Джон Рональд Руэл Толкин. Письма
Шрифт:
192 Из письма к Эми Рональд 27 июля 1956
Я тут как раз получил еще одно письмо на тему провала Фродо. Похоже, мало кто обращает внимание на эту подробность. Но, исходя из логики сюжета, неудача эта, как событие, отчетливо неизбежна. И уж конечно она — событие куда более значительное и реальное, нежели обычный «сказочный» финал, где герой оказывается непобедим! Для добрых, и даже праведных, существует возможность оказаться перед лицом силы зла настолько великой, что справиться с нею они не в состоянии — сами по себе. В данном случае миссия (не «герой») увенчалась победой, потому что благодаря жалости, милосердию и прощению обид возникла ситуация, в которой все было исправлено, а несчастье — предотвращено. Ган-дальв явно это предвидел. См. т. I стр. 68–69[315]
. Разумеется, он вовсе не имел
Фродо заслужил высшие почести, поскольку истратил всю силу своей воли и тела до капли, и этого как раз хватило, чтобы довести его до назначенного рубежа, и не более. Мало кто другой, а, возможно, и никто другой из его современников не дошел бы так далеко. А затем происходящее взяла на себя Иная Сила: Сочинитель Повествования (и я имею в виду отнюдь не себя), «та неизменно наличествующая Сущность, что всегда присутствует и никогда не упоминается» (как сказал один из критиков). См. т. I стр. 65[316]
. Третий (и последний) из толкователей данной проблемы несколько месяцев назад обозвал Фродо негодяем (которого следовало вздернуть, а не чествовать), да и меня заодно. До чего грустно и странно, что в наши недобрые времена, когда ежедневно люди доброй воли подвергаются пыткам, «промыванию мозгов» и оказываются сломлены, кто-то может быть столь воинствующе ограничен и самоуверен.
Я не думаю, что Уолтер де ла Map забредал в мои владения, что бы вы под этим ни разумели: читал ли он мою книгу до того, как скончался, или жил в сходном мире, или и то, и другое. Я встречался с ним только раз, много лет назад, и нам было почти нечего сказать друг другу; но, насколько я чувствую и понимаю его творчество, я бы предположил, что живет он в мире куда более темном и безнадежном; во всяком случае, меня этот мир не на шутку пугает.
193 Из письма к Теренсу Тиллеру 2 ноября 1956
Тиллер, автор и режиссер-постановщик инсценировки «Властелина Колец» на третьем канале Би-би-си (см. ), спрашивал у Толкина совета по поводу «говоров» для второго сериала из шести эпизодов книги, основанных на «Двух крепостях» и «Возвращении Короля».
Если под словом «говор» подразумевается, как обычно в непрофессиональной речи, «более-менее последовательные изменения гласных/согласных по сравнению с «нормативным» английским»: я бы сказал, что, в случаях, о которых вы запрашиваете, никакие различия произношения вообще не нужны и нежелательны. Так, например, возможно, лучше было бы избегать определенных, реальных или условных, характеристик современного английского «просторечия» в передаче речи орков, как, например, «проглатывание» «h» (в тексте, как мне помнится, буквы «эйч» не опускаются, причем сознательно).
Но, разумеется, для большинства людей «говор», как он определен выше, ассоциируется также с впечатлением от иной интонации, артикуляции и темпа. Вам, видимо, придется прибегнуть к этим средствам, чтобы речь орков зазвучала отвратительно!
Я не сомневаюсь, что, будь эта «история» реальной, всех, кто говорит на В[сеобщем] наречии, отличало бы свое, характерное произношение, разное в зависимости от места, народа и общественного положения, но когда в роли В.н. выступает английский, передать это не представляется возможным — да (как мне кажется) и не нужно. Я обращал самое пристальное внимание на те речевые характеристики, что в данном случае допустимы: в лексике, оборотах речи и т. д.; и сомневаюсь, что возможно добавить что-то еще, разве что отдельно взятый актер выразит свое восприятие персонажа через тон и стиль.
Поскольку у источника В. наречия стоит Минас Тирит, он для В.н. — все равно что Лондон для современного английского, своего рода эталон! Ни у кого из его обитателей никаких «особенностей произношения» быть не должно — в том, что касается гласных и т. д.
Рохиррим, вне всякого сомнения (как и наши древнеанглийские предки на сходной стадии культурного и общественного развития) говорили, по крайней мере, на своем языке, более медленно и более отчетливо проговаривая звуки, нежели современные «городские жители».
Но я думаю, когда они используют В.н., как практически всегда они и поступают (в силу очевидных причин), вы не ошибетесь, если у вас они заговорят на образцовом м[инас]-т[иритском]. Возможно, даже на слишком правильном, поскольку для них это — неродной язык и в их устах звучит несколько медленнее и более выверенно, нежели в устах носителя. Но на эту тонкость можно смело махнуть рукой; кроме того, не всегда она и уместна: Теоден , например, родился в Гондоре, и в дни его отца в Золотом Чертоге говорили на В.н. («Возвращение Короля», стр. 350)[317].
194 К Теренсу Тиллеру 6 ноября 1956
Сэндфилд-Роуд 76, Хедингтон, Оксфорд
Уважаемый Тиллер!
«Властелин Колец»
Я пока что успел только дважды по-быстрому проглядеть три присланных мне эпизода; но, сдается мне, для того, чтобы мои комментарии принесли хоть какую-то пользу, ответить придется «теперь или никогда». По мелочам я замечаний делать не буду. Ваши цели в создании инсценировки вроде бы вполне понятны, и (допуская, что они обладают некоей ценностью или правом на существование) не думаю, что достичь их удалось бы успешнее. Так что я всячески желаю вам, чтобы ваши усилия увенчалисьуспехом.
Но, между нами говоря, хотелось бы мне, чтобы вы, например, нашли время объяснить, почему с книгой так обошлись и какой в том смысл — на третьем канале. Лично я не верю, что многие слушатели (если вообще хоть кто-то) из тех, которые книги не читали, сумеют уловить сюжет или вообще поймут, что происходит. А текст (учитывая отпущенное время) настолько упрощен и примитивен, что мне с трудом верится, будто он способен привлечь внимание слушателей третьего канала.
Перед вами — книга, совершенно непригодная для театральных постановок или инсценировок. Если уж за это браться, требуется больше места — гораздо больше! Абсолютно невозможно втиснуть две книги в отведенное время, — неважно, хотите ли вы создать нечто, само по себе занимательное для публики, или дать представление об оригинале (или и то, и другое). Тогда отчего бы не отклонить проект как неподходящий, если больше времени ему не отведут?
Разумеется, мне приятно и лестно, что моей книге уделяется столько внимания; однако ж я по-прежнему недоумеваю: ну почему в такой форме? Лично я считаю, что ей требуется, скорее, более древнее искусство чтеца-«мима», а совсем не инсценировка, в результате которой чрезмерно акцентируется диалог (а декорации по большей части отсутствуют). Взять хотя бы два примера: (1) эпизод с болотными огнями урезан до полной невыразительности; (2) тот решающий момент, где Голлум едва не раскаивается, заменен заурядным: «И вот Голлум отыскал их… и т. д.» III/12. Тем самым и «пейзажи», и «персонажи» утрачивают выразительность; первые — расплывчатые, бесцветные, вторые — без мотиваций и конфликтов. Поневоле начинаю думать, что более пространные отрывки как таковые, зачитанные вслух, — своего рода ожерелье на нити повествования (в котором рассказчик мог бы время от времени давать пояснения, а не только излагать события сюжета) покажутся или могли бы показаться интереснее для слушателей и достойнее — в глазах автора. Но, как я уже сказал, в радиовещании я разбираюсь плохо, и это никоим образом не критика вашего текста, но сокрушение о чем-то совершенно ином — о недосягаемой луне, не иначе. Последний вопрос: а возможно ли инсценировать историю, задуманную не в виде драмы, но (за отсутствием термина более точного) в виде эпоса — разве что инсценировщику дать волю или он сам примется вольничать как лицо независимое? Сдается мне, задача перед вами оказалась не из простых.
Искренне Ваш, ДЖ. Р. Р. ТОЛКИН.
195 Из письма к Эми Рональд 15 декабря 1956
Одно уточнение: отношение Фродо к оружию — это нечто личное. Он никакой не «пацифист», в современном смысле этого слова. Разумеется, его главным образом ужасала перспектива гражданской войны среди хоббитов[318]