Джульетта

Семестр обещал не зря. Подъём в шесь утра, первая пара – в восемь ноль-ноль. Занятия заканчиваются в час дня, потом – быстрый обед в студенческой столовой, если повезёт, или фастфуд, если совсем времени нет, и – на таможню. Там бывало по-разному. Февраль заканчивался, наступал март, а за ним и апрель – время «Экспозиции». Количество посылок увеличивалось с каждым днём. Таможенные инспекторы то и дело заставляли Анну переписывать заявления из-за малейших неточностей, иногда грозились поставить печать «Отказ» и не разрешить выдачу. Ей приходилось уговаривать, упрашивать, улыбаться, кокетничать. Чаще всего это срабатывало, но порой она была вынуждена сидеть в продуваемом и одновременно душном коридоре до девяти вечера, когда инспекторы наконец соизволяли вынести заявление с печатью «Выпуск дозволен». Это означало, что забрать посылку Анна сможет только на следующий день, ведь склад работает до 18:00. И неважно, что завтра могла быть суббота и у девушки были другие планы, ей приходилось опять ехать на таможн, высиживать в очереди на склад, получать тяжеленные посылки, тянуть их на остановку, затаскивать в автобус, который шел на автовокзал, а оттуда как-то добираться до офиса.

Апрель и май пролетели стремительно. В апреле было мало сна, бесконечные перекусы тем, что подворачивалось под руку, ожидание по двенадцать часов на таможне и уговоры инспекторов оформить тот или иной груз срочно, без очереди, ведь открытие выставки завтра – уже завтра! – а ключевое произведение застряло на таможне, потому что его слишком поздно отправили. Инспекторы попадались разные, и благодаря этой работе Анна поняла важную вещь: можно сколько угодно надеяться, что мы способны что-то предсказывать или на что-то влиять, но есть общее течение жизни, и идти против него не имеет никакого смысла. Анна осознала, что потратит меньше нервов и ресурсов, если научится отпускать ситуацию и перестанет верить, что всё на свете зависит от неё. Она постигла прямо-таки буддистскую истину о смирении, курьерский дзен полного принятия жизни. Когда Анну в очередной раз просили переделать документ, ещё вчера для другого инспектора совершенно корректный, она не ругалась и не спорила, а покорно переписывала.

Таможня, – говорила себе девушка, – это тренажёр по восприятию жизненных неурядиц, нелепых, алогичных и всегда возникающих тогда, когда кажется, что обо всём позаботилась и всё учла.

Каждый раз, когда директор Джульетта Алексеевна Громовская пересекалась с Аней в офисе, она задавала девушке вопросы, словно проводила необычное, растянутое во времени собеседование. Начальница как будто присматривалась к Горелочкиной с безопасного расстояния.

Как-то они столкнулись в коридоре:

– А где ты раньше работала? – словно мимоходом спросила Джульетта.

– В «Ретлесе», помощницей генерального директора.

– А, отличный опыт работы.

Потом в кабинете, когда Анна заполняла декларацию для таможни:

– Анна, а как у тебя с английским?

– Хорошо, я училась в гимназии с углублённым английским, учила его в университете, сдавала тест IELTS и получила 8 баллов из 9, с таким показателем я могла бы учиться в Англии.

– Ясно.

На третий раз языковая тема снова всплыла:

– А кроме английского, какой твой второй иностранный язык?

– Шведский, но я учила его только два года и всё хочу продолжить обучение.

– Понятно.

Тёплым майским вечером, когда фестиваль «Экспозиция» уже закончился, Анна распечатывала документы на обратную отправку картин и фильмокопий. Из соседнего кабинета она услышала голос Джульетты:

– Аня, подойти, пожалуйста, сюда!

Вставая из-за стола, Анна вспомнила, как впервые увидела Джульетту. Когда помощница Петра Дубовского проводила первое собеседование, в офис ворвалась взмыленная женщина, которая на повышенных тонах требовала по телефону убрать хлам со сцены какого-то театра. Женщина села за компьютер, достала из сумки огурец, салат в полиэтиленовом пакете, вилку и так и сидела за компьютером, откусывая от огурца в одной руке и зачерпывая салат вилкой прямо из пакета, одновременно с кем-то разговаривая. Позже Анна выяснила, что это и была директор компании «Арт энд блад» – Джульетта Алексеевна Громовская. Это шокировало девушку. На прежнем месте работы руководительницей была солидная дама, которая сидела, разумеется, в отдельном кабинете и ни разу ни на кого не повышала голос, по крайней мере, прилюдно. Представить её с огурцом в руке и с салатом из пакета вообще было невозможно. Стол Джульетты стоял в общей комнате напротив стола помощницы и слева от рабочих мест главного финансиста и заместителя директора. Это место вообще не было привилегированным, и из-за вечно открытых дверей в проходной комнате все друг другу всегда были доступны.

Джульетта предложила Анне Горелочкиной подумать, хотела бы ли она стать сотрудницей компании «Арт энд блад» на постоянной основе:

– Люда, которая помогала мне в этом году на «Слезах Брехта», увольняется, и нам нужен новый человек, – Джульетта выдержала паузу, пристально глядя Ане в глаза. – Ты можешь совмещать эту работу с таможней на «Экспозиции», по срокам же блоки расходятся: «Экспозиция» в апреле и мае, театральный – в марте. Подумай.

Анна походила три дня в раздумьях, хотя и сразу знала, что согласится. Её влюблённость в «Город и культура» была слишком сильной, и девушка легко представляла себя на месте уволившейся Люды. Воображение рисовало завораживающие картинки, на которых деловая Анна с двумя постоянно трезвонящими телефонами и планшетом в руке на раз-два решает все проблемы и разруливает любые конфликты. Ею восхищаются, она умудряется одновременно прекрасно справляться и с театральным фестиваляем, и со своей работой по таможне на «Экспозиции».

Аня так и видела, как будет знакомиться и непринуждённо болтать со всемирно известными режиссёрами и театральными критиками на фуршетах. В фантазиях она делится впечатлениями от спектаклей, поражая всех интеллектом и красотой.

И в то же время девушке было очень страшно. Никогда раньше она не была координатором проекта, это был вызов, но Аня любила вызовы и часто делала именно то, что её пугало больше всего.

Анна Горелочкина стала частью коллектива Международного форума искусств «Город и культура».

Май, 2015

Новый офис. Где его найти? Кто поможет? Катя ни на что не годится: должна искать новое помещение, а вместо этого хернёй страдает. Департамент Благополучия и Искусства опять собирается кинуть, подумать только, в кулуарах разговоры о том, что «Арт энд блад» больше не будет делать фестиваль искусств «Экспозиция»! А кто будет?! Кто способен делать её работу?! НИКТО!!

Джульетта врывается в офис и с порога обращается к помощнице:

– Катя, что с офисом?

– Есть вариант на улице Огненная, центр города, три помещения, вроде вполне подходящий. Аукцион через две недели.

– Катя, мы должны УЖЕ съехать через две недели, наше здание разрушают, мы обязаны УЖЕ ОСВОБОДИТЬ этот офис через две недели! Что ещё?!

– Больше ничего не нашла в центре и в рамках бюджета…

– Значит, херово искала! Значит, сейчас я сама сяду и буду смотреть, вот мне делать больше нечего, сяду и буду сама гуглить, прочёсывать всё, и это при том, что непонятно, что с «Экспозицией» и сколько денег Департамент даст в следующем году, но кого это волнует, я буду делать всё, и я ещё и плохая буду, плохой директор, я одна работаю, а вы все непонятно чем тут занимаетесь!!! Как же это всё заебало! – крик Джульетты переходит в рыдания.

– Да блять, что же это такое?! Да ты охуела тут на всех гнать?! Ты должна разбираться с ситуацией с «Экспозицией», никто другой не может, потому что именно ты – директор! Что ты на Катю взъелась?! Она делает всё, что может! Некуда нам съезжать пока, но мы что-нибудь найдём! Хватит искать виноватых, хватит орать на всех! – громко возмущается Фаина Петровна.

– Знаете что, я так больше не могу. Я не знаю, чего ради я тут надрываюсь! Я должна заботиться обо всех вас, о том, чтобы вам было, где работать, о ваших зарплатах, о наших проектах! И я не получаю ни-че-го! Никакой помощи, никакой поддержки! Всё, – Джульетта в слезах вылетает из кабинета, громко хлопнув дверью.

Она быстрым шагом идёт по улице и не может остановить слёзы. Плотину прорвало, и она, обычно собранная и жёсткая, дала слабину. Ей до боли обидно, что в офисе нет никакой поддержки. Люда, которая помогала в этом году на театральном фестивале, ушла работать к конкуренту, тому ещё любителю возить в город низкопробные спектакли. Что ей не нравилось? Да, год был непростым. Да, Джульетта, возможно, иногда позволяла себе указать на слабые места девушки. Но это же не повод увольняться! Человек может вынести намного больше, чем ему кажется! С каждым новым испытанием мы становимся только сильнее!