Единороги будут!

Я кивнула, чувствуя жуткий зуд, от желания срочно поделиться с кем-нибудь информацией, и выяснить, правильным ли путем я мыслю. Возможно, этот несчастный Анубис, тезка древнеегипетского бога, уже давно сгинул. Ну, а если нет? Значит, у нас есть подозреваемый — бог, который очень хочет уничтожить Илата и заодно всех остальных драконов. Наверное, они там и без меня до этого додумаются, конечно. Хотя обидевшие забывают о нанесенных обидах гораздо быстрее, чем обиженные.

В любом случае — надо кое-кому намекнуть на замеченные мною совпадения, а значит, пора обратно. Вот только как?

Следующие полчаса мы бродили по храму в поисках намека на то, как же нам переместиться. И вокруг алтаря собирались, и прыгали по нему, Ярим с Джиди даже сплясали что-то, пока настроение еще было более-менее соответствующее. Но в какой-то момент нам всем стало очень неуютно и страшно — а что, если мы тут останемся навсегда? Выполнили свое предназначение и все, в расход?

Клим, обернувшись единорогом, несколько раз попробовал пробить стены храма, но потом уселся в центре алтаря, обняв колени и уткнувшись в них лицом. Ярим и Джиди тоже пригорюнились в обнимку, неподалеку от друга. Шакрасис устроился возле барельефа с Шалассой, Бхинатар и Рикиши присели у стены, на корточках, рядышком.

— Мамуль, ты у нас главная по болтовне с богами. Попробуй связаться с ними, а?! Если им одного длинноухого мало, мы можем еще сходить наловить. Наверняка, тут зайцы водятся…

Лаирасул, тоже сидевший у стены, но отдельно ото всех, зло зыркнул на супертактичного, как всегда, гнома. Но тот ответил эльфу прямым честным взглядом:

— Слышь, я понимаю, что тебе отца жаль, но он бы нас жалеть не стал. Ни одного. Только и делал, что подставлял раз за разом. Так что я бы на твоем месте переживал не о том, что кругом все твоего папашу не любят, а о том, чтобы на тебя косо смотреть не начали. А то яблоко от яблони…

Джиди с размаху залепила Яриму затрещину и извиняюще улыбнулась эльфу:

— Не обращай на него внимания, это у него от клаустрофобии. Стресс. Сам не очень понимает, что несет.

Гном поиграл желваками, косо посмотрел на Джиди, потом на Лаирасула, нахмурился и, явно, приготовился продолжить говорить гадости, только теперь уже на почве ревности. Но, неожиданно, в самый последний момент передумал и, спрыгнув с алтаря, подошел и протянул эльфу руку.

— Мир?

Лаирасул, уже вскочивший, напряженный и готовый к драке, глубоко выдохнул, слегка расслабляясь.

— Мир. Никогда не думал, что назову другом дроу, но за то время, что мы прожили вместе в сфере у джинов, Чхар им стал. И… — юноша махнул рукой, как будто обрывая все связи с прошлым. — Только отцов не выбирают, а он первые сто лет моей жизни был очень хорошим отцом.

— Вот и запомни его таким, — я тоже подошла к Лаирасулу и протянула ему руку. — Он, действительно, был хорошим отцом и даже мстить нам хотел за то, что мы убили его детей. И тебя бы он пощадил, я уверена. Просто нам-то он отцом не был.

— Зато Чхар — твой брат и брат твоего мужа. Я все понимаю, — эльф пожал мою руку, не поднимая взгляда от пола. Понимает, но простить не может. И никогда не простит. Так же как Абагэйл никогда не простит мне смерти своей прабабушки. Но она даже и понимать не пыталась, что я защищалась, а не нападала. Обидно… Но неизвестно, как я бы сама повела себя на ее месте.

Я оглядела заметно нервничающую компанию. Самой спокойной была Джиди, тесно прижавшаяся к Яриму и буквально спрятавшаяся в его объятиях. Ну, еще Ормид, вообще, по-моему, так и не сдвинувшийся с места и не сказавший ни слова с того момента, как мы здесь оказались. Наверное, джинов как-то психологически готовят к такому с детства, иначе им не выжить по несколько сотен лет в замкнутых пространствах, типа ламп и бутылок.

Самое страшное, что выхода из храма, действительно, не наблюдалось, как и окон. Мы были замурованы в этом коконе, и это начинало меня беспокоить. Сильно беспокоить.

— Нибрас, взлети наверх, пожалуйста, может, там есть что-то, типа пробки? — на самом деле, я и отсюда видела, что в потолке даже намека на щель нет, но пока демон кружил в поисках, у нас была надежда. Потом он опустился и отрицательно помотал рогатой головой:

— Нет, леди Мируан, только если попытаться разрушить стены…

Я выразительно кивнула в сторону Клима, который не смог пробиться наружу, даже используя свой волшебный рог. Потом еще раз медленно обошла храм, разглядывая картины и пытаясь найти в них отгадку.

Долго любовалась на Малассу. То, что это именно драконица тьмы, я поняла по склонившейся перед ней полупаучихе — Ллос, и стоящей чуть поодаль красивой женщине в окружении страшных мертвецов — Ревенансер Киарансали. На крыльях Малассы были небольшие выпуклости, напоминавшие глаза. Много глаз. Внутренне захотелось передернуться — неприятное зрелище должно быть.

Что ж, попробуем связаться с богами…

Я сосредоточилась, попыталась представить Ллос, но внутри была тишина. Потом уперлась взглядом в Киарансали и попробовала докричаться до нее — тоже безрезультатно. Подсевший рядом Рикиши взял меня за руку и, поцеловав в запястье, прокусил венку. Я не сразу поняла зачем. Сперва он, явно, не удержавшись от соблазна, сделал несколько глотков, а потом, испачкав свои пальцы в моей крови, нарисовал на стене какую-то закорючку.

— Мы в Истейлии, значит, надо призывать Кали, — пояснил он. И потом, зализывая мою ранку, мысленно добавил: — Вы стали еще вкуснее, леди… Я даже жалею о тех временах, когда вы вынуждены были делиться со мной кровью постоянно.

Сначала ничего не происходило, но потом в центре алтаря появилась синекожая четырехрукая женщина. Ее длинные взлохмаченные волосы развивались, несмотря на отсутствие ветра, и все три глаза смотрели на меня и Рики. Нет, только на Рики…

Он, упав на колени, принялся шептать что-то на непонятном мне языке, а женщина отвечала ему, ласково, с улыбкой. А под конец, выкрикнув фразу приказным тоном, она взмахнула мечом, который держала в руках, и в стене храма, буквально за мной, образовалась дверь. Я тут же выскочила наружу, следом за мной — Бхинатар, и последним, уже из почти исчезнувшего проема, выпрыгнул Рикиши.

— Что случилось?! — обернувшись, я с ужасом смотрела на вновь ставшие единым монолитом белые стены храма. Только теперь мы были не в нем, а рядом с ним. А вокруг нас были голые камни. — Где лес? — растерянно прошептала я, смотря в ту сторону, откуда мы бежали к холму.

Приключения принимали неожиданный оборот. Сначала мы потеряли тех друзей, которые не вошли за нами, а теперь еще и тех, которые не вышли. Трое неизвестно где, неизвестно зачем, неизвестно почему. Главное, не впасть в панику, хоть уже очень хочется, тем более никто, кроме моих мужчин, не увидит, а они у меня привыкшие. Ну, или пусть привыкают, в конце концов! Я же не железная, имею право поистерить, когда вокруг такое происходит?