Джульетта без имени

— А я и ловить не буду — бабах, и готово! — Малыш шутливо прицелился в пруд из автомата.

— Это да... Только доставать сам полезешь. Заодно, глядишь, проверим — брехал Линь за пиявок или как.

— Э, нет. Дудки!

— Тогда не трави душу. Мне тоже жрать охота.

— Так, хорош трындеть, — шикнул на них Питон. — По сторонам глядите лучше, жаболовы-любители...

— Вот так всегда... — Малыш театрально вздохнул, перехватывая автомат. — Слушаюсь, мон женераль!

Дальше шли молча. Дорога плавно убегала вперед, поворачивая к невидному еще «Бибиреву». Домой...

Беспокоиться Питон начал, когда до станции оставалось метров двести. Внезапное чувство было знакомым и очень нехорошим — заскребло, заныло сосуще в самом солнечном сплетении, и ладони мигом покрылись потом. Что-то не так. Не так... Он вскинул руку со сжатым кулаком, и его спутники моментально замерли. Казалось, даже дыхание остановилось.

Он медленно, будто сканируя, обвел глазами шоссе впереди, дома, разнокалиберные постройки торговых центров, коричневый, на тонких металлических опорах, навес станционного павильона с привычной буквой «М» на фоне неба... Ничего, только темнота да тени.

— Чего там, дядька Питон? — голос у Малыша стал сухой, хриплый.

Командир прижал палец к губам, и Малыш замолк. Опустилась тишина. Питон медленно набрал в грудь воздуха и начал считать про себя. Один... Где-то на краю слышимости ветер со скрипом тронул не то дверь, не то старую раму. Два... Скрип растворился в тишине, как и не было. Три... Все умолкло. Четыре... Пять... Лежат спокойно и неподвижно темные тени, никто и ничто в них не двинется, не мелькнет. Шесть... Опять ветер налетел, тряхнул ветку тополя, и тени колыхнулись. Семь... Шелест. Восемь... Умолк. Девять... Тишина кажется чуть ли не враждебной. В ней что-то есть. Что-то есть. Что-то... Десять... Настроившись и взяв для пробы несколько скрипучих нот, запел где-то в щели асфальта сверчок. Питон длинно выдохнул.

— Вперед идем, молодцы. Тихонько-тихонько. И во все стороны смотрим.

Они прижались к углу гипермаркета, что высился по правую сторону, и оставшуюся часть пути — открытое пространство с торчащей недалеко от заветного павильона заправкой преодолели быстро, короткими и экономными шагами. Пятьдесят метров до входа... Двадцать... Из-под навеса подземки дохнуло знакомым сырым и прохладным духом.

Они увидели их одновременно. Две фигуры — одна высокая, закутанная в плащ ОЗК и со скрытым противогазом лицом, и другая — маленькая, щуплая, в поношенных штанах и стеганой безрукавке поверх заношенного свитера — выступили навстречу добытчикам из-под навеса.

— Господи! — Сивый всем телом подался назад, рука его дрогнула и потянулась ко лбу сжатыми в щепоть пальцами. — Только привидений нам еще не хватало!..

— Дядь Питон... — прозвенел тихий, почти прозрачный голос, — это я... Вернее, мы. Не стреляй, пожалуйста...

Глава 19 РОДНАЯ КРОВЬ

И все-таки машину было жаль.

Кожан мрачно вздохнул, обходя очередной ржавый автомобильный остов, которые то тут, то там разбросаны были по шоссе. «Разбили, поди, мою колымагу, обалдуи... Водить он, значит, умеет. Ну да, конечно. До первого столба...» Когда ему стало ясно, что без транспорта дочка и ее человек далеко не уйдут, он принял решение одним моментом, не колеблясь, и сразу мысленно списал машину вместе со снаряжением в необходимые и неизбежные потери. А вот теперь все же стало жалко. Хорошая была машина, проходимая, крепкая, а главное — почти что новая. Пробег пять тысяч — смех курий. При умелом подходе она и пятьдесят тысяч пройдет, не скрипнув... Прошла бы.

Он досадливо ругнулся, мимоходом пнул спущенное, со ржавыми дисками, колесо полурассыпавшегося грузовика. Вторую такую запросто не найдешь. Одна ржавь кругом. Да и где искать?

Но что-то там, в душе, еще надеялось, что серый милицейский «Тигр», может быть, найдется там, где и должен. Именно это, как старательно убеждал себя Кожан, и заставило его выбраться со станции на ночную прогулку. Правда, то же самое сидящее в глубине «что-то» еще и настырно твердило ему, что дело было вовсе даже и не в «Тигре», однако Кожан запретил себе думать об этом. Он усердно, не отвлекаясь, думал только про машину.

Хорошо все же, что в свое время он неплохо выдрессировал своих архаровцев. И Дымчар, и остальные за долгие десять лет его, Кожанова, верховодства над станцией много к чему привыкли — в том числе и к периодическим исчезновениям вожака. Он вождь, что считает нужным — то и делает. И точка. А кто не согласен — тот... Несогласных, впрочем, обычно не находилось.

Раньше, во время одиночных ходок, Кожан добывал различные вещи, предназначавшиеся исключительно для себя... к слову, «Тигра» он так же добыл. Или, бывало, когда изменяла выдержка и становилось невмоготу, просто уходил за два-три километра от станции — туда, где места знал только он сам, и в укромном подвале напивался до потери пульса. А теперь — вишь, как оно вышло...

Он прошел уже почти четыре километра, когда в свете луны что-то неровно блеснуло. Кожан замер, спрятавшись за разбитый, перевернутый джип. Отблеск по-прежнему сиял на одном и том же месте, и скавен присмотрелся к нему попристальнее. А потом не поверил глазам. Под пешеходным переходом-виадуком, что перекинут был через Алтуфьевское шоссе, аккуратно припаркованный, стоял его «Тигр». И не просто стоял, а блестел в пробивающемся сквозь тучи лунном свете полированным боком, будто новый.

Кожан помотал головой. Что за чудеса?

Только подойдя ближе, он понял, почему машина показалась ему новехонькой, — «Тигр» был начисто вымыт и сиял, будто действительно только вчера сошел с конвейера.

Найти уже, казалось бы, с концами потерянную пропажу, да еще и в таком виде и месте, было, как бы это полегче сказать, очень неожиданно. Настолько, что в душу опять закралось сомнение — его ли это машина? Не один же «Тигр» был в Москве во время Удара. От мысли сразу прошиб холодный пот и втрое быстрее заколотилось сердце. А ну как и правда не его?..

Руки Кожана, казалось, одеревенели, пока он негнущимися пальцами пытался попасть запасным ключом в замочную скважину. Щелчок! Замок моментально сработал, и ручка плавно утонула в дверце. Сердце дернулось и встало на свое место. Его машина! Целая и надраенная, как судовой колокол. А раз так — то и пассажиры, видать, тоже целы.

Кожан выдохнул и привалился к корпусу автомобиля. К нему вернулось спокойствие и способность трезво размышлять. Постояв с полминуты и отдышавшись, он снова отошел от машины и внимательно оглядел асфальт, опоры виадука, обочину шоссе. Никаких следов — ни борьбы, ни стрельбы, ни крови. Видимо, все и правда было тихо — его дочь и этот, с Синей ветки, действительно ушли отсюда сами, не торопясь и не убегая.

— Чего это им вздумалось мне тачку драить? — озадаченно пробурчал старый крысюк, снова окидывая внимательным взглядом «Тигра». — Заняться, что ли, нечем было?

Причина чистоты автомобиля открылась при взгляде на заднюю дверь. На обращенной к ней внутренней стороне запаски белел небольшой, уже высохший потек, явно не замеченный усердными мойщиками. Кожан наклонился к нему, потянул носом воздух и скривился так, что лицо заныло.

— Вот теперь все с вами ясно! — хмыкнул он.