Единственная

«Я не должна смеяться над ней даже тайно», — оборвала себя Карлин. Как бы то ни было, у Наташи есть цель, а Карлин не представляла себе, ради чего она могла бы так усердно работать. Она так и не знала, чему посвятить себя. Честно говоря, с ролью Марии ей повезло благодаря ее длинным темным волосам и приятному сопрано. А что касается школы… Нельзя сказать, что Карлин плохо училась — она числилась в числе первых в классе, — но это было скорее результатом отсутствия талантов вокруг.

— О чем мечтаешь? — Карлин вздрогнула при звуке его голоса, когда Бен зашагал с ней в ногу, раскачивая в правой руке баскетбольный мяч.

— Не твое дело.

Ответ Карлин был резким и сердитым, как, по существу, и все ее разговоры с Беном, сколько она себя помнила. Но сегодня она чувствовала себя униженной оттого, что ее чуть не застали у площадки, наблюдающей за его игрой, и от этого огрызнулась грубее обычного.

Бен вскинул руку, словно защищаясь от удара, и, усмехнувшись про себя, обогнал ее.

Карлин тут же пожалела о своих словах, ей хотелось бы долгую дорогу до Ривервью провести в его компании. Вряд ли у них получилась бы приятная беседа, призналась она себе, представляя, как быстро они доберутся друг до друга и окажутся в нокдауне, но дорога была такой длинной.

— Эй, — громко окликнула она, — подожди.

Бен довольно долго ждал, пока она перевела дыхание.

— Я не хотела грубить, это получилось случайно, просто ты напугал меня.

— Как идут репетиции? — Бен переложил книги в правую руку и левой рукой повел мяч.

Карлин с подозрением взглянула на него, но, как ни странно, его, кажется, это действительно интересовало.

— Замечательно. То есть пьеса замечательная. Но Кенни Чайлдз и я — это не то, что Ларри Керт и Кэрол Лоуренс.

— Ну-ну, не принижай себя, — улыбнулся ей Бен, — у тебя хороший голос.

Карлин почувствовала, как загорелись у нее щеки, на этот раз он не поддразнивал ее, а был, ну, просто любезным.

— Ты должен играть за школу, — в ответ сказала она. — Войти в баскетбольную команду, играть в бейсбол или еще во что-либо. Таш говорила, что в прошлом году тренер хотел, чтобы ты выступал за школьную команду юниоров.

— На это нужно много времени, а я и так достаточно часто играю. — Говоря это, Бен хлопал по мячу. — Ты же знаешь, каждый Божий день где-нибудь устраивают любительскую игру.

— Ну да, а тебе ведь нужно еще получить пятерки по всем предметам, где уж тут найти время для развлечений. — Карлин услышала, что говорит с издевкой.

«Ну, зачем я так?» Привычка воевать с ним на сей раз принесла ей скорее разочарование, чем удовлетворение. Но, как обычно, посмеяться над ним гораздо безопаснее, чем признаться себе в новом чувстве, которое приводило ее в необъяснимое замешательство. «Да ладно, — решила она, — назвался груздем — полезай в кузов».

— Например, сегодняшние занятия по социологии. Боже, могу поспорить, твоя работа описывает эпоху Возрождения не по дням, а по часам.

Как всегда, на ее контрольной работе стояло «5-», а его была отмечена большой красной «5+». Бен услышал вызов в ее тоне, но решил не попадаться на удочку. Иногда ему хотелось просто спокойно поговорить с Карлин, а не подкалывать друг друга; когда это изредка удавалось, оказывалось, что она единственная девочка в школе, которая могла понять его. Она лентяйка, конечно, но сообразительна, как дьявол. Кроме того, чертовски хорошенькая, с огромными зелеными глазами и длинными темно-каштановыми волосами. Временами, когда Бену не хотелось убить ее, он даже ловил себя на том, что его тянет дотронуться до нее, откинуть волосы с лица или коснуться плеча, если они шли рядом. Кроме того, он просто нуждался в собеседнике. Отец, возможно, понял бы его, но он работал по многу часов в день, и Бен не хотел мешать его воскресному отдыху. Да и вряд ли у них получился бы разговор — Леонард Дамирофф давно жил в своем замкнутом мире и не допускал туда никого — даже собственного сына.

Поравнявшись с магазином Дэлримпла, Бен нахмурился. Витрины выглядели пыльными и неряшливыми, даже объявление о скидке было серым по краям, как будто одни и те же вещи оставались в продаже десятилетиями, а не в течение недели. Магазин был таким же безотрадным, как и все остальное в Вестерфилде, а ведь когда-то, в детстве, он так притягивал его.

«Я не собираюсь прожить жизнь, которая сведется к нулю, — молча клялся Бен, падая без сил каждый вечер и не помня ничего, что происходило в течение дня. — Отец может отказаться даже желать чего-либо, не говоря уже о том, чтобы что-то предпринять, но я не такой».

Бен вспомнил фотографию, сделанную сразу после свадьбы родителей, которая стояла на книжной полке в гостиной. Там на матери было элегантное вечернее платье с золотой отделкой на поясе, туфли с золотом, в руках она держала маленькую золотую сумочку, а отец, великолепный в черном смокинге, счастливо улыбался во весь рот. Бен никогда не видел на его лице такой улыбки, но знал, что она спрятана где-то в глубине. Много-много раз Бен думал, что, если бы из него что-нибудь вышло, если бы он добился успеха, отец снова смог бы поднять голову.

— Я хочу стать врачом, — тихо признался он Карлин, замедлив шаги при этих словах.

Карлин очень удивилась. Не потому, что она не верила в Бена — он был достаточно способным, чтобы добиться какой-то цели, но едва ли кто-нибудь из Вестерфилда мог надеяться осилить колледж, медицинский факультет и все остальное, что требуется, чтобы стать врачом. Она связывала воедино то, что Таш по секрету сообщала ей на протяжении многих лет: напрасные старания Кит Дамирофф свести концы с концами и маленький кондитерский магазин Леонарда Дамироффа, в котором не было ни единого покупателя в большинстве случаев, когда она заходила туда.

Надежда в голосе Бена встревожила ее, и она ответила небрежно, словно посмеявшись сейчас над его мечтами, тем самым пытаясь скрасить его разочарование в будущем:

— Да… а я собираюсь стать космонавтом.

— Знаешь, я думаю, у тебя бы получилось, если бы туда брали девушек, — мягко ответил Бек.

Карлин не могла решить, что больше взволновало ее — его мягкость или правда, скрытая в его словах. Девушкам действительно многого не дозволено, и Бен не просто заговорил об этом, он еще был и единственным мужчиной, кто это признал.

— А где же вы собираетесь достать деньги на колледж, доктор Дамирофф?

Бен удержался от ответа, смущенно поймав себя на том, что выбирает между стремлением нанести ответный удар и непреодолимым желанием исследовать эту таинственную впадинку там, где голова Карлин переходила в тонкую шею.

— Ну, быть может, если мне повезет, я получу «Резерфорда», — произнес он без всякого выражения.

— Как же, будем строить из себя скромника, — перебила Карлин, выведенная из себя.