Эдуард Стрельцов. Памятник человеку без локтей

Немцы изменили состав. Из знаменитостей отсутствовали правый крайний Ран, центр защиты Либрих, центр нападения Морлок, произведший своей игрой в Москве наилучшее впечатление на запасного Стрельцова.

Между прочим, немец тоже хорошо запомнил Стрельцова после Ганновера. И когда не увидел его в числе футболистов, прибывших в Стокгольм на мировой чемпионат, поинтересовался у нашего доктора Белаковского: а где у вас этот парень – центрфорвард? Белаковский, чтобы лишнего не сболтнуть, прибегнул к международной жестикуляции: сложил пальцы в кулак и прихлопнул открытой ладошкой, а затем четырьмя пальцами изобразил тюремную решетку.

И Ран не смог взять в толк: как же можно наказывать замечательного парня за столь естественное в его возрасте действие?

К игре на родине немцы подготовились основательнее – имели теперь точное представление о противнике – и очень рассчитывали на реванш. В советской сборной уменьшили спартаковскую квоту в атаке – в нападение включили Иванова со Стрельцовым, что в пятьдесят шестом году никому из специалистов и болельщиков (даже спартаковских) не могло показаться неожиданным.

Эдик забил гол на третьей минуте. Шредер уже через две минуты счет сравнял. Но в первом же тайме пришли к окончательному результату: атакующую комбинацию завершил Валентин Иванов.

Ответный матч из Германии на СССР не транслировался. Кроме клочка кинохроники с голами Эдика и Вали, у нас никто ничего и не видел. О более обширной киноинформации не позаботились – в повторный успех, тем более на территории соперника, мало верили.

И на случай неудачи страховались демонстративным невниманием: мы, мол, и не придавали этой игре большого значения.

Выигранный Ивановым и Стрельцовым матч не успели рекламно раскрутить перед надвигающейся Олимпиадой.

Почти накануне отъезда в Мельбурн как-то досадно неудачно выступили вроде бы окончательно сложившимся составом в Париже – 1: 2, после чего начальство засомневалось в смысле нашего футбольного участия в Играх.

Анатолий Исаев вспоминает, что собирали всех игроков сборной у спортивного министра и от каждого требовали клятвы лечь для победы костьми.

Но под конец года победная Олимпиада все неудачи списала, а былые удачи померкли в сравнении с нею. Значение победы футболистов в олимпийском турнире мы тогда – о том и не ведая – преувеличивали.

За две недели до матча с чемпионами мира в Москве Иванов неудачно столкнулся в контрольной игре между двумя составами сборной с динамовцем Виктором Царевым – крик форварда был слышен на трибунах. «Скорая помощь» увезла Кузьму прямо с поля в ЦИТО.

Ему сделали две подряд операции – вырезали мениск, а затем вынимали окаменевшие в суставе сгустки крови. После больничной койки он ходил до конца сезона на костылях и с палочкой.

Эдик остался в окружении спартаковцев.

С французами на «Динамо», когда мяч в игру на радость публике ввел гостивший у нас с делегацией кинодеятелей Жерар Филип, Стрельцов сыграл правого инсайда, а в центр поставили Никиту Симоняна. За сборную Франции выступали знаменитости – Копа, Пьянтони: они и забили голы Борису Разинскому, заменившему на этот раз Яшина. Но и Стрельцов с Симоняном не оплошали. После гола Симоняна во втором тайме повели в счете, но не уследили за Пьянтони – и пришлось довольствоваться ничьей.

В мае следующего – олимпийского – года излеченный партнер Стрельцова по «Торпедо» вернулся в игру.

За место в сборной с ним конкурировал Анатолий Исаев из «Спартака» – Кузьме как-то и левого инсайда пришлось сыграть в матче с датчанами – но тренеров, в общем, устраивали оба правых инсайда: возможны становились разные варианты сочетаний на фланге и при смещении в центр.

В пятьдесят пятом на матче в Будапеште наши футболисты поняли, что венгры перед играми со сборной СССР стали нервничать больше своих соперников. Приближались известные «венгерские события» – антисоветские, антирусские настроения в «братской стране» были очень сильны, и политическая наэлектризованность наверняка мешала Пушкашу и другим, как совсем недавно мешали компании Боброва всяческие накачки перед состязанием с командой титовской Югославии.

В Будапеште хозяева проигрывали 0:1, но на последних минутах в яшинские ворота рефери назначил пенальти. Когда Пушкаш собрался бить с одиннадцати метров, его супруга на трибунах упала в обморок. Яшин угадал, куда муж этой впечатлительной дамы нацелит удар, но до мяча не дотянулся.

Весной пятьдесят шестого венгерскую сборную принимали на новом московском стотысячном стадионе в Лужниках. Такой стадион превращался в символ возросшего интереса футбольной публики к Стрельцову и другим. Но Эдику (и не только ему одному) больше нравилось играть на «Динамо»: старый стадион был, по его словам, уютнее – в Лужниках из-за раскинутости трибуны «поляна» казалась больше.

Осложнившиеся отношения между странами вынуждали чувствовать себя не совсем в своей тарелке и футболистов империи, подавляющей свободу союзника по социалистическому лагерю.

Рассерженность на недовольных русскими мадьяр, возможно, и помешала сосредоточиться на игре – поражение потерпели с минимальным счетом. Гол ответный могли и должны были забить – после прострела Стрельцова Ильин не попал в пустые ворота, мяч подскочил перед ударом.

Реванш взяли уже на следующий после Олимпиады год – в Будапеште (матч закончился со счетом 2: 1). Эдуард забил решающий гол: «Мы с Кузьмой разыграли, и я один на один с Грошичем вышел…»

Последний сбор, занявший месяц, проводили в Ташкенте. В Мельбурн летели через Индию – посадку сделали в знакомом игрокам олимпийской сборной СССР Дели. Потом сутки провели в Рангуне – столице Бирмы, – приземление при шквальном ветре далось командиру (будущему пилоту Брежнева и министру авиации) с колоссальным трудом – еле удержал лайнер на краю посадочной полосы.

Дальше летели над океаном. И наконец оказались в олимпийской деревне – в двухэтажном коттедже.

* * *

Если вынести за скобки мельбурнскую победу – что за давностью лет, вероятно, не возбраняется и опирается к тому же на ясное теперь осознание разницы в уровне олимпийского турнира и мирового чемпионата, – если вынести за скобки возвышающий наших спортсменов итог, а потом напомнить результаты проведенных советской командой матчей, лишь один из которых выигран с крупным счетом (да и то после переигровки встречи с несерьезным противником, первоначально закончившейся нулевой ничьей), успех в далекой Австралии выглядит не очень-то и эффектно.