследования. И, пожалуйста, воспользуйтесь телеграфом, это гораздо быстрее. Ваша Агата Л.» Кроме того, в письме я нашел полезные советы, которыми в самое ближайшее время собирался воспользоваться. Но перед тем я зашел к леди Офелии. Старушка выглядела посвежевшей, и, вполне возможно, в более ясном уме, чем в те дни, когда ее целенаправленно травили.

— Идете на поправку, — с улыбкой объявил я после обычных процедур.

— Не Вашими молитвами, — скривила тонкие губы строптивая пациентка. Я простил ей эту дерзость, да и что я мог сделать.

Перед уходом я как бы между прочим поинтересовался, не являлся ли ей снова призрак мужа? Признаюсь, ход был грубым, но возымел эффект. Старая леди с нетипичной для нее резкостью подскочила на перине и облила меня потоком отборной ругани. На крик из смежной комнаты прибежала сиделка и буквально вытолкала меня в коридор.

— Как Вы смеете! — воскликнула мисс Эванс, — Такое поведение не достойно джентльмена!

— Мисс Эванс, — предпринял я робкую попытку оправдаться.

Почему-то мне было особенно неприятно выглядеть подлецом в ее глазах, — Вы не понимаете всю важность…

— Вы потакаете ее фантазиям!

— А что если это не фантазии вовсе? Мисс Эванс в бессильном гневе притопнула ногой, обутой в мягкую домашнюю туфельку, и более спокойно закончила:

— Я не потерплю далее подобных разговоров. Я прониклась к Вам непозволительным доверием, а Вы его обманули. Оставшееся до вечера время и просидел в беседке в старом парке. Настроение мое было пасмурным, как низко нависшее серое небо над головой. Я не мог освободиться от образа раскрасневшейся от праведного возмущения мисс Эванс. В тот момент глаза ее горели, придавая простому лицу утонченность и очарование. Но женщина была абсолютно права — мне не стоило пользоваться положением одинокой старой леди и пытаться выманить из нее информацию. Это действительно совершенно не достойно джентльмена. С наступлением темноты я поднялся к себе, облачился в домашний халат и тапочки, и вернулся в холл. Домочадцы, как я успел заметить, поднимались очень рано и отправлялись ко сну почти сразу после ужина. Это было как нельзя кстати. Мне предстояло мероприятие, в разумности которого я сомневался, но обойтись без которого не мог. Огромные напольные часы совсем рядом пробили полночь. Я со всем возможным удобством расположился под лестницей, потушил свечу и затаился. Уже очень скоро, не прошло и двух часов, я начал жалеть о задуманном мною деле. Неужели я и впрямь решил, что призрак, существует он или нет, поспешит ко мне с объяснениями? Мой опыт в общении с духами оставлял желать лучшего, но и с теми знаниями, коими я располагал, было ясно, что ночь потрачена впустую. Ближе к рассвету, когда силы мои были на исходе, и голова казалась мне тяжелее гранитной плиты, я осторожно вылез из укрытия, с наслаждением размял спину и потихоньку поковылял наверх. Я не спал всю ночь, однако проснулся в привычное время. Виной тому были кошмары, мучившие меня те жалкие несколько часов, что я провел в постели. То был последний день моего пребывания в Лайнс-Холле, и я, признаться, был этому немного рад. Вспоминая о ночи, проведенной под лестницей, я чувствовал себя круглым дураком. На полпути к покоям леди Офелии я повстречал ее сына. Сэр Уильям показался мне хмурым и раздраженным, он едва кивнут в ответ на мое приветствие. И это в столько ранний час!

— Простите! — окрикнул я его, — Вы были у матушки? Она уже проснулась? Лорд Уильям не обернулся. Едва открыв дверь комнаты, я понял, что у леди Офелии приступ.

Старушка отчаянно хрипела и цеплялась скрюченными пальцами за одеяло.

— Мисс Эванс! Вдвоем мы отлично справились — сиделка держала женщину, не давая ей задохнуться, а я вколол лекарство, которое должно было помочь, если, конечно, помощь не опоздала.

— Она же шла на поправку?

— Да, но что-то ее очень сильно расстроило, — я, кажется, догадывался, что именно, и мисс Эванс только подтвердила мои подозрения, рассказав о случайно услышанном ею разговоре.