Единственная для темного эльфа 3

Я никогда броню не снимал,

Ни пред одной не обнажал души,

И сердца никому не открывал,

Хоть попадались дамы хороши…

И вот она ворвалась в жизнь мою…

Любовь и страсть слились в поток единый,

И сам себя теперь не узнаю,

Лишь знать, что ею я любимый,

Лишь это важно.

Пусть для меня всегда глаза её сверкают!!!

Как путник, утомлённый жаждой,

Желает пить,

Я так её желаю…

Гладил ее по волосам, не в силах перестать улыбаться. Теперь моя до кончиков волос, до глубины души, по заветам богов… Только моя. Нежная, любимая.

Запутавшаяся в одеяле, обнимает кусочек, так мило прижимая к груди. И дышит спокойно, размеренно, видно, даже без снов. Хотя какие сны? В эту ночь она изрядно потратила сил: ритуал запустил в ней необходимые изменения, да и я не раз позволял себе насладиться сладким моментом проникновения, когда ее тихие стоны перехватывали дыхание. Уснула лишь под утро, я совсем не смог. Любовался ею, прикасался осторожно, так и не сумев унять желание чувствовать ее кожу в контакте со своей. Боялся разбудить, но раз за разом целовал то плечико, то мягкие волосы, то сладкие губы.

Моя. Всецело, без остатка. Родная, любимая. Жена.

Теперь по-настоящему, а не в мечтах и ради маскировки.

Ая, жена Фалькониэля. Как же долго я этого ждал.

Малышка глубоко вздохнула и тихо завозилась. Лицом юркнула под одеяло, но долго так лежать не смогла. Вынырнула и сонно посмотрела на меня.

— Мой эльфенок выспался? — с улыбкой поинтересовался я, зная, что на улице давным-давно полдень.

— А эльфенку кто-то дал? — с улыбкой заворчала она, переворачиваясь на бок и пряча свое лицо у меня под грудью. Удобно наблюдать за ней, опираясь на локоть.

Я довольно улыбнулся. Дождался, пока она снова завозится, навис над нею, легонько зажав, и мягко поцеловал замерзший носик, на что девушка весело фыркнула и снова спряталась под одеялом.

— Я принесу завтрак, любовь моя. Точнее, уже обед, — сказал ей, выныривая из-под одеяла и усаживаясь на постели. Пока искал глазами одежду, добавил: — Просыпайся, и будем собираться.

— Не-не-не, вернись! — шустро сориентировалась моя егоза, словив меня за руку и затаскивая под одеяло обратно. Удобно умостив голову на моей груди и обняв, малышка сама улыбнулась собственному коварству. Правда, спустя паузу ее голос прозвучал серьезным: — Фаль, объясни мне кое-что.

— Все, что хочешь, моя нежность, — поцеловал ее лоб, действительно готовый выполнить любую ее просьбу. Пальцы наши переплел, с искрящимся счастьем подмечая, как хорошо проявилась на наших руках вязь брачных татуировок.

— Во время ритуала прозвучала фраза, — маленькая жена замешкалась, подбирая слова, а я заинтересовался еще больше, недоумевая, что из звучащего в ритуале могло быть ей знакомым. — Ты сказал, что делишь со мной жизнь. Раньше я думала, что это в переносном значении. Только ощущения при этом… — любимая все-таки села, прикрыв грудь одеялом, и так же серьезно воззрилась на меня: — Фаль, только честно, ты правда разделил свою жизнь на нас двоих? Тот срок, что отведен тебе?

Беспокойство в ее взгляде невероятно согрело меня изнутри. Какая же она очаровательная, когда эмоции отражены в ее взгляде. Не удержался, и потянулся к ней рукой, чтобы ласково погладить щеку.

— Да, Ая, моя жизнь сократилась, — наблюдая в ужасе расширившиеся глаза, с легкостью и ощущением правильности добавил: — Но это достойная плата за твою любовь.

— Фаль… — севшим голосом произнесла, но я поспешил ее отвлечь:

— В этом есть и плюсы, маленькая, — к счастью, я хорошо знаю свою жену, чтобы найти для нее правильные слова: — Теперь наши жизни связаны, и я больше не буду рисковать своей, зная, что тем самым подвергаю опасности твою. Я больше не буду наемником, Ая. Найду занятие поспокойнее, чтобы в нашей семье не было места беспокойству.

Девушка долго вглядывалась в мои глаза, но я знал, чувствовал, что верит. Улыбался ей спокойно, не отводя своих глаз и ожидая ее ответа.

— Фаль…

— Клянусь тебе. Воевать я больше ни с кем не стану, исключая только вопросы безопасности нашей семьи. Я никому не позволю навредить тебе, Ая, — все же поднялся и сел рядом с ней, чтобы взять ее за руку и проникновенно шептать: — Жизнь у нас долгая. И я с радостью отдал половину, чтобы до конца моих дней ты была рядом со мной. Я знаю, нежность моя, ты тоже разделяешь мои чувства. Зачем жить так долго, если в этой жизни у меня не будет тебя?

— Я думала, связь жизней будет касаться только ее конца, но ты не говорил, что отдашь часть своей мне…

— Родная, ты и есть моя жизнь, — не позволяя ей погрязнуть в своих опасениях, прижал малышку к себе, побуждая перебраться на свои колени. — Этой ночью сбылась моя мечта.

— Ох, Фаль, — вздохнула она, приникая ко мне всем телом и больше не смущаясь своей наготы. Обнимала так нежно, как может только она. Пальчики мне в волосы запустила, пряди причесывая, от чего я с удовольствием прикрыл глаза. — Эм, Фаля…

Откликнувшись на робкий зов, разомкнул глаза, чтобы с участием взглянуть на свою маленькую супругу. Ее озадаченный вид вызвал вопросы и у меня, особенно учитывая, что с таким видом она рассматривала именно мои волосы.

— Что случилось?

Малышка несколько раз аккуратно провела по волосам пальцами, стараясь не причинять боль, но с каждой секундой ее лицо делилось со мной все новой эмоцией.

— Мне кажется, одна твоя татуировка после обращения не исчезла.

— Что? — сам не понял, как собственное сердце почему-то забилось быстрее.

— Вот здесь, чуть подальше за виском, она прямо с ладошку, — Ая с научным интересом уставилась на собственную ладонь. Мои собственные догадки казались мне нереальными.

— Ну-ка, — осторожно ссадив любимую в ворох одеяла, сам, не позаботившись, чтобы прикрыться, поднялся с постели, направившись к висящему на стене зеркалу.

Зачесав волосы руками по примеру, как это делала Ая, я с неверием уставился на крупный черный знак, плохо просматривающийся за волосами, но вполне узнаваемый, если знать его значение. А среди темных эльфов нет тех, кто его бы не знал. В детстве все мы изучали историю обычаев темных эльфов и как проявлялось воссоединение темного эльфа со своей истинной парой.

Выдохнул рвано, не веря в увиденное собственными глазами, и все так же не двигаясь у зеркала. Может ли это значить, что и для Аи я теперь…?

— Фаль, все хорошо? — заволновалось мое сокровище, что и позволило мне отмереть.

Отступил на шаг от зеркала, оборачиваясь к своей законной супруге. С минуту не мог подобрать слова, сам не до конца осознавая, но держать ее в неведении не мог, тем более, что ее это касается в первую очередь.

— Это «iaxary», моя нежность. Знак богов, указывающий, что темный эльф, который носит его, обрел свою истинную пару и связал с ней жизнь. Так говорят легенды…