Джульетта

Его рука с монетой повисла в воздухе. Никто чентезимо не взял. Помедлив, брат Лоренцо затолкал ее обратно под рясу. Уши его горели, как угли при внезапном порыве ветра.

–  Все, чего я прошу, - повторил Ромео, больше для потехи, - это показать нам содержимое гроба, потому что, клянусь жизнью, там не монах, ни толстый, ни тощий.

–  Нет!
– Тревога брата Лоренцо сменилась настоящей паникой.
– Я не могу этого допустить! Свидетельница мне Пресвятая Дева, я клянусь вам, каждому из вас, что гроб должен оставаться закрытым, или огромное несчастье постигнет нас всех!

Маэстро Амброджио пришло в голову, что он незаслуженно обходил вниманием своеобразие птиц. Маленький воробушек, выпавший из гнезда, со встопорщенными перьями и испуганными глазками-бусинками - именно так выглядел молодой монах, окруженный известными сиенскими буянами.

–  Брось, монах, - увещевал Ромео.
– Я же спас тебе жизнь. Разве я не заслужил толику твоего доверия?

–  Боюсь, - сочувственно сказал маэстро Амброджио брату Лоренцо, - вам придется исполнить угрозу и навлечь на нас всех несчастье. Это уже дело чести.

Брат Лоренцо безнадежно покачал головой.

–  Ну что ж, будь по-вашему. Я открою гроб. Но позвольте мне сперва объяснить… - Его глаза заметались по комнате - чернец придумывал объяснение, но уже через секунду кивнул и сказал: - Вы правы, в гробу лежит не монах, но не менее святое существо. Это единственная дочь моего щедрого патрона… - Он откашлялся и заговорил громче: -…которая трагически скончалась два дня назад. Он послал меня отвезти ее тело к вам, маэстро, чтобы запечатлеть ее черты на картине, прежде чем тлен навсегда исказит их…

–  Два дня назад?
– ужаснулся маэстро Амброджио, позабыв обо всем на свете, кроме нового заказа.
– Она мертва уже два дня? Дорогой мой… - Не дожидаясь позволения монаха, он приподнял крышку гроба, чтобы оценить изменения. Но к счастью, покойница еще не была тронута тлением.
– Похоже, время еще есть, - сказал он, приятно удивленный.
– Но все равно придется начать прямо сейчас. Ваш хозяин уточнил, в каком роде делать портрет? Обычно я пишу поясную фигуру в стандартном образе Девы Марии. В вашем случае могу бесплатно пририсовать младенца Иисуса, раз уж вы ехали издалека.

–  Пожалуй, изобразите ее в виде Девы Марии, - сказал брат Лоренцо, нервно поглядывая на Ромео, который опустился перед гробом на колени, с восхищением глядя на мертвое лицо.
– С нашим Божественным Спасителем на руках, раз уж бесплатно.

–  Ай-мэ!
– воскликнул Ромео, не обращая внимания на предупреждающий жест монаха.
– Как Господь мог быть таким жестоким?

–  Нельзя!
– крикнул брат Лоренцо, но поздно: юноша уже коснулся рукой щеки девушки.

–  Такая красавица, - мягко сказал он, - не должна была умереть. Наверное, даже смерти противен ее промысел. Смотрите, она еще не похитила алость ее губ…

–  Будьте же благоразумны!
– не своим голосом воззвал брат Лоренцо, пытаясь опустить крышку.
– Вы не знаете, какую болезнь могут передать эти губы!

–  Будь она моей, - продолжал Ромео, не давая монаху закрыть гроб и нимало не заботясь о своей безопасности, - я пошел бы за ней в рай и привел ее назад. Или навеки остался с ней там.

–  Да-да-да, - не выдержал брал Лоренцо, захлопнув крышку и чуть не отдавив Ромео пальцы.

– Смерть превращает всех мужчин в идеальных возлюбленных. Куда только девается их пылкость, когда их дамы живы?

–  Истинно так, монах, - кивнул Ромео, поднимаясь на ноги.
– Ладно, довольно с меня несчастий за один вечер. Таверна ждет. Оставляю тебя с твоим скорбным поручением и пойду выпью за упокой души бедной девицы. Пожалуй, что и не одну кружку. Быть может, вино отправит меня в рай, где я ее встречу и…

Брат Лоренцо подался вперед и прошипел, понизив голос:

–  Держите себя в руках добрейший мессир Ромео, прежде чем скажете недопустимое!

Молодой человек ухмыльнулся:

–  …и засвидетельствую свое почтение.

Только когда все гуляки покинули мастерскую и стук подков их лошадей стих, брат Лоренцо снова поднял крышку гроба.

–  Опасность миновала, - сказал он.
– Можно выходить.

Девушка наконец открыла глаза и села. Ее лицо осунулось от усталости.

–  Боже всемогущий!
– задохнулся маэстро Амброджио, перекрестившись ступкой.
– Каким чародейством вы это…

–  Молю вас, маэстро, - перебил его брат Лоренцо, заботливо помогая девушке встать, - проводить нас в палаццо Толомеи. Эта молодая госпожа - племянница мессира Толомеи, Джульетта. Она стала жертвой страшного несчастья, и я как можно скорее должен доставить ее в безопасное место. Вы поможете нам?

Маэстро Амброджио смотрел на монаха и его спутницу, все еще не веря своим глазам. Измученная путешествием, девушка все равно стояла очень прямо, ее спутанные волосы в свете свечей мерцали прелестными золотистыми бликами, а глаза были цвета неба в солнечный день. Несомненно, перед художником предстало самое прелестное создание, которое ему доводилось видеть.

–  Могу я узнать, - начал он, - что заставило вас довериться мне?

Брат Лоренцо широким жестом обвел картины, прислоненные к стенам.

–  Человек, умеющий видеть божественное в земных вещах, безусловно, является братом во Христе.

Маэстро тоже огляделся, но увидел лишь пустые винные бутылки, незаконченную картину и портреты людей, расхотевших забирать заказы при виде счета.

–  Вы слишком щедры на похвалу, - сказал он, покачав головой.
– Но я не стану придираться. Не бойтесь, я отведу вас в палаццо Толомеи. Но удовлетворите же мое мужланское любопытство и расскажите, что случилось с этой юной девицей и почему она лежала в этом гробу подобно мертвой!

Тут впервые заговорила Джульетта. Ее голос звучал мягко и ровно, но лицо выдавало напряжение, будто она едва сдерживала слезы.

–  Три дня назад, - сказала она, - в наш дом ворвались Салимбени. Они убили всех, кто носил имя Толомеи, - моих отца и мать, братьев и всех, кто пытался встать у них на пути, кроме этого человека, моего дорогого духовника, брата Лоренцо. Я была на исповеди в часовне, когда произошел налет, иначе и меня тоже… - Она отвела глаза, сдерживая отчаяние.

–  Мы приехали сюда искать защиты, - продолжил брат Лоренцо.
– И рассказать мессиру Толомеи, что произошло.