Эдем в подарок

Скроив недовольную мину, вирус углубился в чащу леса, ворча себе под нос что-то нелицеприятное насчёт наших умственных способностей.

— Ты тоже это слышишь? — Шёпотом спросила девушка. — Слышишь, я знаю! И эти существа, — она кивнула в сторону, сопровождающих нас динозавров, — они не просто так увязались за нами, они нас охраняют. Эдем знает кто мы такие, он ждал нас и теперь хочет показать себя.

До чего же она всё правильно сказала, именно то, чему я никак не мог найти слова. Теперь, когда Нида всё так чётко сформулировала, мне стало легче. Я перестал казаться себе сумасшедшим упрямцем, который готов подвергать опасности себя и окружающих только ради своих бредовых идей.

Не знаю, сколько прошло времени, в полумраке леса очень трудно ориентироваться во времени. Но мы, в конце концов, вышли на большую открытую поляну. Только теперь я почувствовал дьявольскую усталость. Сердце билось где-то в горле, ноги дрожали, а спину ломило так, как будто я всю ночь грузил мешки с цементом.

— Пожалуй, здесь и заночуем, — хрипло сказал я, — надо отдохнуть немного.

Потирая небритую щёку, Вирка тихо выругался, но спорить не стал, лишь заметил:

— Вот так под открытым небом, на голой земле и будете спать?

— Ну, раз ты такой заботливый, то сооруди что-нибудь подходящее для ночлега, — предложил я и тут же отключился.

Проснулся я среди ночи от пульсирующей боли в ноге. Шёпотом матерясь, задрал штанину, которая намертво присохла к ране и теперь отрывать её приходилось вместе с тонкой корочкой спёкшейся крови. Даже в темноте, при тусклом свете местной луны, я заметил, что нога в месте укусов сильно раздулась. Я дотронулся до раны, она оказалась горячей и влажной. В голове возникли слова идиотской оперы: «Гангрена, гангрена, ему отрежут ноги!».

— Вирка, гад ползучий, — тихо, чтобы не разбудить Ниду, обратился я к вирусу, — ты же обещал, что будешь меня лечить от всех болячек.

Вирус перевернулся на бок и, глядя мне в глаза, растерянно признался:

— Лёлик, прости меня, я не могу понять, что со мной происходит…

— Блин, Вирка, психоанализом займёшься потом! Ты меня спасай! Если я загнусь здесь, ты тоже недолго протянешь после этого.

— Ты не дослушал меня. Я не могу ничего сделать. Меня что-то блокирует. Эта проклятая планета… Что-то здесь не так. Зря мы прилетели сюда. Сейчас я, будто под колпакам нахожусь.

Тупо глядя на то, как наши динозавры кромсают в сторонке очередную свою жертву, я прошептал:

— Адам и Ева. Мы не вернёмся обратно. Только я никак не могу понять, зачем? Почему нас принесло на эту планету? Если ей ничто не угрожает, то зачем мы здесь? В чём смысл, Вирка?

Вирус сел, наклонился над моей многострадальной ногой и угрюмо заявил:

— Я не знаю зачем. Если бы мы остались на корабле, то ты мог бы задать этот вопрос бактериям, а заодно и ногу твою подлечили бы, но сейчас… Ты сам настоял, чтобы мы шли дальше. Но, если тебя интересует моё мнение, то вот, что я тебе скажу — ложись и спи. Утро вечера мудренее. Мне кажется, что завтра мы сможем хоть немного разобраться в том, что происходит.

А повалился на влажную траву, закинул руки за голову и стал смотреть в ночное небо, которое казалось хрустально-прозрачным и звонким. Вот с неба сорвалась звезда и я даже успел загадать желание, что раньше мне никогда не удавалось.

— Если я заболею, К врачам обращаться не стану, Обращусь я к друзьям — Не сочтите, что это в бреду: Постелите мне степь, Занавесьте мне окна туманом, В изголовье поставьте Упавшую с неба звезду.

Я пел тихо, почти неслышно, но ВВВ, тем не менее, шикнул на меня и сказал:

— Тихо, Ниду разбудишь. И вообще, ты, Лёлик, гораздо симпатичнее, когда ты не поёшь. Не твоё это.

— Знаю, — покорно согласился я, — но это моя лебединая песня.

— Из лебедей хреновые певцы, — напомнил Вирка недовольно, — лебеди ведь не соловьи.

И в доказательство своих слов, он зажал уши ладонями, как будто это могло спасти его от моего пения. Я даже улыбнулся вымученно.

— Знаешь, зараза, за что я тебя люблю? — Спросил я.

Вирус даже замер от неожиданности.

— Ты меня любишь? — Спросил он удивлённо. — Никогда не поверю!

— Я тоже, — усмехнулся я, — и, тем не менее, это так. Ты мне дорог своей чудовищной прямолинейностью и честностью. Среди людей такого не встретишь. Общаясь с тобой, я как будто в зеркало смотрю.

Адам и Ева покончили с едой и осторожно приблизились к нам. Их тёмные силуэты на фоне первобытной природы могли бы привести в ужас кого угодно, но не меня. В этих существах я улавливал присутствие разума, не человеческого, чуждого, но разума. И всё их поведение казалось мне противоестественным. Что заставляет их охранять нас? Почему они не расправились с нами так же легко, как сделали это с саблезубым тигром?

Застонала во сне Нида. Интересно, что ей сейчас снится? Забавная у нас получилась команда! Я рассмеялся, приводя Вирку в смятение.

— Не вижу ничего смешного, — стараясь сохранять достоинство, заявил он. — Меня, например, тревожит то, что я не могу размножаться и тем самым не в состоянии позаботиться о нас.

— Видишь, а ты говорил, что это у нас всё так сложно с этим делом, — напомнил ему я. — У вас тоже не очень-то просто.

— Ерунда, — мотнул он головой, рассыпая по плечам густые тёмные волосы, — это только здесь такое случилось! Когда вернёмся к кораблю, ты узнаешь у бактерий, в чём тут дело.

— Мне кажется, что мы и без них всё поймём утром.

Адам приблизился, наклонился надо мной и, дохнув мне в лицо смрадным запахом, что-то зашипел встревожено. Я смотрел в его горящие глаза и пытался понять, чего же дейноних добивается. А он боднул меня в бок, переворачивая на бок. Ногу прошила резкая боль и я вскрикнул.

— Отстань, животное!

Ничего, если будет совсем уж плохо, то попрошу Ниду, чтобы она меня загипнотизировала и отдам ногу на съедение дейнонихам. Эти бравые ребята ампутируют мне её в считанные секунды с такими-то зубами. От одной только этой мысли мне стало плохо, но я успокаивал себя тем, что когда-нибудь, когда неведомая сила разблокирует Виркины способности, он сможет отрастить мне новую ногу.

— Да отстань же! — Зашипел я на динозавра после очередного толчка.

Но Адам был настойчив, он упорно теребил меня, его шипение плавно перешло в длинный, тревожный свист. Это забавляло меня и беспокоило одновременно. И тогда я посмотрел в глубь леса и обнаружил, что за ближайшими деревьями растекается непонятное рассеянное фосфорицирующее свечение. Что ещё за чудеса тут творятся? Первым порывом было вскочить и пойти посмотреть, но вместо этого я закрыл глаза и мгновенно уснул под недовольное шипение Адама и Евы. Я слишком много прошёл по первобытному лесу и слишком слаб, чтобы совершать подобные подвиги. Прав Вирка, надо дождаться утра.