Единственная для Буйного

– Ненавижу, — выдыхаю на новом толчке. Царапаю плечи мужчине, оставляю алые полосы на загорелой коже. Вытягиваюсь стрункой. Ненавижу! Эмира за то, что не поверил. Что совсем не так. Что даже сейчас жесткости в нём больше, чем ласки. И себя ненавижу. Что всё равно его хочу. Тянусь. Ощущаю пульсацию между ног, которую мужчина вызывает. Потому что… Хочу. И чувства, которые появились раньше, никуда не делись. Множатся, пытаясь отыскать того мужчину, на которого я запала. Накладываются на чужую версию Буйного. Ищут в нём отголоски старых чувств.

– Ненавидь, — цедит, ни капли не задетый моими словами. – Ненавидь, Злата. Но кончать ты будешь от моего члена. Только от моего.

Эмир сильнее давит на мой клитор, заставляя забыться в судорогах удовольствия. Покусывает мою шею, добавляя остроты в каждое движение.

Я напрягаюсь. Мужчина быстрыми толчками заполняет меня. Я ерзаю, часто дышу. То ли пытаюсь отстраниться, то ли прижаться ближе.

Не больно, а скорее очень интенсивно. И непривычное чувство заполненности не дает окончательно погрузиться в порочное наслаждение. Я балансирую на грани. Возбуждение шипами царапает кожу, под стать щетине Эмира. Он прижимается щекой к моей, забрасывает мою ногу на себя. Открывает сильнее. Для более проникновенных толчков. Бьет внутри по центру возбуждения. Меня разрывает. Бросает из стороны в сторону. От ненависти до притяжения. От желания расцарапать лицо мужчины до необходимости поцеловать его. Последнее – выигрывает. А он не целует. Сволочь такая не целует. Игнорирует мою откровенную просьбу, упирается губами в моё плечо. Это почему-то кажется самым ужасным. Почему нельзя поцеловать меня? Сделать хоть капельку приятно. Я ведь свою невинность ему отдала. Или Эмир её нагло забрал. Неважно! А меня даже поцеловать нельзя. Обидно жутко.

– Блядь, — мужчина гортанно стонет, замирая во мне. – Не сжимайся так. Иначе залью тебя спермой раньше времени.

Сжимаю мышцы наперекор приказу. Единственный протест, который я могу себе позволить.

Замечаю, как напрягается мужчина. Взгляд плывет по моему телу, кадык дергается. Эмир выглядит взвинченным до предела. Это… Это я так на него действую? Заставляю терять контроль, в эйфорию отлетать лишь от того, что я рядом?

На секунду ощущаю себя всесильной. Пьянею от этого, тяну ладонь к мужчине. Провожу по шее, пальцами нащупываю венку. Она так сильно и быстро бьется. Пульс зашкаливает у Эмира. Хочется думать, что не только из-за злости это.

Веду дальше, останавливаясь на груди. Чувствую, как бешено грохочет сердце. Это как дурман действует. Заставляя забыться в ощущениях. Сама не понимаю, что творю. Тело живет своей жизнью, подпитываемое эмоциями.

Глажу напряженный живот, обвожу кубики пресса. Царапаю. Упиваюсь тем, как ярко Эмир реагирует на каждое касание. – Кончу, кукла, и тогда ты останешься без финала.

Угроза действует моментально. Возбуждение зудит под кожей, просит выхода. Я не хочу оставаться без финала. Вот никак.

Замираю под довольным взглядом мужчины. Он смотрит прямо в глаза. Гипнотизирует. Отвернуться не смею. Тону. Показываю. Так открыто демонстрирую, что сейчас во мне ни капли ненависти. Сплошное поглощающее желание. Из-за него.

Я чувствую подкрадывающийся оргазм. Как внизу становится очень влажно. Кожу стягивает жаром. А бедра подрагивают. Тянусь за этим ощущением. Но при этом кончаю внезапно. Сильной вспышкой. Разрывом, от которого внутри пустота. Удары сердца эхом стучат в ушах. Выгибаюсь в спине, плотно прижимаюсь к разгоряченному телу Эмира. Будто в беспамятство окунаюсь. Где тепло и хорошо. Ничего не существует. Меня самой нет. Только сплошные волны наслаждения.

В себя я прихожу от холода. Эмир поднимается, поправляет свои брюки. Расфокусировано слежу за ним. Между ног мокро и липко. В теле новая усталость. Будто раздавило катком, но очень приятно.

Я приподнимаюсь на локтях. Медленно до меня доходит, что произошло. Будто трезвею за секунду. Я подскакиваю, прижимая к себе колени. Обнимаю их, пряча голое тело от мужчины. Запоздало и безболезненно. На смену удовольствию приходит горечь. Кислотой пощипывает кончик языка. Я ощущаю себя использованной. Куклой, которую просто попользовали как хотели.

– Ты… Ты… – резко вдыхаю, пытаясь не сорваться на крик.

– Цельные предложения будут? – Усмехается Буйный. И это срывает последние предохранители в моём мозгу. Я сейчас всё этому бесчувственному дятлу выскажу! И пусть молится, чтобы в процессе тут ничего не загорелось.

Притягиваю к себе плед. Прикрываюсь. Внутри всё от негодования и злости кипит. Какой же козёл! Забрал мою невинность, а ведёт себя так, будто всё по плану! Будто ему она и достаться должна была!

– Ты ничего не забыл?!
– Укутавшись в плед, выбегаю на средину комнаты. Только чудом не падаю и не зарываюсь носом в пол. Плед длинный, ноги путаются. Но я удерживаю равновесие и на своих двух остаюсь.

– Выпить хочешь?
– Буйный спрашивает ленивым голосом. Неторопливо в сторону бара направляется. А я сильнее зубы стискиваю. Буду! Бутылку! Которой тебя, козла, по голове огрею!

– Я жду твоих извинений!
– Буквально выкрикиваю и ногой притоптываю.

Эмир вполоборота ко мне поворачивается. Вопросительно бровь выгибает. Я сейчас в его взгляде читаю: "Не хуей, кукла" Но от этого ещё сильнее завожусь. Вперёд бросаюсь. К мужчине.

– Ты... Ты меня оскорблял! Обвинял во всяком! Приписал... Даже говорить мерзко! А когда узнал, что я невинная, даже... даже... не...

Буйный прищуривается, и зубы стискивает. На моем пледе пальцы сжимает и к себе притягивает.

– Твоя невинность — моей была с самого начала. Было бы иначе, я бы уже тебе шею свернул, кукла. Не нарывайся. Ночь только началась. Считай, я и так добрый, передышку даю.

– Козлина!
– Возмущённо выпаливаю. Хочу ему пощёчину зарядить, но Буйный руку перехватывает. Больно не делает, но и ударить не даёт.

– Знала, с кем связываешься, — язвит в ответ.

Выдёргиваю руку, назад отхожу. Чувства удовлетворённости нет никакого. Он даже с тем, что козёл согласился. Извиняться не собирается. И что он там про начало ночи говорил? Это что ещё не конец?!

Ноги сильнее сжимаю, как Буйный прямо сейчас собрался на второй круг заходить.

– Пить будешь, нет?
– Снова рявкает.

Хочется его послать куда подальше, вот только в горле всё пересохло и першит.

– Сок... яблочный...
– Произношу, поджав губы.

Так хоть мне стакан дадут, и я смогу его в стену бросить. Хоть как-то свою ярость ему показать.

Взгляд на камин натыкается. "А если туда алкоголем плеснуть, будет какой-то эффект? Загорится всё или нет?" От безысходности даже такие варианты обдумываю.

Но Эмир до бара не доходит. Его телефон начинает какие-то громкие звуки издавать. Мужчина к столу подходит. Я же внимательно наблюдаю. Ещё одна причина, по которой я не закатываю полноценную истерику — это Алиса. Мою подругу похитили. Из-за меня. И Буйный обязан со мной это обсудить!

– Охуеть расклад, — мужчина издаёт громкий смешок. Телефон в руки берёт. Я же продолжаю наблюдать. Что именно его там так сильно заинтересовало?

В мою сторону взгляд метает, снова на телефон.

– Мне вот интересно, все, кто с тобой как-то связан, по лезвию ножа ходят?