Единственный

— Я работаю в департаменте туризма, — говорю. — Мы сейчас ищем спонсоров для организации экскурсий людям с ограниченными возможностями. Вот… — порывшись в сумке, вручаю ей визитку. — Вдруг станет интересно.

Она забирает картонку с моими контактами, читая:

— Исполняющий обязанности директора… ого.

— Это временно, — описываю реальное положение вещей. — Пока не найдут нового директора. Я просто помощник. А ты? Как у тебя дела?

— Приехала навестить родителей. Сегодня улетаю назад, в Москву. Я редко здесь бываю. А ты в Москве бываешь? Может… как-нибудь выпьем кофе?

— Я… бываю пару раз в год. Проездом в основном.

— Ясно… но ты все равно сохрани мой номер. Я сделаю дозвон… — она быстро достает из сумки телефон, и уже через секунду мой звонит.

Этот обмен у нас немного суетливый. Кажется, чем больше мы говорим, тем сильнее между нами неловкость. И это снова рождает внутри ту легкую тоску, которую испытываю, когда на Божену смотрю.

Мои поступки, ее поступки… все это сейчас кажется несущественным, но пропасть между нами все равно слишком велика, чтобы мы могли стать хотя бы приятельницами. Именно это тревожит душу. То, что нельзя повернуть время вспять.

— Прошу прощения, — появляется рядом девушка-консультант. Понизив голос, она обращается ко мне с вежливой улыбкой. — Ваш супруг попросил передать вам это…

Прикусив изнутри щеку, я смотрю на состоящий из корсета и пояса откровенный черный комплект с мягкими прозрачными чашками, который девушка сунула мне в руки. Когда она испаряется, Божена осторожно резюмирует:

— У него хороший вкус.

Посмотрев на нее, бормочу:

— О, да…

— Так… — тянет она. — Значит… ты теперь Палачева?

— Именно, — вешаю комплект на локоть.

— Кто бы мог подумать, да? Когда мне сказали, я обалдела. Палач… просто не верится, как в жизни бывает…

Разумеется она, как и любая девчонка в нашей школе, знала кто такой Палач. Знала его в лицо и знала обо всех его выходках. И о том, что некоторое время в моем дневнике ему было посвящено несколько страниц.

— Это точно, — отзываюсь.

Мы болтаем еще какое-то время. Делимся кусочками информации, не вдаваясь в особые подробности.

У нее бурная жизнь в столице. Даже на первый взгляд полная противоположность той, которую веду я, и мы обе это понимаем, от этого найти точки соприкосновения нам еще сложнее.

Когда этот разрозненный обмен информацией заканчивается, мы смотрим друг на друга еще немного, после чего я говорю:

— Была рада тебя увидеть.

— И я тебя. Правда… я… — тряхнув головой, проговаривает. — Я очень рада, Яна. И если будешь в Москве, обязательно звони…

Кивнув, я отхожу в сторону, чтобы освободить ей дорогу. И смотрю ей вслед до тех пор, пока она не скрывается за углом примерочных.

Отголоски этой встречи не отпускают, даже когда, разделавшись с примеркой, возвращаюсь в торговый зал. Свалив свои покупки на кассу, я осматриваюсь.

Между полок и манекенов неторопливо мелькает широкая спина в черном бомбере, а вместе с ней темноволосый затылок. Отвернувшись, я расплачиваюсь и жду, пока упакуют мое белье. Когда подхожу к Палачеву, он разговаривает по телефону.

— Есть его контакты? — говорит он в трубку. — Если найдешь, пришли мне.

Он пристально изучает выставленную в центре зала шелковую сорочку. Затолкав ладонь в передний карман джинсов, лениво кружит вокруг манекена, от чего я опять кусаю щеку.

Выглядывающие из-за полок консультанты готовы услужить ему по щелчку, но он, судя по всему, попросил не мешать его телефонному разговору. С тех пор, как начал руководить людьми, он неосознанно производит именно такое впечатление — человека, которого лучше не дергать по пустякам.

Заметив меня, Артур вопросительно выгибает брови, молчаливо интересуясь, закончила ли я?

Вручив ему пакеты, проталкиваю руку под его локоть, и мы выходим из магазина в галерею торгового центра.

Я вижу Божену впереди, у эскалатора.

Обернувшись через плечо, она смотрит на нас, и я посылаю ей короткую прощальную улыбку, наблюдая, как ступеньки увозят ее вверх…

— Я тебе спонсора нашел…

— Что? — очнувшись, перевожу взгляд на Артура.

— Кажется нашел тебе спонсора, — проговаривает он. — Один мужик, который на базе у Астахова останавливался. У него травма позвоночника. Зовут Кирилл Мельник. Бизнесмен топовый…

Бросив прощальный взгляд на эскалатор, концентрирую все свое внимание на Палачёве.

Его энергия увлекает меня за собой, как воронка. Сопротивляться невозможно. Моя грусть рассеивается, как туман. Рядом с ним никогда по-другому и не бывало.

Артур двигается, невзначай себя притормаживая, ведь на мне туфли с шестисантиметровым каблуком, и подстроиться под мой шаг у него получается невероятно естественно.

— Ты с ним созвонишься? — спрашиваю.

— Да. На днях попробую…

Вообще-то, у меня уже есть один спонсор, и я держу его за руку, но его возможности позволяют покрыть только маленькую часть расходов, так что нам нужны еще желающие.

Три года назад они с Рафой открыли свой первый спортзал бизнес класса, для этого нужно было здание с возможностью организовать бассейн. Без “воды” такой статус залу приобрести невозможно, но из-за бассейна стоимость проекта сразу улетала в стратосферу, поэтому к своей цели они пришли не так быстро.

А сейчас… сейчас у них уже три таких зала, и в этом году Артур приобрел маленький отель в горах. Он еще не запущен, ждет ремонта.

Мы спускаемся на подземную парковку и садимся в машину, где я с удовольствием сбрасываю с ног туфли.

На улице стемнело и моросит мелкий дождь, хотя еще утром было ясно. Артур делает погромче радио, по которому зачитывают метеосводку.

— Погода мне не нравится, — замечает категорично. — Если будет штормить, домой поедем.

Я соглашаюсь, глядя на то, как дворники гоняют по лобовому стеклу дождевые капли.

Я собираюсь искупаться, и мне бы хотелось, чтобы это испытание не усугублялось дождем, но когда я открыла свою традицию, решила, что не буду ориентироваться на погоду.

Я купаюсь в море каждую первую пятницу каждого месяца уже на протяжении года. Сегодня как раз годовщина. Я начала в декабре год назад, но не уверена, что у меня выработалось хоть какое-то привыкание к ледяной воде.

А что касается Палачева, он даже не пытался заставить себя разделить мое хобби. Его нелюбовь к холодной воде настолько детская, что это даже забавно.