Эдем. Трилогия

— Я пришел к тебе с просьбой. Наши стреляющие палки…

— Поговорим о них потом, сперва расскажи об Армун.

— Ее нет со мной, — мрачно ответил Херилак.

— Я вижу, Херилак. С ней все в порядке? А с ребенком?

— Я не знаю об этом.

Предчувствия Керрика оправдались. С ней что-то случилось. Он гневно потряс своим хесотсаном.

— Говори понятнее, саммадар. Ты взял Армун в свой саммад и обещал мне оберегать ее, не так ли? Почему же ты теперь говоришь мне, что не знаешь о них?

— Потому что она сбежала. Одна, хотя я запретил ей это делать и приказал всем не помогать ей. В том, что Армун сделала, виновата только она сама. Впрочем, охотник Ортнар ослушался меня и помог ей. Это было в прошлом году, в это же время. Теперь он в другом саммаде. Я послал следом за ней охотников, но они не сумели найти ее. Теперь поговорим о других делах…

— Мы будем говорить об Армун. Она просила тебя помочь ей, но ты отказал. И теперь говоришь мне, что она сбежала. Куда она отправилась?

— Она ушла на юг… к тебе. Она должна быть здесь.

— Ее нет, она сюда не приходила.

Слова Херилака обдавали Керрика зимним холодом.

— Значит, она погибла в пути. Поговорим о другом.

Глаза Керрика застлал кровавый туман гнева и ненависти, трясущимися руками он поднял хесотсан и прицелился в Херилака, который невозмутимо глядел на него, опершись на копье. Покачав головой, Херилак сказал:

— Если ты убьешь меня, она от этого не оживет. Тану не убивают тану. Есть и другие женщины.

Другие женщины. Два этих слова обескуражили Керрика, и он опустил оружие. Нет для него иной женщины, кроме Армун. А она мертва. И нечего винить Херилака. Виноват только он сам. Если бы он тогда вернулся, Армун осталась бы в живых. А теперь все. И даже говорить не о чем.

— Ты хотел говорить о стреляющих палках, — проговорил Керрик безжизненным голосом. — Что тебе нужно?

— Они умерли, все до одной. Зимой, от холода. Мы пытались согревать их, но многие погибли еще в первую зиму. А теперь нам приходится идти на охоту в земли мургу — на севере дичи не стало. И нам нужно много стреляющих палок. Они нужны, чтобы саммады выжили. У вас они есть. Ты поделишься?

— У меня их много, мы выращиваем новые. Где же саммады?

— Они с мастодонтами остались на севере, на берегу, и ожидают. Половина охотников охраняет их, половина ждет неподалеку в лесу. Я пришел один. Я подумал, что ты убьешь меня, и не захотел, чтобы они видели, как это случится.

— Ты был прав. Но я не дам тебе палок, чтобы вы охотились на равнине.

— Что? — Херилак гневно потряс копьем. — Ты отказываешь мне… отказываешь саммадам? Ты мог бы взять мою жизнь, если бы захотел. Я бы отдал тебе ее за саммады. Но почему ты отказываешь?

Не владея собой, он замахнулся копьем, и Керрик, холодно улыбаясь, заметил:

— Тану не убивают тану — не замахивайся. — Он подождал, пока Херилак справится с гневом и опустит копье, и заговорил снова: — Я сказал, что палок для охоты на равнинах я вам не дам. Городу угрожает опасность, чтобы защитить его, нужны охотники. Здесь все саску. Однажды они помогли тану, и теперь я прошу тебя в свой черед помочь им. Останьтесь и помогите. Палок хватит на всех.

— Я не могу решать. Есть и другие саммадары. А что скажут сами саммады?

— Веди всех сюда. Пусть решают здесь.

Херилак гневно нахмурился, но выбора не оставалось. Наконец он повернулся и зашагал назад мимо Саноне, даже не взглянув в его сторону.

— Неприятности? — спросил Саноне.

Неприятности… Армун мертва. Керрик просто не мог осознать этого. С трудом он проговорил:

— Сюда идут саммадары тану. Я сказал им, что если тану хотят получить стреляющие палки, то пусть остаются в городе. Они приведут с собой саммады. Вместе мы сумеем помочь друг другу… Иного пути нет.

…Другого пути действительно не было. Саммадары вели долгие и гневные речи, дымили трубками, передавая их по кругу. Они останутся — куда им деваться. Керрик не участвовал в обсуждении и даже не обращал внимания на сердитые взгляды, которые они устремляли в его сторону, услышав про ультиматум. Какое дело ему до их эмоций! Тану и саску останутся здесь, они уйдут отсюда, только если их прогонят. Наконец ход его тревожных и гневных мыслей нарушил оказавшийся перед ним охотник. Керрик даже не сразу понял, что это Ортнар. Но, узнав его, он жестом пригласил охотника сесть рядом.

— Садись сюда, в тень, и поведай мне об Армун.

— Ты говорил о ней с Херилаком?

— Он сказал, что велел ей оставаться в стойбище и приказал всем не помогать ей. Но ты помог. Почему?

Лицо Ортнара стало печальным. Он заговорил тихим шепотом, опустив голову, длинные волосы закрыли лицо.

— Керрик, все это просто раздирало меня на две части и теперь еще не перестало тревожить. Херилак был моим саммадаром, только мы с ним уцелели из всего саммада, который погубили мургу. Такую привязанность трудно разрушить. И когда Херилак распорядился, чтобы Армун не помогали, я согласился — слова его были справедливы. Долог путь сюда и опасен. Но когда Армун попросила моей помощи, я почувствовал, что права и она. И пока мысли эти спорили во мне, по глупости своей я оказал ей только половину той помощи, в которой она нуждалась. А надо было помочь во всем, надо было проводить ее. Я понял это. А тогда я показал ей дорогу и отдал свою стреляющую палку. Какая же это помощь?

— Другие вовсе не помогли. Ты оказался ее единственным другом, Ортнар.

— Я обо всем рассказал Херилаку. Он ударил меня, и я без памяти провалялся два дня — так мне потом сказали. Вот сюда. — Пальцы Ортнара нащупали шрам на макушке. — Я более не принадлежу к его саммаду. С того времени мы не сказали друг другу ни слова. — Подняв голову, Ортнар не дал ему перебить себя: — Я сказал это, чтобы ты знал обо всем, что случилось. Когда мы пошли на восток, я повсюду искал следы Армун. И ничего не обнаружил — ни обглоданных костей, ни скелетов твоей женщины и твоего сына. Они ушли втроем: Армун, твой сын и мальчишка, которого она приютила. Но следы должны были остаться. Я расспрашивал всех попадавшихся по пути охотников — их не видел никто. Наконец мне попался охотник, что выменивает каменные ножи на меха, — он торговал на севере с парамутанами. И он говорил, что видел среди них светловолосую женщину тану с двумя детьми.

Керрик вскочил и обнял его за плечи.

— Понимаешь ли ты, что говоришь, понимаешь?

Ортнар улыбнулся и кивнул.

— Знаю. Я пришел на юг, чтобы и ты узнал об этом. А теперь я ухожу на север к парамутанам, чтобы отыскать Армун.

— Нет, не надо.

В одно мгновение все переменилось для Керрика. Он выпрямился, словно огромная тяжесть упала с его плеч. И будущее вдруг протянулось вдаль ясной тропой — словно следы Кадайра, о которых все твердил Саноне. Он поглядел мимо Ортнара, на тропу, уходящую к северу.