Джульетта

–  Дело в том, что перед самым концом, - мистер Гэллахер взглянул на меня с каким-то сожалением, - миссис Джейкобе решила оставить все мисс Дженис.

–  Что?!
– Я переводила взгляд с Дженис на мистера Гэллахера, на Умберто, но ни в ком не нашла поддержки.

–  Елки-палки!
– просияла Дженис.
– Все-таки старуха была не лишена чувства юмора!

–  Тем не менее, - продолжал мистер Гэллахер, подняв брови, - отдельно оговорена сумма, причитающаяся мистеру Умберто, и упомянуты фотографии в рамках, которые ваша двоюродная бабушка решила оставить мисс Джулии.

–  Забирайте все!
– Дженис не скрывала ликования.
– Меня обуяла щедрость!

–  Подождите.
– Я отступила на шаг, не в силах поверить услышанному.
– Это ерунда какая-то!

Всю жизнь тетка на пределе сил старалась относиться к нам абсолютно одинаково. Однажды я даже застала ее за пересчитыванием орехов пекан в наших утренних мюсли - тетка никак не могла допустить, чтобы одной из нас досталось больше, чем другой. Роуз всегда говорила о доме как о нашем совместном будущем владении. «Девочки, вам обязательно нужно научиться ладить друг с другом, - твердила она.
– Не вечно же я буду с вами. Когда я умру, у дома и сада будут две хозяйки».

–  Я понимаю ваше разочарование… - начал мистер Гэллахер.

–  Разочарование?
– Мне очень захотелось сгрести его за лацканы, и я сунула руки поглубже в карманы.
– Даже не мечтайте, что я этому поверю. Я хочу видеть завещание.
– Я посмотрела адвокату прямо в глаза и заметила, что он беспокойно заерзал под моим взглядом.
– Явно что-то творится за моей спиной…

–  Простоты клиническая неудачница, - констатировала Дженис, упиваясь моим бешенством.
– Вот и все, что творится.

–  Вот.
– Дрожащими руками мистер Гэллахер открыл портфель и подал мне листок.
– Это ваш экземпляр завещания. Боюсь, оспорить что-либо будет трудно.

Умберто нашел меня в саду, в беседке, которую когда-то сам для нас построил, когда тетка слегла с воспалением легких. Присев на мокрую скамью, он никак не прокомментировал мое ребяческое бегство, лишь вручил мне безукоризненно отглаженный носовой платок и проследил, чтобы я высморкалась.

–  Дело не в деньгах, - с вызовом начала я.
– Ты слышал ее насмешки? Слышал, что она сказала? Ей наплевать на тетку, да и всегда было наплевать! Это несправедливо!

–  А кто тебе сказал, что жизнь справедлива?
– поднял брови Умберто.
– Я такого не говорил.

–  Но я просто не могу понять… Я сама виновата - поверила, что тетка действительно относится к нам одинаково. У меня же долги… - Я судорожно схватилась за лицо, чтобы не видеть взгляда Умберто.
– Ничего не говори!

–  Ты закончила?

Я покачала головой.

–  Ты даже представить себе не можешь, сколько всего у меня закончилось.

–  Вот и хорошо.
– Он расстегнул пиджак и вынул сухой, хотя и слегка помятый, коричневый конверт.
– Потому что она хотела, чтобы ты получила вот это. Это большая тайна. Об этом не знают ни Гэллахер, ни Дженис. Это только для тебя.

Я сразу заподозрила неладное - не в характере тетки Роуз было оставлять мне что-то по секрету от Дженис. С другой стороны, для меня многое сегодня стало новостью - например исключение из завещания. Очевидно, я плохо изучила тетку моей матери, хотя всю жизнь была уверена в обратном, да и себя до настоящего момента толком не знала. Подумать только, чтобы я сидела в беседке - в день похорон!
– и плакала из-за денег! Тетке было уже под шестьдесят, когда она нас удочерила, но она стала нам настоящей матерью. Желать большего - неблагодарность.

Когда я наконец открыла конверт, там оказалось письмо, паспорт и ключ.

–  Мой паспорт?
– ахнула я.

– Но как она… - Я еще раз взглянула на страничку с фотографией. Снимок был мой, и дата рождения тоже, но имя было чужое.
– Джульетта?! Джульетта Толомеи?

–  Это твое настоящее имя. Джулией ты стала, когда тетка привезла вас из Италии. И Дженис имя тоже поменяли.

Я не поверила своим ушам.

–  Почему? И давно ты об этом знаешь?

Умберто потупился.

–  Ты письмо почитай.

Я развернула два листа бумаги.

–  Это ты писал?

–  Под ее диктовку, - печально улыбнулся Умберто.
– Она желала, чтобы ты смогла разобрать почерк.

В письме было следующее:

«Моя дорогая Джули!

Я велела Умберто отдать тебе это письмо после похорон, поэтому, полагаю, сейчас я мертва. Я знаю, ты до сих пор дуешься, что я так и не свозила вас в Италию, но поверь, это для вашего же блага. Как я смогла бы простить себе, если бы с вами что-нибудь случилось? Но теперь вы уже выросли, а в Сиене есть кое-что, оставленное тебе матерью. Тебе одной. Не знаю почему, это надо спрашивать у Дианы, царство ей небесное. Она что-то нашла; скорее всего, оно до сих пор там. С ее слов я сделала вывод, что это стоит во много раз больше, чем все мое имущество. Поэтому я решила распорядиться своим состоянием именно так и оставить дом Дженис. Я надеялась, мы сможем всего этого избежать и забыть об Италии, но сейчас мне кажется неправильным так ничего тебе и не рассказать.

Вот что ты должна сделать: с этим ключом иди в банк в палаццо Толомеи в Сиене. Я думаю, это ключ от депозитного ящика. Его нашли в сумке твоей матери, когда она погибла. У нее в Сиене был финансовый консультант по имени Франческо Макони. Найди его и скажи, что ты дочь Дианы Толомеи. Да, чуть не забыла: я поменяла вам имена. По-настоящему ты Джульетта Толомеи. Мне показалось, в Америке уместнее называться Джулией Джейкобе, хотя думаю, что это все равно никто не может выговорить. И куда катится этот мир? Нет, не подумай, я прожила хорошую жизнь - благодаря вам. О, и еще одно: Умберто передаст тебе паспорт на твое настоящее имя. Я не разбираюсь, как делаются такие вещи, но не бери в голову, это его забота.

Я не прощаюсь - мы увидимся в раю, если будет на то воля Божья, но я хочу, чтобы ты получила то, что по праву твое. Только будь там осторожна. Помни, что случилось с твоей матерью. Италия - то еще местечко. Там родилась твоя прабабка, но на историческую родину ее клещами было не затащить. Никому не говори, что я тебе открыла, и старайся почаще улыбаться - у тебя такая прелестная улыбка!

С сердечной любовью, и да благословит тебя Бог.

Твоя тетя».

Не сразу я пришла в себя после письма. Читая строки, я будто слышала голос диктующей его тетки Роуз, безалаберной и в жизни, и в смерти. Я вконец промочила платок Умберто, и он отказался взять его назад, предложив мне забрать платок с собой в Италию, чтобы я вспомнила о нем, когда найду мое большое сокровище.

–  Да брось ты!
– Я высморкалась в последний раз, успокаиваясь.
– Мы оба отлично знаем, что никакого сокровища нет.

Он взял ключ двумя пальцами.

–  Разве тебе не интересно? Роуз была убеждена, что твоя мама нашла вещь огромной ценности.