Единороги будут!

— Асмодей! — прокричал он, одновременно, и призывая, и служа ориентиром, для возведения портала карателям князя.

Отлично! Первые же, из появившихся новых союзников, разметали в стороны наших врагов и сами перешли в наступление. Демоны дрались между собой, а эльфы лишь осыпали нас стрелами, не рискуя приближаться и опасаясь выдыхающего огонь Арката и метающего огненные шары Сохрэба. Да и Ормид, прицельно расшвыривающий врагов сильными ударами ветра, не очень-то привлекал, как противник.

Наконец, мы достигли цели. Теперь надо срочно вспомнить, в какой там последовательности и куда именно нам надо входить и вставать. Ладно, после разберемся, главное — вперед, внутрь холма, по очереди, один за другим.

Самой последней, вниз, во тьму, перепрыгивая со ступеньки на ступеньку, в храм, к алтарю, влетела я.

Здесь нас было не тринадцать: Чхар и Сохрэб остались за дверью, прикрывать и охранять, а Гэллаис, вообще, осталась вместе с Шалассой, ожидать нашего возвращения на поляне.

Только зря мы так торопились, веря, что вот теперь все неприятности позади. Как правильно подозревал Рикиши, засада была не только вокруг холма, но и внутри. Злобно ухмыляясь, нас поджидал сам Виньямар. Только ему, как бывшему жрецу, удалось проникнуть в храм, и, судя по его взгляду, он не ожидал, что мы все тоже сюда доберемся. Однако злоба и ненависть лишили его чувства самосохранения. Или же он рассчитывал отомстить и умереть, не знаю…

Но только дальше все произошло, как в фильме, когда кадры быстро мелькают перед глазами, но понять, что же именно произошло, получается только, когда все уже закончилось.

Вот взметнулся хвост Шакрасиса — да, наг и раньше умел его использовать как оружие, но, благодаря усердным тренировкам, добился потрясающих результатов. Мощный удар эльфу в спину, тот выгибается, и стрела летит в сторону, а не в меня. Метнуть нож он уже не успевает, — Бхинатар использует ментальную удавку и, пока Виньямар борется за каждый вздох, Рикиши швыряет его в центр валуна, покрытого мхом и трещинами. А дальше… Дальше интуиция, инстинкты, подсознание… Голоса в голове… Не важно!

Я выхватываю нож у стоящего рядом Ярима и, буквально тараторя ритуальные фразы, сама, собственноручно, полностью осознавая, что творю и что делаю, вырезаю у еще живого светлого эльфа сердце… О, великая Ллос, прими свою жертву! Она гораздо ценнее, чем мой брат, поверь мне!

Оглядевшись, я натыкаюсь взглядом на Лаирасула, смотрящего на меня с ужасом и зарождающейся ненавистью.

— Или он, или Чхар. Небогатый у меня выбор, уж прости, — громко, произношу я, наблюдая, как тени, в образе пауков, приближаются к распростертому на алтаре телу все ближе и ближе. Ллос довольна и приняла жертву, а это сейчас самое главное.

Да, я знаю, что эльф меня, конечно, не простит. Поймет, но осадочек от случившегося останется навсегда. Но я чувствую, что он принял свершившееся, тем более что времени у нас на обиды и ссоры не осталось, — вокруг стремительно темнеет, голова кружится, ощущение, будто мы мчимся на скоростном лифте вниз, нет — падаем… стремительно падаем. И вдруг, резко, тьма рассеивается, и вместо холма, действительно, храм, белый, с высоким куполом-потолком и большим мраморным алтарем, а не обещанным валуном, приведенным в приличный вид. Пирамидки достаточно крупные, и на каждой из них нарисован знак, так что ошибиться, кому куда вставать — сложно.

Тело Виньямара исчезло, я встаю в центр алтаря и чувствую, как от каждого из моих спутников ко мне тянутся нити, веревки, канаты… Мы — единое целое, а я — центр этого единства. И в голове у нас только одно желание на всех: «Пусть в Истейлии вновь все будет так, как было до войны!»

Мы так долго были вместе, смотрели на Рикиши, страдали вместе с ним, сочувствовали ему. Поиск славы, новых территорий, попытки кому-то что-то доказать… Все ушло, отброшено в сторону, а главное — это возродить города, вернуть в них людей, восстановить страну. Истейлы достойны того, чтобы снова заселить этот мир. И мы все хотели этого. Все, даже Лаирасул. И пусть драконы, что хотят с этим, то и делают. Но наше единое, общее желание звучало так: «Пусть Истейлия возродится!»

Глава 25

Когда кровь в голове перестала пульсировать, и уровень адреналина несколько понизился, мы расслабились, выдохнули и огляделись. Было ощущение, что мы внутри белого кокона. Стены начинали плавно скругляться где-то на высоте трех метров, а все помещение было ощутимо просторнее того, в которое мы ввалились, разгоряченные битвой и плохо соображающие уже, что происходит. Еще, все стены были украшены рельефными рисунками. Прекрасно узнаваемый Аркат, стоящий на задних лапах и поднявший вверх одну из передних, как будто призывающий к вниманию, и толпа бородатых гномов вокруг него. Шаласса, выныривающая из волн, окруженная русалами и русалками. А на берегу, на высоком троне — нагиня в короне, и вокруг нее несколько нагов в шлемах и с копьями. Нагиня склонилась перед драконицей, но создавалось ощущение, что это ненадолго.

— Наги не сразу приняли покровительство драконов, — пояснил подползший ко мне Шакрасис. — Сначала было много битв.

— Мамуль, я ценю твою тягу к искусству, но ты не знаешь, как нам вернуться обратно, в ту чудную поросшую мхом норку? Я, конечно, гном, а не хоббит, но там мне было уютнее. Здесь чистенько, светленько, но мрачно как-то.

— Вот любуюсь на барельефы и заодно думаю, что делать дальше, — успокоила я Ярима.

— На барель… что? — уточнил гном, нервно оглядываясь. Странно, но, похоже, только мне нравилось находиться в этом храме. Остальные были заметно напряжены и старались держаться вместе.

— Барельефы. Так называют выпуклые картины на стенах, — пояснила я, перейдя к следующей запечатленной в камне истории.

На ней Илат вместе с джинами, в виде слегка размытых пламенем или ветром огромных чудовищ, атаковал собакоголовых монстров под предводительством такого-же собакоголового восьмилапого существа с крыльями, побольше чем у дракона.

— Анубис со своей армией, — ответил на мой незаданный вопрос Шакрасис. — Тоже довольно древняя легенда. Будто бы один из судей мертвых возомнил о себе слишком много и вызвал на бой самого дракона воздуха. Разумеется, бог проиграл и был изгнан в другой мир, а его почитателей, псоголовцев или кинокефалов, как они сами себя называли, полностью уничтожили, чтобы ослабить Анубиса и не дать им его вернуть.

— То есть это бог из другого мира, ненавидящий Илата? — уточнила я, внимательно разглядывая картину. Среди джинов то тут, то там мелькали крылатые и рогатые человекоподобные — демоны.

— Ну да, — наг нахмурился. Похоже, у него в голове тоже запустился процесс складывания информационного пазла. — Слушай! Там, по легенде еще как раз после этой битвы и были созданы истейлы, как плата демонам, участвовавшим на стороне дракона. Один из демонов больше всех отличился, и ему разрешили населить своими потомками целую страну. Ну, ты помнишь, раньше мир был един и только потом на три части разбился?