Эдемский Маг. Том III

Да, наверное все сейчас ждали тот самый час. Ждали этих телепортационных камней, ждали победы Авиада, ждали начала новой жизни. И именно в эту минуту каждый в банкетном зале осознал: тот самый час наконец настал.

Дверь резко отворилась, громко стукнувшись о белую стену. Каждый аристократ в помещении резко повернулся, прекращая свои разговоры, останавливая распитие спиртного, отвлекаясь от своей настольной игры. Они отвлеклись, смотря на тощего мага, одетого в оборванное старое тряпьё, выглядящее так смешно и нелепо на фоне великолепия, надетого на гостей банкетного зала. Слуга задыхался и и с усилием достал из сумки сразу несколько синих камней, тут же засверкавших в свете чудного богатого зала. Все притихли, все смотрели. Смотрел и бородатый аристократ с усатым богачом, враз переставшими попивать своё бодрящее винишко.

— Что за плебей? Кто и почему его пустил к нам? — нарушил молчание последний, в который раз заслужив гневный взгляд рыжего.

— Маг, у тебя к нам что-то срочное? — подал голос ещё один человек, старик, сидевший за длинным дубовым столом.

Уставший слуга-почтальон кивнул и протянул аристократам драгоценные магические камни, такие красивые, отполированные со всех сторон, такие обворожительные и прекрасные.

Все в зале улыбнулись, будто бы почувствовав лёгкое дуновение весеннего, бодрящего ветерка. Это были они — долгожданные камни, те самые билеты в счастливый новый мир, который им пообещал бывший Верховный архимаг!

Слуга, запыхавшийся, уставший, потный, прошёл в зал, проходя мимо уборщиц, не обращая внимание на многочисленный персонал, не беря во внимание обычных людей Нижнего мира. Он шёл только к избранным, то и дело покашливая да спотыкаясь о ножки неудобно стоящих стульев, важно расположившихся в проходе.

— Только говорили с тобой, да? — пропел довольный усатый аристократ, лениво потягивая руки, уже готовый получать то, что, по его мнению, принадлежало лишь ему и только ему одному.

— Значит осталось немного времени. Час-полтора, и наша жизнь перевернётся вверх головой, — растерянно пролепетал рыжий, совершенно не ожидавший такого исхода событий в этот день и, тем более, в компании с самыми отвратными людьми в его жизни. Не так он себе это представлял. Хотелось торжества, песни в душе, но внутри была лишь сосущая пустота…

— Да, она перевернётся. Может и в прямом смысле, — радовался ухоженный богач, наблюдая не за несчастным, уставшим человеком, а только за этими ярко сверкающими камнями. Ему не было никакого дела до окружающих людей, он думал лишь о своих мечтах, о своём будущем. Он то теперь точно спасётся, а как же остальные люди? Как же не избранные, которые родились не под счастливыми звёздами, а в простой деревне, мелком, бедном городке, без возможности выкарабкаться из той глубокой тёмной ямы? Путь которых был не менее труден, жизнь которых была не менее важной? Они ведь все были людьми, разве может ли быть среди них тот, кто недостоин дышать полной грудью один и тот же воздух? Воздух же всех уравнивал, так почему будущее получают только богатые, все эти противные, скупые на чувства и пустые в душе аристократы?

Первые богачи уже выхватывали из рук слуги долгожданные камушки. Те самые, будоражащие воображение, дающие свободу, надежду, создающие возможность встретить новое солнце и мир другого порядка. Каждый из аристократов в этот час, во всех малых и больших городах, во всех заброшенных и людных сёлах, получали давно им обещанное, и каждый из них казался самым счастливым человеком на свете.

Рыжий наблюдал, ждал, недоумевал — неужто ни одному простому человеку не положено будущее? Кто тогда этот Авиад, если он возомнил себя человеком, распоряжающимся судьбами людей? Неужели он брал на себя обязанности чуть ли не Бога?

— Хватит ли их на всех? — крикнул бородатый аристократ, его зубы заскрипели, а глаза отчего-то высекали искры. Окружающие только сейчас почувствовали ненависть этого человека, ненависть аристократа к другим себе подобным. И бородатого звали Эрдин, и был он как эдемский посланник, как слуга Господа Бога. Встал он на стол, ударил по нему ногами, привлёк внимание всех богатеев залы, заставил посмотреть на себя, на опрятно одетого, статного, взрослого мужчину, не лишённого тёплых чувств по отношению к обычным людям, жителям этого прекрасного Нижнего мира:

— Люди, неужто вы возьмёте эти камни? Станете предателями, отвернётесь от людей своих, забудете то, что все мы — братья! Всё человечество — едино! Вы забудете общую природу? — кричал Эрдин, символ свободы, символ справедливости, символ важности человеческих чувств и жизней. И он сейчас был как тот самый драгоценный сверкающий камень, билет, телепорт в новый, неизведанный мир, будоражащий любого человека. — Я, лично я, отказываюсь от своего камня. Я не хочу оставлять здесь ни одного человека, я хочу справедливости и возможности жить в будущем абсолютно для всех людей. Неужто мы так отличаемся от них? От этих уборщиц, горничных и людей за стойками в придорожных магазинах? Я не могу допустить предательства, а это именно предательство. Я ни за что не брошу всех слуг, всех трудящихся во благо других, всех бездомных, всех сельских жителей. Они тоже люди, такие, как и мы с вами, потому то я и не допущу их геноцида. Так и передайте Авиаду! Передайте ему мои слова все те, кто будет брать эту паршивую хрень из рук уставшего человека. Слышишь ты, паренёк. Ты же ведь хочешь отдохнуть, расслабиться, развлечься, как и все мы? — спросил Эрдин слугу и тот низко кивнул, виновато опустив взгляд да начиная вытирать голубые слёзы, бурно выползшие из уголков его глаз. — Вот видите, этот слуга такой же как и мы с вами. Мы ничем не отличаемся, мы не ценнее таких как он… Предатели нашего рода, берите свой спасательный круг, свой чёртов камень. Но знайте — на ковчег вы попасть точно не сможете. Я лично обеспечу вам это!

Аристократы долго думали. Они смотрели на Эрдина, смотрели восхищённо. Его вид, его слова — абсолютно всё в нём было верно и правильно. Все в этом зале так и не взяли свои камни, за исключением одного носатого да усатого богатеев. Остальные дружно кричали: «Да здравствует ковчег! Да здравствует спасение! Не бросим людей, не бросим наших братьев!».

Эрдин не ожидал, что сможет достучаться до сердца каждого из них. Он думал что не сможет пробиться сквозь их лёд, сквозь их камень. Рыжебородый улыбнулся доброй, милой улыбкой, собираясь за столом со всеми остальными людьми, среди которых были и слуги, и уборщицы, и прекрасные официантки, на пару с уставшими продавцами этого богатого заведения. Они сидели все вместе и во всём мире воцарилось это единение. Каждый город, каждое село было не готово принять свой билет в будущее. В, как казалось, счастливый и светлый новый мир.

Одна часть плана Авиада рушилась. Люди отчаянно цеплялись друг за друга и за старый Нижний мир.

***

Поле пахло кровью и смертями. Поле было завалено трупами, захламлено отныне бесполезным железом. Оно казалось покинутым, разорённым, неживым, хоть одна душа по-прежнему ходила по нему, переступая через каждый холодный труп. Человек ходил, бродил по этому полю, которое навсегда потеряло свою собственную душу, утонувшую в море крови, боли и страданий.

Человек явно что-то искал своим магическим чутьём. Искал что-то важное, всё ещё живое. Искал, по смутным ощущениям, некий телепорт, магический механизм. Искал одну живую частичку посреди тёмного, лишённого жизни поля.

— Я чувствую, чувствую. Близко… — бормотал тощий мужчина, принюхиваясь да морщась от смрадного запаха разлагающихся, брошенных тел героев Нижнего мира. — Вот, уже сейчас, уже рядом…

Паренёк, с немалыми для обычного человека магическими способностями и невероятным чутьём, перешагнул через руку, перепрыгнул ещё несколько тел, окружённых застывшей кровавой лужей, и очутился около небольшой горы из солдатских тел. Горы, под которой, в самом основании, был тот самый вожделенный камень.

— Какое сражение… Какая доблесть. Они воевали за каждого из нас, за всех людей Нижнего мира. С именем Бога на устах бежали на горячее железо, жаждущее алой тёплой крови… Мы должны быть благодарны за подаренную жизнь, — пролепетал юнец, начиная аккуратно перетаскивать холодные тела, составляющие громадную трупную гору.

Парень старался делать это осторожно, с уважением и любовью, но тела были чересчур тяжёлыми, а силы молодому человеку явно недоставало, из-за чего каждый раз давно не дышащий солдат громко падал на землю, вздымая едкие пыльные облачка.