Эд и Эля

Прозвенел звонок. Холл опустел. Эдем стоял переполошенный иными чувствами и не мог сдвинутся с места, заслоняя выход.

— Ну, что там, посмотри, — затормошила его за плечо Эля.

Стряхнув наваждение, повернулся к двери и, приоткрыв, убедился, что можно выходить.

— Чисто, выбираемся, — и вышел первым, волоча в руках рюкзак.

Эльмира же зацепилась своей сумкой за черенок метлы, та с грохотом упала, ударив по жестяному ведру. В тишине холла звук показался сродни пожарному колоколу, разносясь эхом по отдаленным уголкам рекреации.

— Тариева, Керимов! И что это мы тут делаем, а?

На них смотрела дежурная по школе, сложив руки у груди и довольно ухмыляясь. Подростки взвыли и закатили глаза: тело в чулане не утаишь.

Глава 4

Директор.

Кабинет директора школы больше походил на место семейных разборок, чем на кабинет эталона знаний и правил поведения учеников. Почти все представители двух пресловутых семей собрались за круглым столом, дабы выяснить, кто виноват и что делать — извечный вопрос Чернышевского и школьного управления с этой парой.

Джафар с серьезным лицом, не лишенным стыдливости, смотрел на свою дочь, пытаясь понять, как может девочка обладать подобной дерзостью, если он, будучи мальчиком, никогда не ослушивался старших, не нарушал правил и не был уличен в шалостях.

Анна, держала на руках вторую полуторагодовалую дочь, прикрываясь ей, как щитом от праведного гнева завуча. И метала молнии скорее на сотрудников школы, чем на своих детей.

Руслана, покрывшаяся пятнами, сровняв тон лица с цветом волос, смотрела на свои сцепленные руки, держа их на столе. От конфузности ситуации не могла вымолвить слов оправдания. Простых слов извинения было недостаточно.

Рауль попросту проигнорировал вызов на аудиенцию к вершителю ученических судеб из-за боязни разнести и кабинет, и репутацию школы. Он согласился компенсировать убытки учителю химии и учреждению в любом размере, с учетом процентов за свои школьные годы здесь.

Эля и Эдем — как два байбака, выбравшихся из норы, стояли смирно и смотрели прямо перед собой, боясь вызвать новый шквал учительской агрессии.

— Вы понимаете, — вещал грозный голос директора. — Это же не шутка, приклеить к стулу учительский за…, - осекся. — Ну, вы поняли меня, что бедная преподаватель лишилась одежды и вынуждена была ждать пару часов помощи коллег. А сколько еще насмешек позже? Теперь несколько потоков будут помнить об этом инциденте и троллить ее.

— Эля, ты же девочка, почему не пресекла эскападу своего товарища?

Эльмира исподлобья взглянула на Максима Рашидовича, боясь признаться, что идея-то с суперклеем принадлежала ей. Покосилась на своего подельника, встретившись с ним взглядом опустила взгляд в пол.

— Простите, что так вышло. Я не думала, что клея хватит на ее толстый зад.

При последнем слове обе родительницы взвыли, а отец девочки, не выдержав рявкнул:

— Эльмира, следи за выражениями!

— Да, папа, буду следить, — покорно кивнула, заверяя окружение в послушании.

Все разом посмотрели на Эдема. Пришел черед его оправданий. Парень откашлялся. Почесал свой недавно выбеленный затылок, будто доставая из закромов весомый аргумент.

— Мы не хотим эту женщину иметь в учителях. Она бездарная, вульгарная и ненавидит детей.

Все разом загалдели, застонали, стали перешептываться. Два завуча вылупили глаза на такую шокирующую откровенность, директор упал на стул и схватился за голову.

— Сын разве можно так говорить об учительнице? — Руслана откровенно пребыла в растерянности.

— Но, мама, я сказал, как есть на самом деле. Мы просили классную, чтобы заменили химичку, но наша просьба не была услышана. Теперь она откажется от нас сама, а еще лучше, если совсем уволится!

— Максим Рашидович, назначьте уже наказание детям и мы пойдем. У меня лекция в институте, сами же понимаете, — попросил Джафар.

— Да, поторопитесь, а то малышка наша начинает кукситься.

И как по волшебству младшая дочь Тариевых стала плакать и лезть к грудям матери, пытаясь нащупать заветный перекус. Для мужчины явилось это как знак “стоп” водителю на дороге.

— Хорошо, хорошо, спасибо, что пришли. Можете быть свободными, о наказании сообщу детям.

И распрощались. Руслана быстро примкнула к друзьям, удалившись из кабинета.

— Ну, что граждане ученики, тунеядцы и хулиганы, — ехидно процитировал известную фразу директор. — Кто хочет поработать? На сегодня наряды…

— Может не надо, Максим Рашидович? — заканючил ему в тон Эдем, но его осадили.

— Надо, Эдем, надо. Учительский туалет и лестничный пролет. Кто что убирает выбирайте сами. А сейчас вон из кабинета! — грозно высказался мужчина.

И подростки, взяв легкий старт, наперегонки выскочили из кабинета, чуть не подравшись в дверном проеме за право первенства пересечения зоны заточения.

— Ну и парочка! А ведь им еще учиться как минимум два года. То ли еще будет.

Ухмыльнулся. Как ни крути все были детьми, и чтобы удержаться на пьедестале ученического уважения и преклонения, нужны не только знания профессионала, но и личные человеческие качества.

***

— Анна, наша дочь превзошла весь лимит моего терпения.

Тариевы сидели в автомобиле на парковке, давая нетерпеливой малышке насосаться грудью. Анна, пребывая в легком шоке и стыдливости, молчала, выслушивая недовольные и объективные реплики супруга.

— Ты понимаешь, что она подрывает мой авторитет декана кафедры?

— Джафар, но ты сам ее избаловал!

— Возможно. Но ты мать и больше проводишь времени с дочерью. Порой мне кажется, ее поведение тебя не то чтобы не смущает, а забавляет.

Отец семейства нервно постукивал пальцами по оплетке руля, ожидая, когда уже малая насытится и можно тронуться с места.

— Не кипятись, муженек, все мы были детьми. Ты как будто не пакостил в школе, — Анна, не выдержав упреков, съязвила.

— Да я уже не сомневаюсь, кто генетический носитель озорства Эльмиры, — и повернулся лицом к жене.

Ульяна выпустила грудь матери и сосредоточенно смотрела на спорящих родителей, лишь теребя ткань кофты матери. Джафар, опустил взгляд и завис. Анна, открыла рот для ответа, но смолкла, поймав взгляд мужа, смотрящего на ее оголенное декольте. Вот он посмотрел выше и уперся в ее изумруды глаз. Откашлялся.