Единственная женщина на свете

– В понедельник. Она, как обычно, приехала, чтобы прибраться. Позавчера позвонила, сказала, что у нее здесь дела. За день до этого тоже звонила. Часов в пять.

– А что за дела, вы не знаете?

– Наверное, уборкой занималась, – пожал он плечами. – Когда она позавчера позвонила, я сказал, что ближе к обеду освобожусь, но планы у меня изменились – встреча с клиентом. Оля приехала, позвонила, и я попросил подождать меня в квартире. Но она отказалась, решив по магазинам пройтись. Встреча заняла гораздо больше времени, чем я предполагал, я опять позвонил ей, извинился. Она ответила, что поедет домой. Машину я утром угнал в автосервис, должен был забрать ее только через несколько дней, отвезти Олю не мог. Остаться здесь она не захотела, последний автобус уходит в восемь вечера. Если бы я знал… – Он вновь опустил глаза и судорожно вздохнул. – Должно быть, на автобус она все-таки опоздала и поехала на попутке. Убить человека из-за пары сотен…

– Вы думаете, убили в расчете поживиться?

– Так говорят, – пожал он плечами.

– Валерий Петрович, об отце своей дочери Оля вам ничего не рассказывала?

– Она как-то… избегала этой темы, а я спрашивать не решился. Но у меня сложилось впечатление, что это был… мимолетный роман.

– Вот как.

– Может, я и не прав. Но женщины обычно не прочь поговорить о себе. Мне казалось, Оле об этом человеке вспоминать неприятно. Возможно, он подло бросил ее, она разуверилась в мужчинах, оттого и замуж не спешила.

– А сколько вы ей платили? – задала я очередной вопрос, он вызвал легкое замешательство. Сумму Карташов все-таки назвал, а я решила: если он и платил ей деньги, то только в начале знакомства, когда их отношения были сугубо деловыми. Потом Ольга, скорее всего, занималась благотворительностью. Вполне в ее духе. А вот то, что она не спешила замуж, слегка удивило.

– Почему вы спросили о деньгах? – нахмурившись, задал вопрос Карташов.

– Заработки у Ольги невелики, нелегко прожить на эти деньги с матерью и ребенком. А жили они неплохо.

– Но ведь у Ксении Григорьевны пенсия… и сестра. Сестра всегда ей помогала.

– Да, я знаю. Когда вы ей позвонили, чтобы предупредить о том, что задерживаетесь, она сказала, где находится?

– В торговом центре, он до девяти работает.

– А освободились вы…

– В половине девятого. Сразу же позвонил Оле, но она не ответила. Я подумал, может, она уже дома, а телефон лежит в сумке, и звонка она не слышит. Утром опять позвонил, а потом… потом узнал…

– Сколько прошло времени между звонками? Я имею в виду, когда вы звонили в тот вечер.

– Ну… примерно час.

– То есть в половине восьмого она должна была отправиться домой?

– Ну да. Я же говорил, автобус уходит в восемь, вот и поспешил предупредить. От торгового центра до вокзала пешком пятнадцать минут. Вполне могла успеть на автобус. Но почему-то им не воспользовалась.

– После встречи вы отправились домой?

– Да, в девять был дома. Вы что, моим алиби интересуетесь? – вновь нахмурился Карташов.

– Алиби – это для следователя, а я просто пытаюсь понять, что произошло.

– Я был в своей квартире, просматривал документы, спать лег поздно, – терпеливо объяснял он, вздохнул в который раз и добавил: – Мне тоже не дает покоя мысль, почему Ольга не поехала на автобусе. Может, встретила знакомого, который обещал ее подвезти?

– Вот только с какой стати знакомый решил убить ее? – с невеселой усмешкой заметила я.

– А если что-то задержало ее в городе?

«Гадать можно сколько угодно», – подумала я. Пока мне даже неизвестно, была ли в тот вечер Ольга на вокзале. Не удивлюсь, если она все-таки успела на автобус и благополучно добралась до поселка. А потом… кто-то уже ждал ее там или позвонил на мобильный. Очень хочется взглянуть на распечатку ее звонков.

– Один из жителей поселка видел, как Ольга накануне своей гибели встречалась с мужчиной, он был на машине, черный «БМВ». Она ничего не говорила вам о нем?

– Нет, – поспешно ответил Карташов, мне показалось, излишне поспешно, как будто этот вопрос по неведомой причине был ему неприятен.

– И вы не представляете, кто это может быть?

– Мне казалось, знакомых у Ольги не так много. Она жила довольно уединенно, большую часть времени посвящая воспитанию дочери. И мужчин в ее окружении не было, по крайней мере, я в этом уверен. Я не слышал от нее ни одного мужского имени, если не считать ее клиентов.

– А среди клиентов были одинокие мужчины?

– Нет. Только семейные пары. Вы думаете… – Он нахмурился и тут же заговорил взволнованно: – Ольга не производила впечатления женщины, которая способна крутить романы сразу с двумя мужчинами. И не позволила бы себе связь с женатым человеком. Тем более что хорошо знала, чем обычно заканчиваются такие связи. Она порядочная и разумная девушка…

– У меня и в мыслях не было сомневаться. Просто прикидываю, кем мог быть этот тип. Впрочем, об этом узнают очень скоро, есть номер машины.

Карташов ничего не ответил, но поспешно отвел взгляд. В нем чувствовалась какая-то маета, и это убедило меня, что ему, пожалуй, известно куда больше, хотя, может, я несправедлива к человеку. Любил он Ольгу или просто пользовался ее расположением, но ее гибель по-настоящему его расстроила. Он терпеливо отвечает на мои вопросы, хотя мог бы уже давно указать мне на дверь. Но как только речь заходит о «БМВ», начинает ерзать. Что-то тут есть.

– Со следователем вы говорили? – спросила я.

– Да, мне звонили вчера, и я встретился с человеком, который ведет дело. У него нет сомнений, что это ограбление. Оля сопротивлялась, и вот итог… Почему я не уговорил ее дождаться меня? – добавил он с горечью.

Мы немного посидели в молчании, Карташов хмурился и в мыслях своих, скорее всего, был далек от нашего разговора. Я взглянула на часы, чужое время следовало беречь. Поднялась, поблагодарила и направилась к двери.

– Я надеюсь, его найдут, – сказал он мне в спину, но особой уверенности в голосе не чувствовалось.

Покинув Карташова, я еще больше укрепилась в желании встретиться с бывшим одногруппником, если, конечно, он до сих пор борется с преступностью именно в этом городе.

Витька Лавров был озорным, жизнерадостным парнем, с некоторой долей романтики, которую прятал за веселым цинизмом. В годы учебы мы с ним дружили, пока он не предпринял попытку перевести наши отношения в любовные, чем слегка ошарашил. Сообразив по моей реакции, что свалял дурака, пошел на попятный, отделавшись очередной шуткой. Но я, успев заподозрить его в коварных намерениях превратить нашу ничем не омраченную дружбу в никому не нужный роман, держалась настороже. К счастью, он вскоре и сам понял, что, потеряв в моем лице беззаботного спутника в походах по ночным заведениям, взамен ничего стоящего не приобретет, и начал сам над собой подшучивать, уверяя, что не иначе как в беспамятстве решил, что влюблен. В общем, наша дружба счастливо продолжалась до той поры, пока он не уехал в район. Первое время Витька звонил регулярно и даже приезжал, потом, как водится, звонки и встречи стали реже, а последние два года мы и вовсе не общались.