Единство

— Удачи, — Алестия спрятала в ладонь смешок и поспешила вернуться к своим личным обязанностям.

Чувствуя на себе испепеляющие взгляды церковников, Оника проскользнула в начавший уменьшаться просвет, больно задев створку плечом.

Внутри было светло и просторно. Вместо книжных шкафов в комнате стоял один секретер с беспорядочно разложенными принадлежностями для письма и тройкой книг, круглый стол для трапез в окружении глубоких кресел и высокая кровать с тяжелым бардовым пологом.

Кристар стоял у канделябра, увенчанного пятью свечами, и возился с бинтами на правом плече.

— Рони, — юноша улыбнулся, — ты не могла бы помочь?

Поборов секундное онемение, Оника оставила ужин на столе и подошла к брату, совершенно запутавшемуся в полосках ткани.

— Господин Кристар, что произошло? — под повязкой кровоточил не глубокий, но длинный порез, а возле локтя проявлялся кровоподтек.

— Ничего страшного, — Кристар натянуто рассмеялся, пока Оника заново накладывала бинты. — Раз из меня не выйдет мага, Зоревар обучает меня разным видам боя. Сегодня был день тренировки на мечах.

— Вы должны быть осторожнее, господин Кристар.

— Я всегда осторожен, но простому человеку не остановить церковника с его силой и скоростью.

— Господин Зоревар ранил вас намеренно? — Оника туго затянула бинты.

— Он был несколько расстроен. Спасибо, Рони.

Кивнув, девушка вернулась к сервировке стола.

— Мы разошлись во мнениях, и, похоже, Зоревар решил, что таким образом он сможет переубедить меня. Будто бы ему не лучше всех известно мое упрямство.

Раскладывая столовые приборы, Оника размышляла о страже, оставшейся у дверей. Выходит, во дворце существовало место, где брат оставался без надзора.

— Зоревар пытался переубедить меня просить Дорану о небольшой ротации, уверяя, что наше общение может навредить тебе. Ерунда какая. Ты же так не считаешь? — Кристар взглянул на горничную. Оника отрицательно качнула головой, хоть и была согласна с Зореваром. — По-моему, причина его недовольства кроется в ином, но сейчас мне лучше умолкнуть и насладиться ужином.

«Как же ты не вовремя», — пока Кристар был занят трапезой, в соседней комнате Оника готовила горячую ванну, пытаясь сообразить, как скоро Ульен настоит на том, чтобы ее выгнали из дворца. Если бы к этому моменту она уже нашла способ избавиться от жука, можно было бы поговорить с братом начистоту, но теперь все усложнилось в разы. Оника не забыла рассказы Зоревара о Миале, не терпящей присутствие других девушек в жизни Кристара.

— Господин Кристар, ваша ванна готова. Завтра в девять я принесу завтрак, все верно?

Как и господин Шараф, Кристар любил читать за ужином. На мгновение Оника задумалась о том, знает ли новая горничная библиотекаря грамоту и сможет ли читать плохо видящему старику по вечерам.

— Да, верно. Я надеюсь, что Зоревар не откажется навестить меня, поэтому подготовь стол для двоих. По утрам их не подают, но если ты сумеешь раздобыть к завтраку свежих пирожков с яблоками, господин церковник проявит ко мне большее расположение.

— Все будет сделано, господин Кристар. Я могу быть еще чем-то полезна? — Онике было непривычно освобождаться так рано. Оставалось только забрать тарелки, и в ее распоряжении был целый вечер. Возможно, стоит захватить черничный пирог и вернуться в библиотеку, вдруг господин Шараф позволит и дальше посещать книгохранилище.

— Да, Рони, останься, пожалуйста.

Онемев, Оника проследила взглядом за прошедшим мимо нее Кристаром, злясь на саму себя и на ветер, гуляющий в голове брата. Попытавшись успокоить себя тем, что окруженный достатком дворца и интригами, Кристар обзавелся вполне сносным для юноши его лет характером.

— Не робей ты так. Вот если бы на моем месте был Зоревар, тогда…, — Кристар запнулся и потер пальцами глаза. — Мне лучше не продолжать. Просто побудь здесь, Рони.

Оника сидела на полу, опершись спиной о створку двери, разделяющей спальню и ванную комнату, пока из-за оставленной открытой второй доносились звуки плещущихся брызг. Каприз Кристара оставался ей непонятен до момента, когда юноша не заговорил.

— Мне очень жаль, Рони, — тихо начал он, перестав беспокоить воду. — Жаль, что тебе пришлось пройти через все это и заполучить этот шрам на лбу. Я пытался переубедить госпожу Арнору, но она была непоколебима. Я не раз заговаривал с ней и с Первым советником о неприемлемости клеймения магов. Это дико и жестоко, — следовать изжившему себя закону, из-за которого множество жителей государства становятся изгоями. Увы, они не желают даже слушать.

— Госпожа Арнора и господин Ульен правы. Метка Проклятого — это способ защитить всех остальных людей, предупредить их о том, что рядом с ними находиться человек, наделенный проклятым даром.

— Можно найти другие способы! Менее жестокие и унизительные. Мы же не клеймим ментальных магов, но каждый узнает их в толпе. Они носят свои татуировки с гордостью, а какие чувства может вызывать шрам посреди лба? Нельзя клеймить магов, словно скот, только за то, что они отличаются от нас.

Улыбаясь, Оника водила пальцем по стыкам каменных плит. Ее не переставало удивлять, откуда у брата могло взяться подобное мировоззрение. Она была уверена, что никто во дворце не додумался бы вкладывать в голову пленного сына мятежника подобные мысли. Неужто, это передается с кровью? Или все дело в наследной силе Первого мага, влияющей на сознание?

— Вы очень добры, господин Кристар.

— Но этого мало. Когда-нибудь я изменю существующий порядок, — из ванной донесся приглушенный смех. — Это, должно быть, забавно звучит из уст человека, не принадлежащего к семье Всевидящей Матери. Но все же мне хочется верить, что к моим словам когда-нибудь прислушаются.

Обмерзшие ветви стучались в окно, испуганные тем, что хранила зимняя тьма. По другую сторону от расписанного мертвыми цветами стекла было тепло и светло. Крепкие стены обещали безопасность своим жителям, позабывшим об осенних разрушениях. Раньше, находясь среди десятков слуг и стражников, Оника ощущала пустое одиночество Храма Первого мага, где она встречала эту зиму в первый раз. Но теперь, впервые за долгое время, ей удалось ощутить, для чего нужны все старания.

— Спасибо, Рони. Мне часто не хватало человека, с которым я бы мог откровенно поговорить. Сама понимаешь, с Зореваром сложно говорить о моих соображениях касательно укротителей стихий. Это прозвучит глупо, но мне почему-то кажется, что с тобой я могу позволить себе говорить о чем угодно.

— Своим доверием вы оказываете мне несказанную честь, господин Кристар.

— Уже поздно, Рони. Я и так тебя задержал. Можешь идти.

— Доброй вам ночи, господин Кристар.

Забрав пустые тарелки, Оника оставила покои брата. Появиться в библиотеке сейчас было бы дурным тоном, оставалось ждать до завтра. Возвращаясь к комнате горничных, девушка предчувствовала скорые неприятности. Еще в комнатах низшей прислуги ее недолюбливали из-за внимания, оказываемого ей Кристаром. Здесь же ей предстояло встретиться с бывшей горничной брата, о которой она была немало наслышана. А если Леции было поручено следить за комнатами господина Шарафа, сейчас она была в гневе. Оника могла бы задержаться в зимнем саду, чтобы избежать лишних конфликтов, но слуга-маг, без толку шатающийся ночью по дворцу, вызовет немало вопросов.

В комнате царило настороженное спокойствие. Стоило Онике войти, как в нее, словно стрелы, уткнулись взгляды присутствующих девушек, острейшим из которых оказался взгляд Леции, сидящей на своей кровати с подобранными ногами. Вопреки ожиданиям Оники, дальше ненавидящих глаз дело не зашло.

Оника и не заметила, как жизнь вернулась на круги своя. Давно привыкнув к ранним подъемам, девушка спешила в библиотеку, чтобы потратить великодушно подаренные господином Шарафом два часа. Пусть это было несоизмеримо мало с ее прежней возможностью нахождения в хранилище, но теперь Оника была уверена, что Кристар не прервет ее, каждое утро до завтрака занятый тренировками с Зореваром. К девяти часам Оника готовила утренний стол, на который часто захаживал церковник, после чего могла заняться чтением книг, принесенных братом по ее просьбе. Обедал Кристар в трапезном зале вместе с Арнорой, Миалой и Ульеном, после чего еще некоторое время был занят поручениями Всевидящей Матери и обучением. Куда бы ни шел воспитанник Арноры, его неизменно сопровождали церковники, двумя грозными изваяниями, маяча за его спиной, пока Оника рассказывала Кристару очередную историю об увиденных нею краях, выдавая ее за рассказы торговцев.