Единый учебник истории России с древних времен до 1917 года

Так печально окончилось первое земское ополчение против поляков.

§ 73. Второе ополчение против поляков и освобождение Москвы. К осени 1611 года положение Московского государства стало отчаянным. Поляки занимали Москву и взяли Смоленск после двухлетней геройской защиты. Вместе со Смоленском перешли во власть короля и другие города по юго-западной границе. Шведы (ставшие открытыми врагами Москвы после избрания Владислава в цари) захватили Новгород и Финское побережье. Таким образом, вся западная часть государства оказалась в руках врагов. Земское ополчение распалось. Казаки грабили и своевольничали. Никакого правительства не существовало, и русские люди, не желавшие повиноваться ни полякам в Москве, ни казакам под Москвою, были предоставлены самим себе. Города, ожидавшие обыкновенно указаний из Москвы, теперь не знали, что делать и откуда оплакивая свое погибшее царство, они просили Бога, чтобы Он сохранил хотя бы остаток народа русского от зол смуты и от насилия врагов. Казалось, всему приходил конец. ждать совета и приказа. Отчаяние русских людей было полное:

В эти ужасные дни раздавались, однако, голоса мужественных представителей духовенства. Выдержав тяжелую осаду, Троице-Сергиев монастырь поступил под руководство нового архимандрита Дионисия. Дионисий, которого наша церковь чтит преподобным, был человек исключительной доброты и благородства. Он необыкновенно развил благотворительную и патриотическую деятельность своего славного монастыря. Братия монастыря призревала больных и раненых, хоронила умерших, одевала и кормила бедных, собирая их отовсюду, где только могла найти. Для того чтобы обеспечить безопасность в смутное время себе и своим призреваемым, монастырь должен был просить защиты и помощи у казачьих бояр Трубецкого и Заруцкого, с которыми особенно был дружен известный келарь [75] монастыря Авраамий Палицын [76] . В то же время власти монастыря считали своим долгом нравственно действовать на народ, побуждая его соединиться против врагов веры и государства, против короля и поляков. В монастыре составлялись грамоты, призывавшие города идти на помощь русскому войску, осаждавшему Москву, и выбить из столицы польский гарнизон. Монастырская братия не принимала во внимание, что русское войско под Москвою стало казачьим, воровским, и враждовало с земщиной, разогнав из-под Москвы земских людей. Всех русских людей одинаково призывали монахи на подвиг за веру и отечество в своих отлично составленных, красноречивых грамотах. Посылая эти грамоты по всей земле, они думали всех примирить и снова объединить в одном патриотическом движении. Но не так думал патриарх Гермоген, живший в осажденном Кремле под стражею и угнетаемый поляками и изменниками за нежелание служить Сигизмунду. Он видел, что созванное им ополчение проиграло свое дело и распалось от казачьего воровства. Он знал, что казаки, имея в своих таборах Марину Мнишек, задумали воцарить в Московском государстве сына ее Ивана, называемого «Воренком». Считая казачье воровство и самозванщину главным злом, патриарх всеми средствами, как только мог, учил русских людей не верить казакам и бороться с ними, как с лютыми врагами. Когда к нему проникали его почитатели за благословением и поучением, Гермоген устно передавал им свою мысль о необходимости борьбы с казачеством. Кода было можно, он писал грамотки о том же в города. Сохранилась такая его грамотка, посланная к нижегородцам.

75

Монах, заведующий монастырскими припасами или вообще светскими делами монастыря. – Ред.

76

Этому троицкому «старцу» (монаху) Авраамию Палицыну принадлежит известное «сказание» об осаде монастыря и о смутном времени вообще. Произведение это проникнуто патриотическим одушевлением и написано прекрасным языком.

Итак, во дни общего уныния и растерянности духовенство подняло свой голос и громко звало к борьбе за родину. Города, слушая увещания духовных отцов, вступали в сношения между собою, посылали друг другу разные вести, отправляли из города в город послов для общего совета. Почин объединения земских сил взяли на себя нижегородцы. Во главе их городской общины, как и везде, стояли «земские старосты». Один из них, Козьма Минин Сухорук, отличался громадным умом и железной энергией. Под влиянием грамотки Гермогена он начал дело народного объединения тем, что предложил своим согражданам собрать казну и на нее устроить войско. Нижегородцы согласились и постановили приговор, по которому каждый домохозяин обязан был дать на ратных людей «третью деньгу», то есть одну треть своего годового дохода или же товара; были, сверх того, и добровольные пожертвования. Для сбора денег был всем миром избран тот же Козьма. Когда дело было налажено, тяглые люди оповестили Нижегородского воеводу (князя Звенигородского) и соборного протопопа Савву Ефимьева о своем намерении устроить ополчение для очищения Москвы. Те собрали весь город, духовных, служилых и тяглых людей, в городской собор, прочитали Троицкую грамоту, которая тогда пришла в Нижний Новгород, и объявили приговор тяглого нижегородского мира. При этом Савва и Минин говорили речи о необходимости идти на освобождение государства от внешних и внутренних врагов. Решили сбирать ополчение и выбрали в его начальники князя Д. М. Пожарского, который недалеко от Нижнего жил в своей вотчине и лечился от ран, полученных им при разорении Москвы (§ 72). Затем начали из Нижнего посылать грамоты в ближайшие города, объявляя о своем ополчении и приглашая присоединиться к нему. В этих грамотах нижегородцы прямо говорили, что идут не только против поляков, но и против казаков, и не дадут им делать никакого воровства.

Таково было начало Нижегородского ополчения. К ноябрю 1611 года Пожарский уже приехал в Нижний и начал устраивать войска. По его желанию Минин принял на себя заведование деньгами и хозяйством ополчения. В зиму 1611–1612 года к Нижнему присоединилось много городов (от Казани до Коломны), и у Пожарского собралось большое войско, с которым он мог выступить в поход. Подмосковные казаки враждебно отнеслись к земскому движению и послали свои отряды на север противодействовать нижегородцам. Вот почему весною 1612 года Пожарский пошел не под Москву, а в Ярославль, главный город среднего Поволжья. Он желал прогнать казаков из северных областей и присоединить северные города к своему ополчению. Это ему удалось. Целое лето провел он в Ярославле, устраивая свои дела. В то время, как под Москвою его враги, поляки и казаки, взаимно стерегли друг друга и в непрерывной борьбе ослабляли свои силы, Пожарский окончательно устроил свое войско и собрал в Ярославле собор, которому и вверил управление всею землею и всем своим войском. В составе этого собора было духовенство с одним из митрополитов (Кириллом) во главе [77] . Участвовали в соборе и те немногие бояре, которые избежали московской осады и польского плена и приехали в Ярославль. На собор к Пожарскому были присланы из многих городов выборные люди от служилого и тяглого населения. Таким образом, состав собора был полон, и потому была даже мысль, не спеша под Москву, в Ярославле всею землею избрать и государя. Но обстоятельства заставили идти под Москву.

77

Патриарх Гермоген скончался в начале 1612 года под стражею в Москве; в 1913 году он был причтен к лику святых.

В июле 1612 года Пожарский получил известие, что король Сигизмунд посылает гетмана Хоткевича с войском и провиантом на помощь своему московскому гарнизону. Нельзя было пропустить Хоткевича в Москву, потому что он надолго бы укрепил польскую власть в столице. Ярославское ополчение заторопилось к Москве. Оно очень остерегалось казаков и потому, подойдя к Москве, стало отдельно от казачьего лагеря. Казаки же, думая, что Пожарский пришел на них, испугались. Б'oльшая половина их с Заруцким и Мариною Мнишек убежала от Москвы и пошла к Астрахани. Другая же половина казаков, с князем Трубецким во главе, пыталась вступить в переговоры с Пожарским. Эти переговоры еще не привели к миру и согласию, как пришел Хоткевич и напал на войско Пожарского. Шла жестокая битва, а казаки в решительную минуту не думали помочь Пожарскому. Только тогда, когда А. Палицын усовестил их, они опомнились – и русские отбили гетмана. Хоткевич ушел обратно, не успев оказать польскому гарнизону в Кремле никакой помощи. Русские же рати помирились и дружно повели осаду. Трубецкой и Пожарский начали «всякие дела делать заодно»; управляя вместе и ратью, и государством.

Через два месяца, именно 22 октября 1612 года, русские взяли приступом Китай-город. Истощенные голодом и борьбою, поляки не могли долее сопротивляться: они дошли в осаде даже до людоедства. Вскоре после потери Китай-города польский начальник Струсь сдал Пожарскому и Кремль. Москва была таким образом освобождена [78] . Сигизмунд после неудачи Хоткевича сам было появился с небольшим войском в окрестностях Москвы (в самом конце 1612 года), но, встретив повсюду дружный отпор, отступил назад. Избавившись от этой последней опасности, московские люди могли наконец подумать об избрании царя.

78

В память великого события ополчение поставило церковь на Красной площади в Москве (теперь Казанский собор) и установило праздновать день 22 октября.

§ 74. Избрание в цари Михаила Федоровича Романова. Тотчас по очищении Москвы временное правительство князей Пожарского и Трубецкого разослало по городам грамоты с приглашением прислать в Москву выборных, человек по десяти от города, для «государева обиранья». К январю 1613 года съехались в Москву представители от 50 городов и, вместе с московскими людьми, составили избирательный собор. Прежде всего обсудили вопрос об иноземных кандидатах в цари. Отвергли Владислава, избрание которого принесло столько горя Руси. Отвергли и шведского королевича Филиппа, который был избран новгородцами на «Новгородское государство» под давлением шведских войск, занимавших тогда Новгород. Сделали, наконец, общее постановление не избирать «царя от иноверных», а избрать своего «из великих московских родов». Когда же стали определять, кого бы из своих было можно возвести на царский престол, то голоса разделились. Каждый называл приятного себе кандидата, и долго ни на ком не могли сойтись. Выяснилось, однако, что не только на соборе, но и в городе Москве, среди земских людей и среди казаков, которых тогда было в Москве много, особый успех имеет молодой Михаил Федорович Романов, сын митрополита Филарета. Его имя называли уже в 1610 году, когда шла речь об избрании Владислава; и теперь в пользу Михаила Федоровича на заседания собора поступали письменные и устные заявления горожан и казаков. 7 февраля 1613 года собор впервые решил остановить свой выбор на Михаиле. Но из осторожности постановили отложить дело на две недели, а в это время послать по ближайшим городам узнать, люб ли там будет царь Михаил, и, кроме того, вызвать в Москву тех из бояр, кого на соборе не было. К 21 февраля из городов пришли хорошие вести, и бояре съехались из своих вотчин – и вот 21 февраля торжественно Михаил Федорович был провозглашен царем и ему принесли присягу как члены собора, так и вся Москва.

Нового царя, однако, не было в Москве. В 1612 году он сидел с своею матерью, инокинею Марфою Ивановною, в Кремлевской осаде, а затем, освободясь, уехал через Ярославль в Кострому в свои села. Там ему грозила опасность от бродячего польского или казачьего отряда, каких много было на Руси после падения Тушина. Михаила Федоровича спас крестьянин его села Домнина, Иван Сусанин. Известив своего боярина об опасности, он сам завел врагов в леса и там погиб с ними, вместо того чтобы указать им путь в боярскую усадьбу. Тогда Михаил Федорович укрылся в крепком Ипатьевском монастыре у Костромы, где и жил с матерью до той минуты, как к нему в монастырь явилось посольство от земского собора с предложением престола. Михаил Федорович долго отказывался от царства; мать его также не хотела благословить сына на престол, боясь, что русские люди «измалодушествовались» и могут погубить молодого Михаила, как прежних царей, Федора Борисовича, Расстригу и Шуйского. Только после долгих просьб послы собора получили согласие, и Михаил Федорович 14 марта 1613 года принял царство и затем поехал в Москву.

§ 75. Значение и последствия смутного времени. Познакомясь с подробностями событий смутного времени, нетрудно понять их общий ход. Начало смут было положено прекращением московской династии, а причины их заключались в недовольстве разных классов московского населения теми условиями жизни, какие создались в Московском государстве. Бояре и княжата были озлоблены гонениями Грозного: как только они увидели возможность прекращения московского царского рода, они начали борьбу за власть и влияние, чтобы вернуть себе прежнее, утраченное ими положение при дворе и в государстве и овладеть престолом. От смерти Грозного и до воцарения Шуйского шла, таким образом, борьба дворцовая, за царский венец, между различными желателями власти. При Шуйском же началась борьба общественная — казачества и низших классов населения против закрепостивших их бояр и землевладельцев. Эта междоусобная борьба разрушила порядок и расшатала государство. Поляки и шведы воспользовались московскою «разрухою», вмешались в московские дела и достигли успеха: поляки овладели Москвою и Смоленском, а шведы – Новгородом. Тогда на Руси началось патриотическое движение против иноземного господства. Таким образом, смута, поднявшаяся по поводу прекращения династии в Москве, прошла три периода: 1) борьбы бояр за власть и престол, 2) борьбы низших классов (казачества) против высших (землевладельцев) и 3) борьбы русских людей вообще с иноземными врагами и своими «ворами».

Тянувшиеся почти четверть столетия потрясения не могли не оставить глубокого следа в московской политической и общественной жизни. Во-первых, начавшее смуту боярство не только не достигло своих целей, но было совсем разбито смутою. Исчезли из вида главнейшие боярские семьи; одни вымерли вовсе (князья Шуйские, Мстиславские, Воротынские), другие захирели и обеднели (Годуновы, Салтыковы), третьи надолго потеряли свое влияние (князья Голицыны, Куракины). После смуты места родовитых бояр всюду занимают простые дворяне. Во-вторых, не достигло своих целей и казачество. Сколько раз оно ни поднималось против государственного порядка, оно неизбежно терпело поражения. Наконец, главная казачья шайка с атаманом Заруцким убежала вовсе из государства, а прочие казаки поддались земскому ополчению. Заруцкий погиб, а казаки, оставшиеся на «поле» и на Дону, не ходили больше на Москву, а старались сохранять с нею добрые отношения. Они составили на нижнем течении Дона подобие государства, называли себя «войском», управлялись выборными людьми (совокупность которых называлась «старшиною») и свои дела вершили в «кругу» (на сходках). Занимаясь охотою и рыболовством, казаки всю свою боевую энергию направили на татар и турок, оставив пока в покое Московское государство. В-третьих, с расстройством московской аристократии и поражением казачества главную силу в Московском государстве получили люди средних классов – дворяне и горожане. Их ополчение освободило Москву, их земский собор избрал нового государя М. Ф. Романова. Из них составился государев совет (боярская дума) и штат чиновников, которые повели управление государством после смуты. Таковы были последствия смуты для московского общества.

Для правительства последствия смутного времени были также очень велики. Прежние государи считали государство своею «вотчиною» (то есть наследственною собственностью). Вновь избранный государь и его родные и приближенные уже не могли стоять на такой точке зрения. Народ и государство не только не казались им собственностью, но представлялись громадною стихией, для управления которою необходим был земский совет – по крайней мере, до тех пор, пока эта стихия, возмущенная смутою, еще не пришла в спокойствие. Вот почему новый государь не хотел управлять без земского собора и в первые годы своего царствования держал его постоянно при себе. Страшное разорение страны в смуту давало много забот и трудов государю и земщине. Необходимость возвратить города и волости, захваченные поляками и шведами, заставляла воевать. Всякий шаг царя и земского собора был обусловлен последствиями смуты. Вся история Московского государства в XVII столетия развивалась в прямой зависимости от того, что произошло в смутную эпоху.