Easy riders

– Извини, я просто привыкла так держаться... – жутко смутившись, я попыталась опустить визор шлема, но никак не могла зацепить пальцем за выемку.

– Все нормально, держись. Я просто не ожидал, – Том развернулся ко мне и широко улыбнулся, отчего я смутилась еще сильнее. – Куда ты хочешь поехать?

– Ну... не знаю, на твой выбор. Я-то город знаю исключительно по путеводителю и навигатору, – наконец оставив в покое визор, я уставилась на него.

– На мой выбор? – в глазах Тома, явно получающего удовольствие от моего смущения, мелькнули хитрые искорки. – Ладно. У меня есть три дня, и я могу показать тебе основные достопримечательности в светлое время суток. А сейчас мы поедем в одно из моих любимых мест.

– Звучит угрожающе! – я рассмеялась, стараясь, чтобы голос не дрожал. У нас есть три дня! Три дня с Томом!!! Да ради такого я не то, что на мотоцикле, я пешком бы сюда пришла!

– Я же бог Локи, не забыла? – он улыбается, чуть прищурив глаза.

– Локи? Какой Локи? Ты симпатичнее! – я рассмеялась собственной шутке вслед за Томом, и мы тронулись.

Не люблю, когда на мой мотоцикл садится кто-то, кроме меня. Ещё больше не люблю брать пассажиров – я просто боюсь за того человека, что садится мне за спину. Ведь, возя пассажира, ты несешь полную ответственность за все, что происходит. И если, не дай бог, вы упадете, первым пострадает пассажир. А уж пустить кого-то за руль и самой сесть на пассажирское седло своего же мотоцикла – для меня немыслимо. До сегодняшнего вечера немыслимо.

Я, не задумываясь, отдала ключи Тому и села к нему за спину. И сейчас, крепко держась за него, я глазею по сторонам и ощущаю себя абсолютно счастливой.

Остановившись на одном из светофоров, Том оглянулся, улыбаясь до ушей:

– Классный у тебя зверь! Мощный, большой, а слушается по первому движению!

– Это «она». Слово «тень» в русском языке женского рода, – я улыбнулась ему в ответ, не в силах сдержать сами собой расползающиеся в улыбку уголки рта.

Она бы еще хозяйку так слушалась. А то мне она не всегда по первому движению отвечает, однажды мы так чуть забор не собрали... Хотя, оно объяснимо – Том в два раза крупнее, выше и сильнее. Для него это не тяжелый чоппер, а вполне средний мотоцикл.

Мы петляли по ярко освещенным улицам центрального Лондона, поражающими своей яркостью. Ультрасовременные здания из стекла и бетона гармонично соседствовали со старинными домами, явно пережившими не одного монарха. Мелькающие огни заставляли меня крутить головой во все стороны, совершенно забыв о том, что надо следить за дорогой и запоминать, куда мы едем. Не факт, что запомню, конечно...

Мотоцикл выскочил из очередной улочки, и я сильнее сжала руки на талии Тома, завороженная открывшимся видом. Вода реки отражала множество огней подсветки, создавая отсветы и блики и придавая выстроившимся вдоль нее зданиям сказочный вид. Это было похоже на сказки Уолта Диснея, только наяву.

Мы выехали на широкую набережную и полетели в сторону легендарного моста, казавшегося в светах огней подсветки чем-то, не принадлежащим земному миру.

Тауэрский мост, который я бесчисленное множество раз видела на картинках и в фильмах, в свете ночных огней являл собой величественное и прекрасное зрелище соединения традиций и древности с современностью, как, в принципе, и вся Англия. И сейчас я лечу на мотоцикле навстречу этому мосту, держась за потрясающего парня. Две мои безумные мечты сбываются в один вечер, и я чувствую, что еще немного – и меня просто разорвет на кусочки от ощущения счастья и какой-то нереальности происходящего.

Мы припарковались в одном из карманов у моста, даже в такое время заполненных до отказа. Хорошо, что мотоциклу много места не надо. За парковку Том заплатить мне не дал, сам бросил несколько монеток в автомат, и, перехватив под руку, увлек за собой в сторону парапета.

– Это набережная Святой Катарины. Единственное место, где в это время можно припарковаться, – Том сделал широкий жест, приглашая меня оглядеть окрестности. А оглядывать было что.

Искрящийся огнями мост отражался в воде реки, и отражение, искажаемое течением, создавало сюрреалистичную картину, от которой невозможно было оторвать глаз. Башня Сити Холла, виднеющаяся за мостом и подсвеченная собственными огнями, расположенная рядом со старинными зданиями, стоящими на противоположном берегу Темзы, довершала картину, от которой у меня перехватило дыхание. Я совершенно иначе представляла себе этот момент. Мне виделось, что мы придем сюда с Лисой и будем слушать уличных музыкантов, играющих для снующей туда-сюда толпы туристов. Что мы будем глазеть на мост снизу вверх, и, насмотревшись, обязательно купим билеты на экскурсию и пойдем внутрь. Что мы приедем на эту самую набережную и найдем огромные солнечные часы... А сейчас я стою здесь в компании парня, по которому заочно сходила с ума, увидев в кино. Стою среди искрящихся огней лондонской ночи и улыбаюсь небу над Тауэром. А в сознании мелькают разноцветные блики от переизбытка гормонов радости.

– Мне приснилось небо Лондона... – я прикрыла глаза и тихонько пропела строчку из песни Земфиры. Вот он, Тауэрский мост, можно падать... Только совершенно не хочется.

– Что? Что ты сказала? – голос Тома вывел меня из эйфорического оцепенения.

– Это строчка из песни. Я в восторге, Том! Это... просто нереально красиво! – я посмотрела на него восхищенными глазами и получила в ответ улыбку, убийственную по степени обаяния. – Кстати, а почему тут никого нет? Не думала, что с наступлением ночи количество туристов уменьшается!

– Основная масса людей идет туда, поэтому тут вечерами пусто, – он неопределенно махнул рукой в сторону моста. – Что за песня? О Лондоне?

– Не совсем. Песня о любви, но Лондон в ней упоминается, – я улыбнулась в ответ, чуть склонив голову к плечу и положив руку на каменный парапет. Я кокетничаю с ним? Да, черт подери, кокетничаю! А почему, собственно, нет?

– Споешь? – Том повторяет мой жест, опираясь на ограду локтем.

– Ну, нет... Петь я могу только под гитару и только в экспедиции. Прочитать если только, как стихотворение, могу, – я смутилась, развернулась к нему боком и оперлась на парапет обеими руками. Да что со мной такое-то, а?

– В экспедиции? – он вопросительно посмотрел на меня, делая шаг и подходя так, что наши локти – тот, на который он опирался и тот, на который откинулась я, почти соприкоснулись.

– Я археолог по профессии. Каждый год на два или три месяца езжу в экспедиции, на раскопки, – я запрокинула голову, вглядываясь в ярко освещенное городское небо. – Это потрясающее время. Ни телевизора, ни телефона, ни электричества – ничего. Живем в палатках, готовим себе сами – тушенка, сгущенное молоко и прочие консервы, овощи-фрукты... Вместо душа – горная река, вместо крыши – полог палатки, лес и горы вокруг. На ближайшие двадцать километров – ни души. Магазин – в ближайшей деревне, ездим на машине раз в три-четыре дня. И то, если не было сильных дождей и дорогу совсем не развезло. Рядом – только те, кому хватило смелости и дури поехать в очередное приключение. И работа. По восемь-десять часов, каждый день. Это тяжелый физический труд – лопаты, зачистки, камни и могилы. Вечерами – костры, горячий чай с травами и песни под гитару. И маленькие трагедии и комедии каждый день. А главное – это люди. В таких условиях каждый показывает, кто он есть. И далеко не все после своей первой экспедиции едут снова. Для многих невыносимо быть такими, какие они есть, а по-другому не получается. Это особенный мир...

– Ты романтик... – Том смотрел на меня с легкой грустью во взгляде.

– Я псих. Мы с Алисой – единственные девочки в отряде, прошедшие больше пяти экспедиций, – я смотрю ему в глаза и не могу отвести взгляд. Что-то в нем есть такое... настоящее, печальное и светлое.

– Почему?

– Потому что это реально тяжело. Даже не физически, психологически. Несколько месяцев в замкнутом коллективе при условии постоянных физических нагрузок. Мужчины выдерживают это гораздо легче, большинство девочек ломается. Законы психологии, против них не попрешь, – я улыбаюсь, не отводя взгляда. Том продолжал смотреть мне в глаза, и мне показалось, что он не хочет прерывать зрительного контакта.

– Я по-доброму завидую твоему парню – девушки, не боящиеся ехать неизвестно куда и настолько влюбленные в свою профессию, встречаются редко...

– Я в разводе, – быстро перебиваю я его, стараясь замять эту тему, и, закусив губу, опускаю голову, отгородившись от его взгляда волосами.

– Извини, Даша, я не... – Том выпрямляется и встает передо мной, стараясь заглянуть в глаза.

– Все нормально. Я выгнала мужа... бывшего мужа год назад. Не извиняйся, ты же не знал, – я подняла голову и слабо улыбнулась.