Э с п р е с с о, л ю б о в ь и л о б с т е р ы

– Если что я могу заплатить, – зачем-то послала следующую стрелу Нао, может что бы уже никаких сомнений про партнера не было.

«Это уже совсем лишнее. Партнер точно не по бизнесу, а по… каким вопросам?», – он не хотел про это даже думать, хотя и сомнений не осталось. «Что за дурацкий вопрос? По каким же еще? По вопросам секса, естественно, вкусного и здорового. Такого, как она любит. Это совершенно понятно. Даже такому идиоту, как я». Люсьену вдруг стало так плохо, что он удивился, почему. У него было такое чувство, что потолок упал ему на голову. И главное, он не мог понять, почему ему вдруг так муторно на душе. Нао, она чудесная, но она так далеко и так давно, что это просто стало для Люсьена почти сном, и тут вдруг волшебный сон, согревавший душу слабеющим с каждым днем теплом, превращается в жуткий и очень сильный кошмар наяву.

«Надо же! У Нао появились лишние деньги. Замечательно. Она готова заплатить за трансфер. За кого она меня принимает? За бомжа какого-то или за мелкое меркантильное существо, которое готово мечту за три копейки продать?» Люсьена стало слегка колотить, и он написал:

– Деньги – это лишнее. Я любовью не торгую. Приеду в 14:30 послезавтра.

– Ок. Спасибо.

Люсьен смотрел в телефон, перечитывал переписку, и ему становилось всё хуже от мысли, что Нао потеряна и уже навсегда. Мысль «потеряна» и «навсегда» уже давным-давно приходила ему в голову, когда Люсьен думал об отношениях с Нао. Однако теперь эти слова, увязанные с понятием «партнер Нао», били в самое сердце и уже не являлись предположением или догадкой, это был факт. Неопровержимый и мучительный. Это обстоятельство взволновало Люсьена, но он не мог понять почему?

Переписка в мессенджерах хороша, если там в конце написать, что тогда-то мы встретимся там-то, а если годами переписываться, хоть о чём, о литературе, кино, восхитительных чувствах или проще о сисечках-писечках, от этого только нарастает мрачное ощущение полного одиночества. Тут как раз исключение из правила догнало Люсьена, но это лишь подтвердило, что правило рабочее. На Люсьена стало накатывать чувство одиночества на маленьком плотике в мировом океане перед лицом жуткого, сметающего всё на своём пути урагана.

***

Современные коммуникации и, в частности, мессенджеры – это величайший технологический прорыв человечества? Они быстро, в одно мгновение, доносят информацию на другой край света. А в чём неразрешимая проблема прорыва?

Они не могут передать блеск любимых глаз, прерывистое дыхание, мелкую дрожь от волнения в руках, пересохшее от переполняющих пишущего человека чувств горло, живую улыбку не заменит смайлик, как живая женщина побеждает самую соблазнительную картинку в порножурнале. Не передаёт мессенджер интонации текста, его драматический смысл, слова остаются пустыми. Сообщение в мессенджере – это и не старое доброе бумажное письмо о любви на трёх страницах мелкого почерка. Оно тёплое, к этой бумаге прикасались любимые пальцы. И уж конечно никакое другое общение не заменит тет-а-тет, когда глаза в глаза, когда соврать почти невозможно, когда слова могут превращаться в удар молота или в бодрящий утренний ветерок, или окрыляющие человека эпитеты, мало что значащие в смске и такие тёплые, когда сказаны любимыми губами с блеснувшей в глазах слезинкой. Чувства не передают даже самые продвинутые технологии. Всю неповторимость любви, её оттенки, её страсть и нежность, тепло, желание и прощение, симпатию к любимому человеку и счастье любить и быть любимым невозможно переслать на e-mail.

Мессенджеры и смайлики не передадут всю гамму возникающих чувств от прикосновения любящих друг к другу. Взгляд в глаза любимого, когда любимая видит свое отражение и нежность в его глазах, этого ничем не заменить. Так же как и отражение ненавидящих, лживых, лукавых глаз. Молниеносная связь, величайшее технологическое чудо цивилизации, сыграло в этой истории любви вредную, драматическую роль.

***

– Да что же, черт возьми, случилось! – сказал Люсьен громко. – А то я не знал, что всё уже давно закончилось, почему же так больно! Мы зависим от тех, кого приручили?

«У меня случился внезапный когнитивный диссонанс», – подумал Люсьен, и ему стало смешно, хотя в душе он был готов заплакать. Но ведь мальчики не плачут, а взрослые мужчины и тем более, это он знал совершенно точно. Откуда? Воспитание мужской половины человечества всецело находится в руках женщин, вот они и воспитывают мужчину как функцию с ущербной психикой, запихивая внутрь его эмоции и запрещая их показывать, мол, слабость. От этого, в том числе, мужчины и живут меньше. Переживают внутри себя, а они, как ни странно, куда как более эмоциональны, чем женщины.

Люсьен испытывал, если по-научному, психический дискомфорт индивида, вызванный столкновением в его сознании конфликтующих эмоциональных реакций. А если простым языком, то, как он сам сформулировал: «Это пипец какой-то! Ложь, ужас и кошмар, как будто материнская плата в мозгу дымит. Осталось стать на дороге, как у Гоголя описано, раскинуть руки и остолбенеть к едрене фене. Я… Я… Похож на эту собачку, которая ждала хозяина, долго и безнадежно. Как же звали-то этого верного пса? Хатико! С той разницей, он не знал, что хозяин умер, а я знаю, что обожаемая хозяйка жива и еще завела себе другого верного пса. Два пса на одной псарне». От мысли про псарню Люсьен хохотнул так, что это было больше похоже на приступ рыданий. Он сдержал готовые пролиться слезы.

Люсьен метался по комнате, как волк в клетке зоопарка. Как-то он наблюдал такую картину вживую. Запертый в неволе хищник метался, выписывая одинаковые круги в безнадежных поисках выхода. Боль и тоска не отпускали. «Да что со мной!» – эта мысль, как заноза, засела в его голове и не уходила. Он зачем-то нашел в YouTube, современные телефоны много чего позволяют сделать, не особенно утруждаясь, песни о любви.

YouTube выдал песню:

«Всё напоминает о тебе, а ты нигде.

Остался мир, который вместе видел нас

В последний раз…».

«Именно в последний, когда это было? Год примерно назад. Нет, это завтра будет в 14:30 в международном аэропорту Мегаполиса». – подумал Люсьен, продолжая слушать.

«…ты быть сможешь

счастлива с другим.

А может, нет».

Тут Люсьен начал понимать, что нельзя ему слушать такое, было уже поздно. Сердце его сжалось, а к горлу подкатил комок.

«Пусть ничто не вечно под луной.

Но ни на час

Я не забуду дня, когда я был с тобой.

В последний раз».

Люсьен понял, что погиб, но остановить это истязания уже не мог, слезы покатились из его глаз неудержимым потоком. А умный и бессердечный YouTube не унимался:

«Напрасные слова – виньетки ложной сути.

Напрасные слова не трудно говорю.

Напрасные слова, уж вы не обессудьте.

Напрасные слова, я скоро догорю…».

После этой песни Люсьен хотел отключить YouTube. «Что же я такой слюнтяй поросячий», – Люсьену пришло в голову это «поросячий слюнтяй» из Джека Лондона, прочитанного в детстве, он даже криво улыбнулся, продолжая чувствовать слезы, катившиеся из глаз: «Как маленький, черт возьми! Нужно взять себя в руки. А вдруг придет Мими, а я тут зареванный сижу». Мими была женой Люсьена и, по обыкновению, где-то задерживалась на работе или после работы с подругами или не с подругами. Их отношения были увядающими, как осенние цветы, и Люсьену очень не хотелось во всем этом копаться. Найти в себе силы отключить YouTube Люсьен не смог, только подумал: «Когда ж его заблокируют, наконец!». И его накрыло песней Confessa:

«Над планетою птицей белой,

Наполняя весь мир сиянием,

Улыбаясь, Любовь летела…

Пропали песни, слова и Вера.

И одно лишь звучит надрывно

Слово «Почему»?..

Почему ты другою стала?

Кто не любит, не будет и любим».

Люсьен сидел, упирая локти в стол, беспомощно схватившись за голову, заливаясь слезами, и слушал, уже не пытаясь сопротивляться. А потом YouTube добил Люсьена, видимо, уже из жалости, пронзительной, как стрела, песней в женском исполнении со слезинкой в дрожащем голосе исполнительницы, просто убийство для любого человека, переживающего смерть любви.