Единственный

На протяжении всего дня не могу проглотить ни крошки, даже кофе не лезет. Я перекладываю предметы с места на место, роняю их и путаю. Когда за окнами темнеет, и мы с Майей начинаем сворачивать работу, я все еще пытаюсь построить в голове какую-то логистику на ближайшие дни, но сегодня, кажется, это бесполезно. Мысли в беспорядке перебивают друг друга, и я шлю все к черту, решая хотя бы сейчас перестать думать. Иногда ведь нужно просто делать то, что должен!

Одно я знаю наверняка — мои сборы не будут долгими. Я не смогу взять с собой ничего, помимо одежды и самого необходимого. Никаких огромных плюшевых медведей, занимающих половину моей комнаты, никаких памятных мелочей, которые придется оставить позади.

— Мы ведь еще увидимся? — спрашивает моя напарница, переобуваясь под стойкой.

— Да… — быстро качаю головой.

— Тогда придержу свой прощальный подарок… — говорит заговорщицки.

Натужно улыбаюсь. Чтобы изобразить улыбку от уха до уха, мне, кажется, нужно напиться.

Мы выходим на улицу вместе и, махнув ей рукой, я двигаюсь на свет вспыхнувших на парковке фар. Знакомое рычание мотора — еще один ориентир, но и без всех этих «маяков» машину Палача я сразу заметила.

Когда в нее сажусь, мы обмениваемся взглядами, и в отличие от меня Артур Палачёв выглядит чертовски собранным. Я же пытаюсь вспомнить, куда положила свой телефон, и роюсь в сумке, лишь бы не реагировать на эту собранность, которая завораживает.

На нем белая льняная рубашка и летние штаны с нашивными карманами. Его смело можно было бы отправить на фотосессию для каталога одежды, в то время как на мне первое, что подвернулось под руку сегодня утром: юбка в мелкий цветочек и майка, а на голове — настоящий бардак.

— Есть хочешь? — спрашивает Артур.

Как ни странно, одного его вида мне достаточно, чтобы сжавшийся от стресса желудок проснулся. И чтобы телу захотелось вяло растечься по сиденью.

— Да, — отвечаю, нащупав в сумке телефон.

— Заедем в одно место, потом накормлю тебя, — сообщает Палач.

Бросив на него взгляд, наблюдаю, как, вращая одной рукой руль, он выезжает с парковки. Слова, которые он произносил сегодня утром, теперь живут у меня на подкорке, и я таскаю их с собой весь день.

— Куда мы? — спрашиваю, пристегивая ремень.

— На день рождения Астахова. Странно, что он не поставил тебя в известность, вы же теперь кореша, — замечает суховато.

Закусив губу, пытаюсь распознать упрек или… ревность, но нахожу только легкое, не таящее в себе угрозы раздражение.

— Это что, вечеринка? Я не одета…

— Мы на минуту. Он завтра уезжает. В Ереван, к родне. Там свадьба какая-то. А я остаюсь на хозяйстве.

— На каком хозяйстве?

— У нас через две недели открытие спортзала. Ждем оборудование, оно уже закуплено. Это наш бизнес-проект. Начнем с одного зала, а там посмотрим.

— Это здорово.

— Да.

Смотрю на него, и вата, в которую превратились мои мозги за этот день, все равно позволяет сделать выводы. Эта информация — ответ на мой незаданный вопрос. На тот, который витал между нами в воздухе, но который я высказать не решилась. Возможно, он мог бы… тоже переехать…

Этот вопрос был бы слишком смелым по миллиону причин!

Ведь мы даже не встречаемся. Мы только и делаем, что ссоримся. А если бы встречались?

Теперь я знаю, что ни о каком переезде для него и речи не идет. И я его не виню! У него… закуплено оборудование. У него планы, ломать которые — нечто большее, чем собрать в чемодан одежду и зубную щетку.

«Люблю тебя», — проносятся в голове слова.

Уверена, он о них не помнит, а если бы помнил… все стало бы еще сложнее…

Мы продвигаемся по городу беспрепятственно. Прежде всего потому, что держимся подальше от центральных улиц, и наша цель — жилой комплекс с подземной парковкой, куда Артур загоняет машину после того, как ему открывают шлагбаум.

Глава 56

Всю дорогу до квартиры мы держимся за руки, но, даже зная, что инициатором был Палач, значения этой детали не придаю, ведь, кто бы из нас ни был инициатором, этот жест ощущается неимоверно естественно. Слишком естественно для людей, которые даже не встречаются.

Таким естественным он не чувствовался даже тогда, когда мы были «официально» вместе, и это наталкивает на мысль, что теперь уже абсолютно неважно, какой статус мы нашим отношениям припишем. В собственных глазах или в глазах окружающих. Ему плевать. Да и мне тоже.

Когда ловлю его взгляд, понимаю, что он понял это раньше меня.

Не знаю, когда именно. Возможно, пока спал мертвецки пьяный, или позже, когда сводил меня с ума своей готовностью к ответственности, в любом случае в ответ на мой молчаливый пытливый взгляд, Артур Палачёв с легкой иронией выгибает брови.

В квартире Рафы клубы кальянного дыма, музыка и галдеж, тем не менее неимоверного столпотворения я не наблюдаю. Может, человек десять-пятнадцать, и они рассредоточены по всей комнате: на диване и на полу перед телевизором, у барной стойки на совмещенной с гостиной кухне, на большом балконе с видом на город.

Сам именинник встречает нас на пороге, у него на голове плюшевая шапка в форме футбольного мяча с эмблемой российского клуба по центру — судя по всему, подарок.

Артур обменивается с Рафой уже привычными мне приветственными жестами, когда эстафета переходит ко мне, я тоже здороваюсь — позволяю обнять себя за плечи и сама обнимаю парня за талию, громко говоря на ухо:

— С днем рождения! Я без подарка… я не знала…

— Спасибо, — посмеивается. — Подаришь мне что-нибудь в следующем году…

Его слова больно колют, ведь та реальность, которая надвигается на меня с бешеной скоростью, не дает гарантий, что мы вообще когда-нибудь снова увидимся.

В слепой потребности я бросаю взгляд на Артура, который наблюдает за нами, потирая большим пальцем бровь.

Сдерживая частое дыхание, тихо отвечаю:

— Договорились.

Рафа разжимает руки, не забыв потрепать волосы у меня на макушке.

Мелькание белоснежного воздушного силуэта за его спиной, как чертов магнит, снова притягивает мой взгляд. Я заметила этот силуэт сразу, как вошла. Слишком уж он выделяется.

Если бы у меня остались хоть какие-то соцсети, я, возможно, уже знала бы имя этой блондинки, но не судьба!

Она здесь, ее наряд — полупрозрачное платье с дико красивой и нежной вышивкой, и все это выглядит, как вторая кожа. Белоснежные волосы собраны в высокий хвост, на ногах — серебряные босоножки на шпильках. Если бы шпильки надела я, была бы почти вровень с Артуром, ведь ростом меня природа не обделила, поэтому смотреть на эту девицу снизу вверх мне никогда не придется. Тем не менее она слишком красивая, чтобы мой рост рядом с ней имел хоть какое-то значение.