Джутовая маска

Регина двинулась по коридору к кухне, но прежде, чем сделать первый шаг, щелкнула выключателем. Все-таки немного света не помешает. Так спокойнее.

* * *

– Отвали от меня! – рыкнул Гоша.

– Не рыпайся, а то руку сломаю, – пригрозил ему тот же мужской голос, который прежде велел отпустить Алину.

Теперь она его узнала: это был капитан Соболев, но пока Алина его не видела. От толчка в спину потеряла равновесие и растянулась на полу. Умудрилась удариться локтем и коленкой. И, кажется, крайне неудачно подставила руку: запястье неприятно ныло.

Кто-то тронул ее за плечо, и Алина сообразила, что надо бы встать. Повернулась и увидела над собой второго полицейского, приходившего утром. Того, что постарше, с залысинами и неприятным взглядом. Хотя сейчас тот уже не казался таким неприятным. Мужчина смотрел на нее даже с неким участием.

– Не ушиблась? Встать сможешь?

– Ушиблась, но смогу.

Он подал ей руку, а когда Алина оказалась на ногах, жестом предложил вернуться в квартиру.

– Мне на работу надо, – зачем-то сказала она, хотя понимала, что ничего не выйдет.

После того, что эти двое видели, они так сразу ее не отпустят. Да и пришли наверняка не просто так.

– Идемте, – велел полицейский. Кажется, Соболев представил его майором, а вот фамилию она почему-то никак не могла вспомнить.

Алина со вздохом подчинилась и вернулась в квартиру, прижимая к себе сумку с такой силой, словно там лежало нечто жизненно важное или крайне ценное, но там были только сигареты, кошелек и смартфон. Еще помада и мятная жвачка, но это уж совсем ничего не значило. А вот смартфон – это действительно ценно и важно. И надо бы достать его, позвонить на работу и предупредить о форс-мажоре.

Гошу уже загнали в комнату. Он сидел на диване, потирал руку – видимо, ту самую, которую чуть не сломали, – и мрачно сверлил взглядом стоящего напротив полицейского. Когда они с майором вошли, Алине тоже досталась порция визуального недовольства, но вслух Гоша ничего не сказал.

– Вы не имеете права тут находиться! – буркнул он. – Это мой дом, и я вас сюда не пускал.

– Ты мне мои права собрался рассказывать? – возмутился Соболев. – Я тебя сейчас без разговоров на пятнадцать суток закрою за нападение на гражданку – и тогда поговорим о правах. И не смотри на нее, заявление подпишет, как миленькая. А если после твоего возвращения она мне хоть полраза на тебя пожалуется, отправишься отбывать более длительный срок. Понял?

Кажется, в этот раз полицейские поменялись ролями: Соболев стал плохим, а майор не торопился не то что повышать голос, но даже просто открывать рот. Только подошел к коллеге, коснулся его плеча и жестом попросил не кипятиться. Или вроде того.

– Срок гражданину Васину, по всей видимости, так и так отбывать, – спокойно заявил майор, поворачиваясь к Гоше. – И куда серьезнее, чем срок за рукоприкладство…

– Да я ее пальцем не тронул! – возмутился было Гоша и повернулся к Алине уже с совсем другим видом. Как будто просил подтвердить.

Но она застыла, не в силах издать и звука. Впрочем, все равно не успела бы, поскольку майор продолжил:

– Два убийства куда серьезнее.

– Я никого не убивал!

– Угу. Только алиби у тебя нет, а мотив и возможность – есть, – хмыкнул Соболев, скрестив руки на груди. – Что, обидно стало за отца, да? Не, я все понимаю, на самом деле: эти твари соврали же, оговорили честного человека. Совсем как тебя недавно. Так?

Алина удивленно посмотрела на Соболева. О чем речь вообще?

Гоша активно замотал головой, стискивая зубы в бессильной злобе.

– Все это подстава! Это все она придумала, сто процентов. Тупая сука…

– Кто – она? – спокойно поинтересовался майор.

– Мало ей было того заявления!

– Александра Гордеева? – уточнил Соболев. – А зачем ей?

– Она меня ненавидит.

– И за что же?

– За то, что я ее брат.

* * *

На кухне Саши не оказалось, в ванной и туалете тоже явно было пусто: даже свет не горел. Регине стало не по себе. Куда Саша могла деться? Может, все-таки побежала в магазин, а переобуться и про дверь забыла? Она ведь в действительности не такая непробиваемая, какой хочет казаться, наверняка переживает из-за происходящего, нервничает.

Пока Регина об этом думала, топчась на кухне, послышался какой-то шум. Как будто что-то упало или кто-то задел ногой какой-то предмет… Возможно, в кабинете массажа.

– Саш? Ты там?

И снова нет ответа. Может, она там музыку слушает? Или даже дремлет? Наверняка ведь полночи не спала, как и Регина, только все равно пошла работать, а работа нелегкая. Наверное, у нее окошко между клиентами, вот и решила отдохнуть.

Регина сама не знала, размышляет она или просто пытается убедить себя в нормальности происходящего. Но к кабинету массажа все-таки вернулась.

* * *

– У моего отца была вторая семья. Довольно долго. Одно время он, кажется, даже собирался уйти от мамы, но она смогла его удержать. Ну как… Он остался с нами, но туда продолжал ходить, а мы все делали вид, что ничего не происходит. Я все знал по обрывкам фраз, в открытую это не обсуждалось. Мама действительно часто плакала, а я с каждым годом все сильнее ненавидел отца. И когда те девчонки выдвинули против него обвинения, я сказал, что так ему и надо. Что это справедливо: хоть кто-то решился вывести его на чистую воду, а то со стороны он сам и наша семья всегда смотрелись чинно-благородно…

Гоша замолчал, а полицейские переглянулись. Алина продолжала прижимать к груди сумку. На работу она так и не позвонила, но время еще было: ее хватятся не сразу. Прерывать рассказ она определенно не хотела, поскольку ничего этого раньше не знала.

– В колледже не хотели скандала, отца попросили уволиться. Мама в обвинения никогда не верила, ругалась со мной из-за этого. А у отца резко ухудшилось здоровье, и до конца зимы он не дожил. Сердце. Видимо, переживал сильно, а со стороны и незаметно-то особо было. На том история и заглохла.

– Вы в то время общались с сестрой? – поинтересовался майор.

Гоша помотал головой.

– С роду в глаза ее не видел. И не хотел. Ни ее, ни ее мать. Я даже не знал толком, кто там у меня: сестра или брат. Знал, что ребенок есть – и все. Познакомились вот… недавно.

Алина внимательно смотрела на Гошу, ощущая, как из груди уходит страх, объявший ее совсем недавно, и на его место приходит сочувствие. А на его лице тем временем появилось виноватое выражение.

– Это в пятницу было, Алинка работала. Я пошел с друзьями немного выпить, поиграть в бильярд. В «Кактус», может, знаете? И там была та девушка… Саша. Весь вечер с меня взгляд не сводила, глазки строила, заигрывала. Потом и вовсе подкараулила, стала спрашивать, не хочу ли я ее угостить или, может, поехать с ней в место поспокойнее. Ну, ясный такой намек.