Единственная

— Ты мой принц-избавитель, — шепнула она и улыбнулась. — Это сентиментально, но правда.

Леонард тоже улыбнулся и взял ее руку.

— Я ничуть не возражаю против сентиментальности. Я сделаю все возможное, чтобы быть достойным тебя.

После того как они поженились и поселились в Олбани, Кит как-то спросила Леонарда, нельзя ли ей работать у Эда, но он стал поначалу сопротивляться.

— Дорогой, — возражала она, — я приучена работать и хочу участвовать в семейном деле, во всяком случае, до тех пор, пока у нас нет ребенка. Пожалуйста, позволь.

— Не понимаю, — хмурился Леонард, — почему моя жена должна работать, нам хватает моего жалованья.

Однако в конце концов он сдался, и счастливая Кит присоединилась в магазине к мужу и свекру. Сам Эд немного пугал ее своим раскатистым голосом и острым языком, но по какой-то причине — и, видимо, не без оснований — отец Леонарда был ею доволен, в некотором смысле даже выделял ее среди других служащих. А ей нравилось находиться рядом с ним, слушать и учиться, испытывая благоговейное почтение перед его деловыми качествами и решительностью, с которой он брался за любую проблему. Постепенно Кит стала разделять преклонение Леонарда перед ним. Общее дело собирало их по вечерам вместе, и они допоздна живо обсуждали торговую или ценовую политику, пока Леонард не отправлял ее спать.

— Ты обращаешься со мной, как с хрустальной вазой, которая в любой момент может разбиться, — журила она его.

Он обнимал ее и привлекал к себе.

— Ты редкий цветок, и я должен оберегать тебя.

— Ты упрямый, — смеялась Кит, втайне польщенная, — но я все равно люблю тебя.

— Надеюсь, что это на самом деле так, — отвечал он торжественно, — потому что ты свет моей жизни.

Кит чувствовала, как ее сердце переполняется любовью и сознанием, что она до самой своей смерти будет предана этому удивительному человеку.

Боже, как давно все это было, миллион лет назад. Да и было ли? Довольно скоро после того, как Кит разрешили работать в магазине, все изменилось. Она никогда не забудет тот день, когда раздался телефонный звонок. Кит стояла за хлебным прилавком, окутанная запахом теплого хлеба, и разговаривала с местным журналистом, который хотел сделать репортаж об Эде Дамироффе.

— Да, в следующем году Эд откроет еще три, — говорила она в тот момент, когда позади нее на стене зазвонил телефон. — Простите.

Кит побледнела, услышав известие, бросила трубку и кинулась разыскивать Леонарда. Она нашла его в дальнем кабинете магазина, и ее лицо было мокрым от слез.

— В чем дело? — Он тут же подскочил к ней.

— О, Леонард, отец… — выдавила она, — твой отец, сердечный приступ…

Горе Леонарда разбило сердце Кит; она никогда не забудет его глубокую печаль в те первые несколько дней после смерти Эда. Но все переменилось, как только вскрыли завещание. Леонард, естественно, полагал, что отец оставит дело ему, и отец действительно оставил дело сыну — но не Леонарду, а сыну, о существовании которого Леонард не имел понятия.

Открылось, что все то время, пока Эд Дамирофф был женат на Розе, матери Леонарда, у него была вторая жена и семья в Поукипси. Ни одна семья не знала о существовании другой. Да, Эд много разъезжал — по делам, всегда говорил он, — но Леонард и его мать не могли найти объяснения, как Эду удавался такой обман на протяжении стольких лет, и были не в силах постичь эту величайшую ложь. У Эда Дамироффа и другой его жены был сын, студент последнего курса Принстона, и он, а не Леонард, получил в наследство все магазины, остальное имущество Эда переходило к Бетти. Розе полагались только десять тысяч долларов, оставшихся на общем счете, и их дом, который всегда был записан на ее имя и полностью оплачен.

Леонард и Роза остались с пустыми руками и в состоянии, близком к помешательству. Оказалось, что они совсем ничего не знали о человеке, с которым жили, — любое воспоминание о прошлом теперь воспринималось в свете знания отвратительного настоящего. Мало сказать, что они не знали его как следует, но он был для них совершенно чужим. Почему, почему он выбрал именно их, чтобы предать самым бессердечным образом? Кит было больно за мужа, когда она видела, как он старался утешить мать.

Другой сын Эда Дамироффа не хотел иметь никакого дела ни с Леонардом, ни с его матерью. В одном-единственном телефонном разговоре он недвусмысленно дал понять, что рассчитывать им не на что.

В одночасье жизнь Кит и Леонарда изменилась. Еще совсем недавно Леонард хорошо зарабатывал, они только что купили дом в Коулвилле, развалившийся особняк в колониальном стиле на двух акрах земли, и, получив от мужа свободу действий, Кит руководила его реставрацией. Сразу же после смерти Эда и отстранения Леонарда от дел деньги стали для них серьезной проблемой, ведь других источников дохода они не имели, в довершение всего над ними нависли пугающие выплаты за дом. Кит могла только беспомощно смотреть, как Леонард все глубже погружался в депрессию.

Он попытался начать все заново. Продав дом, они переехали в более скромный, а прибыль от продажи и свои сбережения использовали на приобретение кондитерского магазина в Вестерфилде. Леонард заполнил магазин широким ассортиментом конфет и отборного шоколада, а также газетами, журналами, канцелярскими принадлежностями и разнообразными трубками и сигарами. В первые месяцы владения магазином он был полон решимости. Он сделает это сам и сделает даже лучше. Кит была счастлива видеть, что муж снова возвращался к жизни.

Но почему-то ничего не получилось, магазин просто проглатывал все деньги, которые Леонард вкладывал в него. Радужная надежда, которая была у Леонарда в первые месяцы после открытия магазина, вспыхнула и погасла — финансовые трудности казались непреодолимыми. Если когда-то у них было столько денег, что они не знали, куда их девать, то теперь их карманы были пусты, а с ненадежным делом, видимо, нужно было расстаться. Леонарду пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы сказать Кит, что они не могут позволить себе оставаться в престижном Коулвилле, что им придется переехать в одну из новостроек Ривервью в Вестерфилде.

— Любимый, ты же знаешь, меня не волнуют такие вещи, — заверила его Кит. — Как ты думаешь, у нас хватит денег на еду?

— Господи, Кит, конечно, — в ужасе ответил Леонард, — все не так плохо.

— Тогда в чем проблема? — спросила она весело.

Но по его глазам было видно, что он продолжает переживать свой провал. Кит решила, что по крайней мере дома он должен чувствовать себя счастливым. Она делала все, что могла, чтобы их маленькая квартирка была уютной, и, когда он приходил вечером домой, жена неизменно встречала его сияющей улыбкой. Потом родился их сын Бен, и она почувствовала, что у них есть все, о чем только можно мечтать.