Единственная
Шрифт:
Бен был поражен, как круто она изменила тему, но старался не выдать своего изумления.
— Я должен буду осмотреть Карлин, и, если у нее все хорошо, мы придем. — Он решил позвонить ей, как только уйдет сестра.
— Отлично. Я позвоню тебе на работу и сообщу адрес. — Наташа подошла и поцеловала его в щеку. — До свидания, великолепный братец доктор. — Она шаловливо засмеялась. — Как могут медсестры устоять перед тобой? Или не могут?
Наташа слышала, как Бен против собственной воли засмеялся, закрывая за ней дверь. Она прошла по застеленному ковром коридору и завернула за угол. Прислонившись спиной к стене, она подождала, пока
26
Бен едва дождался переключения светофора и свернул к Западному Сентрал-парку. Увидев впереди здание, на темно-зеленом навесе которого белыми буквами был написан нужный ему адрес, он быстрым шагом направился к нему, не замечая автомобиля Карлин, припаркованного в десяти ярдах от входа в дом.
В этот момент Карлин жевала пирожок, и кусок чуть не застрял у нее в горле, когда она увидела приближающегося Бена. Она сползла пониже на сиденье, чтобы спрятать лицо, и чуть вскрикнула от резкой боли в животе при неосторожном движении. Она не говорила Бену, что остаток своего отпуска по болезни проводила, ведя наблюдение за квартирой Тони Келлнера.
С непреклонной решимостью на лице Бен рывком распахнул створку тяжелых двустворчатых стеклянных дверей.
«О нет, — молча обратилась к нему Карлин, — что ты делаешь? Пожалуйста, не вмешивайся».
Бен собирался пройти через вестибюль, но перед ним возник швейцар, и ему пришлось остановиться.
— Простите, сэр, — извинился швейцар, всем своим видом показывая, что возмущен тем, как этот мужчина пытается вломиться во вверенное ему здание. — Чем могу помочь?
— Будьте добры, позвоните Энтони Келлнеру и скажите, что его хочет видеть Бенджамин Дамирофф.
Швейцар позвонил по местному телефону и что-то сказал, после чего последовала долгая пауза.
— Да, сэр, очень хорошо, — наконец произнес швейцар, повесил трубку и взглянул на Бена. — Дальний лифт в конце коридора, номер 20Д.
— Благодарю.
Тони Келлнер открыл дверь с широкой улыбкой. Быстрым взглядом Бен отметил сшитую на заказ рубашку, шелковый галстук и антрацитовые брюки со складками, которые были частью явно дорогого костюма.
— Так, так, Бен Дамирофф, — провозгласил Тони, приглашая его войти. — Какой сюрприз. Всегда очень приятно провести время со старыми друзьями. Чем я заслужил такое неожиданное удовольствие?
Бен вошел в квартиру.
Гостиная была обставлена изысканным антиквариатом, а искусно спрятанные лампы освещали великолепные картины, которыми были увешаны обитые бежевой тканью стены. На мгновение Бен был ошарашен. Он ожидал скорее, что этот парень должен быть каким-то образом наказан за свои прошлые деяния, но ему стало ясно, что, как часто бывает в жизни, все произошло наоборот, и Келлнер вместо наказания получил вознаграждение.
— Я здесь не для того, чтобы возобновлять старую дружбу, — повернувшись лицом к Тони, резко ответил Бен. — Хотя ты и был Наташиным другом,
для меня никогда ничего не значил.— Бен, это ведь ты пришел повидаться со мной, — нахмурившись, напомнил Тони с мягким укором в голосе, — и я не понимаю, чем вызвана твоя грубость.
Бену стало тошно от этой напускной вежливости.
— Почему бы нам сразу не перейти к делу? — Он в упор посмотрел на своего собеседника. — Я знаю, что ты сделал.
— Ну и что я сделал, — эхом повторил Тони, не скрывая насмешки. — Видишь ли, старина, я многое чего сделал за свою жизнь.
— Брось темнить, Келлнер, — вышел из себя Бен, — я говорю о звонке в мотель «Старлайт». Я говорю о смерти моей матери и об отце Карлин.
Тони кивнул, словно смутные воспоминания медленно возвращались к нему.
— Да, припоминаю. У твоей матери в этом отеле была неофициальная встреча с ее отцом, небольшая вечеринка на двоих, скажем так.
Глаза Бена вспыхнули.
— Как бы там ни было, именно ты напугал их до безумия и…
— И… они от страха выскочили из штанов, — насмешливо перебил его Тони. — Да нет, к тому времени, когда все это случилось, они уже были без штанов.
Бен, не отрываясь, смотрел на Тони.
— Из-за твоей маленькой шуточки они врезались в грузовик. Но теперь я все знаю. — Его голос упал до холодного шепота.
— О чем ты говоришь, Дамирофф? Какая шутка? — Тони сделал вид, что ничего не понимает.
— Брось, — оборвал его Бен, — какого черта ты вздумал им сказать, что их дети попали в автомобильную аварию? Что же ты за сукин сын?
Тони отступил на шаг назад, словно пораженный обвинением.
— Старик, я узнал об их неприглядных делишках, как и все остальные, уже после всего. Но я никуда не звонил, это правда.
— Ты лживый подонок, — выругался Бен, — у тебя даже нет мужества признаться. Ты всегда был маленьким мерзким слизняком.
Показное дружелюбие Тони исчезло, его тон стал ледяным.
— С какой стати ты решил, что можешь явиться ко мне в дом и оскорблять меня? Или ты полагаешь, мне есть дело до тебя и твоих мелких проблем с этим дерьмовым городишком? Черт побери, кое-кто мог бы даже сказать, что те двое получили по заслугам.
Бен не отводил от Тони глаз. Если прежде у него в мыслях и была крупица сомнения, то теперь она исчезла.
— Я хочу объяснения. Моя сестра и я имеем на это право. И Карлин тоже.
— Ах, теперь ты говоришь и от имени Карлин, — с издевательством заметил Тони.
— Как вообще у тебя хватает наглости надоедать ей? — взорвался Бен. — Ты разрушил нам жизнь. Откуда в тебе такая дьявольская злоба? С этого момента и впредь держись от нее подальше, ты понял меня?
Тони недолго поразмышлял над чем-то, а потом коротко усмехнулся.
— А ты уверен, что она этого хочет? Ты не можешь допустить, что она относится ко мне с симпатией, а?
— Прекрати, — предупредил Бен, чувствуя, что в нем поднимается гнев.
— Нет, теперь ты послушай меня, — перебил Тони, и его взгляд не предвещал ничего хорошего, когда он придвинулся ближе к Бену. — Твоя восхитительная Карлин ничуть не нуждается в твоей защите. Прежде чем говорить мне о том, какой я подонок, тебе не мешало бы повнимательнее посмотреть вокруг себя. Карлин делала кое-что такое, что, возможно, совсем не придется тебе по вкусу.