Единственная

— Сейчас, — прошептал он тихо, — если ты не хочешь, чтобы нас с Недом выгнали с работы, ты должна сидеть тут и не раскрывать рта. Но возможно, только возможно, потом ты сможешь кое-чем нам помочь.

Гарри Флойд позвонил Карлин в офис окружного прокурора спустя всего два дня. В отличие от обычного хвастливо-шутливого тока на этот раз его голос звучал сугубо по-деловому.

— Послушай, Карлин, если я правильно понял, ты говорила, что можешь кое-что сделать для нас.

— Именно так.

— Эту девушку — кстати, ее звали Джекки Фрэнклин — убил не кто-то, а что-то по имени «Мазерати».

— Как ты узнал? — затаив дыхание, спросила Карлин.

— По сопоставлению следов шин и осколков стекла. Но сейчас у меня нет времени вдаваться в следственные подробности. Похоже, это не несчастный случай.

По напористости его тона Карлин почувствовала, что он позвонил не для того, чтобы просто поделиться своими соображениями.

— Чем я смогу помочь?

— Кое-что разузнать. Например, не упоминались ли во время дачи показаний под присягой какие-нибудь торговцы наркотиками, имеющие «мазерати»? Это не та информация, которую мы всегда можем получить из компьютерных файлов, но это может помнить низкооплачиваемый помощник окружного прокурора.

— Я не слезу с них.

Гарри рассмеялся.

— Вот и займись ими.

Карлин уселась с полным списком помощников окружных прокуроров, в котором рядом с именами стояли номера рабочего и домашнего телефонов. Если поработать до полуночи, она успеет поговорить со всеми. Зазвонил телефон, и она схватила трубку.

— Еще что-то, Гарри?

— Гарри? Кто такой Гарри?

Карлин сразу же узнала голос Наташи Дамирофф.

— Таш? Ты где? Тебя слышно, словно ты за углом.

— Звоню из автомата на перекрестке 33-й улицы и Мэдисон-авеню, но не представляю себе, за углом ли это, — засмеялась Наташа. — Я потратила три недели, чтобы дозвониться твоим родителям и узнать твой номер; это на две с половиной недели больше, чем мне понадобилось, чтобы найти квартиру и получить первую работу модели.

— Ты хочешь сказать, что ты здесь насовсем? — На несколько секунд Карлин перенеслась в другие времена.

— Я хочу сказать, что живу здесь и умираю, как хочу тебя видеть, — возбужденно ответила Наташа. — Приходи сегодня вечером поужинать, моя квартира на углу Третьей и Восемьдесят четвертой.

Карлин посмотрела на список телефонов на столе.

— Таш, понимаешь, сегодня не могу, я вся в работе, объясню, когда увидимся. Как насчет завтрашнего вечера?

— Я снимаюсь для «Мадемуазель», и как раз завтра вечером у меня сеанс. Четверг подойдет?

Карлин едва расслышала последнюю фразу, потому что почти выкрикнула:

— Что ты делаешь и для чего?

— Объясню в четверг, когда увидимся, — мило съехидничала Наташа, вешая трубку.

Карлин засмеялась, но заставила себя выбросить Наташу из головы. Ей так же сильно хотелось встретиться с Наташей, как и выполнить свою работу. «Посмотрим, — сказала она себе, пробегая глазами первую страницу списка помощников окружных прокуроров, — что знаете вы, мистер Ли Эрон с номером 2105?»

Вечер четверга принес два сюрприза. Первым была открытка от Нэнси, которую Карлин нашла в почтовом ящике, когда заехала домой принять душ перед тем, как отправиться на обед к Наташе. В этот раз на почтовом штемпеле стояло «Сингапур».

«К., через два дня возвращаюсь в Осаку. Приглашены принять участие в небольшом экономическом совещании между Японским корпоративным советом и Американским торговым представительством. Слегка зададим им жару. Собираюсь пропустить первый семестр. Поскучай немного по мне. Филиппа Манхоффа приятно попробовать, но не в больших количествах. С любовью, Н.».

«Ах, что ты знаешь об этом», — подумала Карлин, положив открытку на столик в прихожей. Когда начнутся занятия, она будет скучать по Нэнси, но сейчас она успокоилась. Несколько месяцев путешествия по Японии гораздо лучше, чем замужество в двадцать.

Сюрпризом номер два была Наташина квартира. Гостиную украшали старинные кресла и хрусталь Баккара, а на небольшом голубом с золотом восточном ковре под стеклянным кофейным столиком не было ни единого пятнышка, как будто по нему никогда не ходили. Создавалось впечатление, что комната целиком перенесена сюда с какого-нибудь шестого этажа Блумингдейла. Карлин не представляла, что когда-нибудь сможет поселиться в подобной квартире; во всяком случае, не раньше сорока пяти, сказала она себе. Но Наташа, судя по всему, чувствовала себя превосходно.

— Так какой банк ты ограбила? — пошутила Карлин, принимая из рук Наташи бокал белого вина.

— Банк «Мадемуазель» и «Семнадцать», — самодовольно ответила Наташа.

— Ты за месяц получила оба эти места?

— О, Карлин, ты не поверишь, в первую же неделю, как только я приехала сюда, мне дали три показа. — Наташа отхлебнула вина, и ее глаза вспыхнули огнем от возбуждения. — Впервые приехав в Нью-Йорк, я пошла в «Агентство Лайтмэна», его упоминал один из сотрудников Шрейера, когда я первый раз участвовала в их шоу. Так или иначе, меня свели с парикмахером и гримером, которые общими усилиями придали мне соответствующий вид; потом сделали несколько снимков, повсюду их показали и отправили меня на эти демонстрации. Первый показ проходил в огромном рекламном агентстве на 57-й улице. — Наташа словно вдруг чего-то испугалась. — Все эти люди вокруг таращились на меня; я думала, что умру, клянусь; я была совершенно ошарашена.

Карлин покачала головой; как жаль, что даже при несомненном успехе Таш оставалась все такой же пугливой. Наташа, заметив беспокойство подруги, взяла себя в руки.

— Клянусь, совсем не важно, как мне было страшно, — усмехнулась Наташа, — важно, что они приняли меня. — Теперь в ее голосе звучала гордость. — Деньги, которые я заработала, пошли на это. — Она, смеясь, указала на восточный ковер.

Карлин порывисто обняла подругу, а затем осмотрела с головы до пят. В желто-зеленом шелковом платье, облегающем ее угловатую фигуру, Наташа казалась рожденной для успеха. Ее непокорные рыжие волосы, более длинные, чем были в школе, как-то очень элегантно обрамляли лицо. Непосредственность и совершенство. И как это достигается?

— Таш, это невероятно.

— Ну, на самом деле я заработала немного больше, да еще кредитка «ВИЗА». — Она провела рукой по спинке мягкого кресла. — Арендная плата плюс охранная сигнализация, — у меня на самом деле не осталось ни копейки, но…

— Тебе лучше не влезать в долги, — усмехнулась Карлин. — Не то какая-нибудь воровская компания здорово поживится в этой квартире.

— Ты, правда, думаешь, что это может случиться? — испугалась Наташа.

— Конечно, нет, дорогая. — Карлин покачала головой. Прошел целый год с тех пор, как они в последний раз виделись с Наташей, она почти позабыла, как легко ее подружка всего пугается. — Таш, ты будешь знаменитой моделью, и ты знала это с пятилетнего возраста. Я верю в тебя.

— Вы с Беном всегда поддерживали меня, — просияла Наташа, — но в это трудно поверить. Вы оба не представляете, как много в этом городе красивых девушек, которые прожили здесь многие годы, знают всех нужных людей и посещают нужные места.

Карлин вынуждена была отвернуться, она так давно не слышала имени Бена, и сейчас у нее возникло двойственное чувство — с одной стороны, ей хотелось расспросить Наташу о его жизни во всех подробностях, с другой — хотелось все бросить и убежать от страха услышать одно-единственное слово. У нее хватило духу перевести разговор на тему, которая никак его не касалась. Избегая смотреть на Наташу, Карлин лихорадочно искала, что бы еще спросить.