Единственная

Подняла глаза на рантов и хрипло спросила, испугавшись какого-нибудь неизвестного изъяна:

— У меня и ноги неправильные?

Джар качнул головой, дернув уголками губ в улыбке, а вот Илэр просветил отчего-то сиплым голосом:

— Наоборот, слишком правильные. Я бы сказал, ты вся, будто выдуманная.

Опять сказочно красивая?! Я мгновение-другое изумленно таращилась на него, а потом отвела глаза и наткнулась на сброшенную серую форму. Почему-то сразу вспомнила, где я, кто я и в каких обстоятельствах. Неуверенно посмотрела на своего опекуна: короткие черные волосы в искрящихся на свету капельках; черные глаза блестят, выдавая интерес; смуглая гладкая кожа сияет; широкие плечи и сильные руки буквально приковывают взгляд. Немного дольше рассматривала запястья мужчин с черными наручами и пластиной вдоль предплечья. Подумала и решилась предложить:

— Если мы тут надолго, если хочешь, я могу постирать твою одежду. Камни настолько горячие, что она быстро высохнет.

В пару гребков Джар оказался у берега, вытер лицо широкой ладонью, внимательно и слишком напряженно посмотрел мне в глаза, слишком долго раздумывая. И наконец ответил, указав рукой на свою футболку:

— Если не побрезгуешь, буду только благодарен.

Я облегченно улыбнулась, кивнула и полезла в рюкзак за мылом.

— А можно и мою постирать? — подплыв к нам, спросил Илэр, как будто о чем-то несбыточном мечтал.

Я замерла с футболкой Джара и тюбиком мыла, прижав их к груди. Не знала как ответить. Мне не трудно, но у многих народов личные вещи имеют сакральный смысл, а порой и подразумевают некое право. Например, постирать одежду дышика с планеты Дыштан — означает признать себя его собственностью. По сути, рабыней. Я перевела растерянный взгляд с одного иномирца на другого и попыталась выкрутиться из щекотливой ситуации:

— Если мой опекун, — выразительно посмотрела на Джара, — разрешит, если это не унизит его и моего достоинства или не повлечет каких-либо обязательств по отношению к тебе, то мне не трудно постирать и твою одежду.

Выслушав меня, Джар расслабился, а Илэр погрустнел.

— Я разрешаю, но только сейчас, — согласился Джар и пояснил: — Стирка никак не унизит нашего достоинства, но у нас не принято обслуживание женщиной потребностей посторонних мужчин. Не считается неприличным или недостойным, но вряд ли хоть одна согласится, да и вообще подумает об этом.

Немногословно, но более-менее понятно.

— Если наша группа узнает, каждый захочет испытать это удовольствие. Чтобы красивая женщина позаботилась о его одежде — будет чем похвастаться друзьям и врагам! — широко улыбнулся Илэр.

По-прежнему с футболкой и мылом в обнимку, я слушала голых мужчин, сидевших в воде. Нарочно не придумаешь! Поэтому мягко, но, надеюсь, доходчиво возразила:

— А у нас подобное — обычная забота о близких или друзьях. Или о том, кто спас тебе жизнь, или взял на себя заботу о нуждающемся. Ведь Джар очень многим поступился ради меня, так почему я не могу позаботится о его нуждах? Хотя бы таким образом?

— Ну-ну, поступился, — язвительно хмыкнул Илэр.

А вот Джар ответил, пристально глядя мне в глаза:

— Я говорил, ты мне ничем не обязана. У рантов мужчина отвечает за женщину — это норма.

— Еще бы, целое событие после двадцати трех нулевок... — начал Илэр и осекся.

Мне не послышалось ехидство в тоне Илэра, потому что Джар молча посмотрел на него тяжелым темным взглядом, подплыл к берегу, плавным мощным движением вылез из воды и сел на камень.

Я сразу отвернулась, правда, убедившись в том, что мы действительно слишком похожи. Пожалуй, на этот счет можно не сомневаться: воочию убедилась, а не только благодаря исследованиям дронов. А там... кто знает? Подняла футболку Илэра и спешно ушла в «туалет» стирать. Когда закончила и разложила на камнях рядом со своей одеждой, увидела обоих рантов расхаживавших по «пляжу» в штанах и босиком. Уф-ф-ф…

Только хотела предложить им поесть, они подобрались, будто сторожевые псы.

— За камень, быстро! — глухо приказал мне Джар.

И скользящими широкими шагами ринулся вместе с Илэром к кустам, направив туда руку с черным наручем. Затем оба присели на одно колено, верно ожидая появления «гостей». И в самом деле, через мучительно долгую минуту из зарослей вышли трое бойцов в дрифтах без шлемов. Двое темноволосых рантов несли раненного товарища.

Прибывшие кратко переговорили с Джаром и посадили раненного так, чтобы он мог привалиться спиной к камням, где лежали «наши» дрифты. У меня сердце обливалось кровью, глядя на ногу пострадавшего, вывернутую под неестественным углом. Какой силы был удар, если бронированный костюм не выдержал и заломился вбок? Невероятно! Досталось этому бедняге!

Я подошла к рантам, склонившимся над раненым, вытаскивая его из поврежденного дрифта. Пластины плавно задвигались в пазухи на спинке, открывая вспотевшего, бледного мужчину. Как и предполагала, у него был перелом голени, но тяжелый — открытый, с жутковатой, кровоточащей раной. Заодно опять сама убедилась: кровь у нас тоже одинакового цвета.

Новенькие вместе с пострадавшим, когда увидели меня, будто приклеились глазами, кто к груди, кто к ногам, и замерли с открытыми ртами. Кому что первое в глаза бросилось, на том взгляд и остановился. Джар с Илэром понятливо усмехнулись, а я нервно перекинула еще влажные волосы на грудь. Сразу захотелось форму надеть. Подумаешь — жарко! Ничего, зато не глазеют, как на изделие из интим-салона!

Не выдержав слишком откровенных, отчасти плотоядных взглядов, я, словно невзначай, потерла бровь, скрывая загоревшееся, наверняка покрасневшее, лицо и придвинулась к опекуну. Близко встала, касаясь плечом его обнаженной руки, теплой, неизменно дарившей ощущение защищенности. Сам он даже не шелохнулся, словно привык, чтобы я его касалась. Или кто-то другой?

«Может у него есть женщина?» — мысль неожиданно опечалила меня и добавила опасений. Ведь тогда иномирянка, даром что сказочно красивая, быстро утратит для него интерес. Ситуация с вызовами рантан и семейными базами весьма непонятная, а участи лешек я категорически не хочу. Не знаю, до чего бы еще додумалась, если бы не вспомнила слова Илэра о том, что, будь у Джара женщина, его здесь не было. И то хлеб!

Мой опекун произнес несколько фраз резким командным тоном — и новички неохотно отвернулись от меня и занялись раненным. Сам пострадавший, наверное вспомнив о своем плачевном состоянии, со стоном запрокинул голову и закрыл глаза. Впервые в жизни я вызвала подобный ажиотаж у противоположного пола и даже действовала в качестве анестетика, но радости не испытала, наоборот — тряслась как осенний лист.

Один из прибывших бойцов оказался медиком. У него дрифт немного отличался: по бокам располагались карманы-контейнеры, назначение которых вскоре выяснилось. В них хранились медикаменты и приборы для оказания помощи в полевых условиях. Как раз для подобного случая. Медик сделал раненному сразу несколько инъекций, отчего тот обмяк, и занялся вывернутой ногой. Смотреть, как на окровавленной ноге вправляют кости и соединяют ткани, я не смогла. Отвернулась и уткнулась лбом Джару в плечо.

Странно, но в тот момент у меня даже капельки сомнения не возникло, что я не имею на это права, перехожу границы дозволенного или меня оттолкнут. И его неуверенное движение — он осторожно погладил меня по голове — тоже не показалось неприемлемым и пугающим. Наоборот, нехитрая ласка, сродни родительской, позволила глубоко вдохнуть и расслабиться. Уверенность и спокойствие опекуна передались и мне.

Разоблачившиеся космодесантники что-то коротко обсудили на ранте; думается, выясняли про других бойцов группы зачистки. Илэр показал глазами на вершину, потом в сторону межзвездника, который должен нас через несколько дней найти. Все четверо похмыкали раздраженно и разошлись по делам.