Единство
Шрифт:
Набравшись сил от кеодлона, Эбби огляделась. Как она и ожидала, после работы сюда пришли ещё многие специалисты. Им тоже хотелось восстановить силы. Неподалёку от Эбби стоял Джейк Фарбер, анестезиолог, с которым они вместе учились в высшей школе Единства, а теперь вместе работали. Они давно дружили, и иногда Эбби даже думала, что сложись их судьба чуть иначе, они могли бы пожениться. Но судьба сложилась так, как сложилась, и сейчас каждый из них был при своей семье. Джейк был женат на Нэнси, невысокой симпатичной блондинке, тоже, кстати, Восприимчивой. У них было уже трое детей, и все они пошли по пути Единства. Самый младший поступил в общую школу два года
Миссис Лоран немного поболтала с Фарбером, потом раскланялась с коллегами и пошла к выходу с территории центра. По пути она встретилась с Рамосом.
– О, вы ещё не ушли! – обрадовался он. – Прогуливались у кеодлонских колоний?
– Да, – ответила Эбби.
– И правильно делали. Помогает снять усталость. Может, стоит даже внести предложение в Исследовательский Департамент, чтобы все сотрудники наших центров обязательно проходили такие процедуры? Заодно это улучшит их навыки в обращении с кеодлоном.
– Может быть, – согласилась Эбби.
– И кстати, о науке. Насчёт конференции в Новосибирске. Я недавно разговаривал с мистером Скрябиным, нашим другом из Российской Республики.
– А, с руководителем их Общества Восприимчивых? – вспомнила Эбби. – Он ещё учился у профессора Ричардсона?
– Он у многих учился, – ответил Рамос. – И сейчас учит Единству других. Но наше сообщество там ещё молодое и неопытное. Поэтому он спрашивает, нет ли у нас специалиста по Ка, который бы провёл мастер-класс для его подопечных в Москве. Вы не хотите поделиться с ними опытом?
Эбби догадалась, почему он обратился именно к ней. Ещё в высшей школе Единства она взялась за изучение русского языка. Как ни странно, но этот язык был довольно популярен и среди Восприимчивых, и среди их антагонистов-Невусов. Ведь значительную часть необходимого им кеодлона выращивали в России. Наверное, миссис Бримли предпочла бы, чтобы Эбби выучила китайский. Она считала, что Поднебесная далеко пойдёт. Её правоту подтверждали темпы роста Китайского Общества Восприимчивых. К первой четверти двадцать второго века оно стало самым крупным и влиятельным в МОВ. Даже североамериканским Восприимчивым пришлось это признать. Но Эбби всё же выбрала русский язык. Отчасти именно поэтому Рамос и пригласил её на Новосибирскую конференцию.
– Что от меня требуется? – спросила Эбби.
– Просто принимать посетителей в Московском центре по изучению Основы и определять, Восприимчивые они или нет. Справитесь?
– Справлюсь. А сколько это займёт времени?
– В общей сложности, два дня, – ответил Рамос. – Вечером вы прилетите в Москву, переночуете в корпусе для гостей, в первый день проведёте мастер-класс, а на второй вылетите в Новосибирск. Моргнуть не успеете, а уже будете там… Просто обмен опытом надо проводить, а вы неплохо знаете русский язык. К тому же вам всё равно по пути туда. Мистер Скрябин за вами присмотрит, тем более он высоко ценит наш центр.
– Не сомневаюсь, – улыбнулась Эбби. – Ну, хорошо. Если начинающим нужен опыт, мы с ними поделимся.
– Спасибо, что согласились, Эбби. А то у половины наших сотрудников Российская Республика по-прежнему ассоциируется с «дикарями».
– Так «дикарей» там вроде почти всех извели, – припомнила Эбби.
– Да, – ответил Рамос. – Ещё лет пять назад с ними было много хлопот. В ту пору убивать Восприимчивых считалось чуть ли не священным долгом каждого партизана. Но мистер Скрябин – человек умный и сильный, его «дикарями» не напугаешь. Быстро показал
им, кто в курятнике хорёк. Ну и мы, конечно, тоже помогли. У меня есть знакомые, которые работают в России. Они говорят, что теперь там стало спокойно. Так что не волнуйтесь.– Я и не волнуюсь, – снова улыбнулась Эбби. – Наоборот, почерпну для себя что-то новое. Заодно привезу домой матрёшку.
16. История Виталия Казакова
Хотя ни господин Рамос, ни госпожа Лоран об этом пока не догадывались, но «дикари» готовились к новому удару. Холодная и целеустремлённая ненависть «Гайдуков» по отношению к Учению Единства втайне зрела, накапливалась, чтобы сейчас вырваться наружу.
Эту атаку на РОВ Громов задумал ещё весной. И готовил он её старательно. Малейшая оплошность могла обернуться не только гибелью «Гайдуков», но и непоправимым уроном для тех, кто ещё продолжал сражаться против наступающего Клуба Единства. Ведь «Гайдуки» сейчас были самой боеспособной организацией российского Сопротивления. Здесь полагались не только на верность освободительным идеям и на энтузиазм. Не меньшее значение придавали профессионализму членов организации. Костяк «Гайдуков» составляли военные, умеющие и сражаться, и ложиться на дно, когда это необходимо. Таким вещам не научишь на собраниях или митингах «антишизов». И только такой подход – «нападай, прячься, держись в тени» – позволял «Гайдукам» выживать.
Но организация Сопротивления не может только прятаться. Она должна громить врагов и наводить на них страх. Та акция с микроавтобусом была довольно продуктивной. «Гайдуки» уничтожили сразу нескольких старших Восприимчивых, а из диверсионной группы, отправленной на задание, никто не был ни убит, ни ранен, ни захвачен в плен. Никто даже не попал под подозрение. Пришлось, правда, убрать одного из информаторов, который мог угодить в лапы врага. Но «Гайдуки» решили, что такая участь ненамного хуже той, что ожидала бы его в случае ареста. К тому же риск разоблачения был слишком велик.
И позже Казаков убедился в необходимости этой меры. Сразу после расправы с европейцами Скряга начал наводить порядок. Организаторов нападения искали умело и тщательно, без показухи. Потом был разгром Тимирязевского Клуба. Так, мало-помалу, дело дошло и до тридцатилетия МОВ. Казалось бы, прекрасный повод преподнести Клубу подарок. Но силы безопасности в тот момент свирепствовали так, что и носа нельзя было высунуть. Единственным серьёзным успехом за лето была ликвидация Шикунова.
И вот теперь, невзирая на большой риск, Громов решился на новую акцию, на сей раз куда более громкую. «Гайдуки» тщательно изучили подходы к месту её проведения, отыскали выгодные позиции, выяснили расположение камер вокруг этого места и убедились в отсутствии постоянного контроля за ним со стороны РОВ.
Этот район был довольно старым. Ни у Рахимова, ни у марионеток Клуба Единства так и не дошли руки до того, чтобы как следует оснастить его наблюдательными камерами. Даже на входе в Главный Ботанический Сад, которым всегда пользовались Восприимчивые, камеры отсутствовали. Это и позволило «гайдукам» незаметно снарядить урну накануне приезда «гостей». Действовать пришлось быстро, но делать это заранее и оставлять снаряженную ёмкость надолго было нельзя. Кто-нибудь из работников Сада мог случайно наткнуться на лежащий в ней «хлам». Но, что хуже, в Ботсад регулярно приезжали мусорщики и очищали урны. А вот одну ночь сосуд вполне мог простоять.