Ее настоящее имя

– Успокойся, меня нанял именно Писаренко. Просто я была у тебя на родине, в Светличном, поэтому знаю твое настоящее имя. И Александр Станиславович его теперь тоже знает.

– Я вам не верю. Он не знал обо мне ничего, даже то, откуда я родом. Вас нанял Марат!

– Сонечка, успокойся. Давай позвоним Александру Станиславовичу, и он подтвердит, что я действую по его заданию.

Мое предложение повергло ее в шок.

– Нет, – Кривцова в отчаянии замахала руками. – Это еще хуже! Я не смогу с ним разговаривать, ведь он знает, что я его обманывала. Саша меня теперь ненавидит.

– Дурочка! Он тебя любит, несмотря ни на что.

– Он любит не меня, а Ольгу Верещагину. А я – Софья Кривцова, подозреваемая в убийстве и утонувшая в Чувилихе. У меня нет никакого будущего. Оно забрезжило где-то там, впереди, но вы все испортили!

– Успокойся, все не так безнадежно. Ты была не единственной подозреваемой в убийстве Розы Кураевой. Против тебя не было никаких улик, и мотива убивать тяжелобольную женщину у тебя тоже не было.

– Зато были показания Марата! Он меня представил такой злодейкой, что ни один адвокат бы не помог...

– Да, я знаю про его показания, но теперь Кураев мертв. Ты ведь прежде всего от него сбежала, да?

– Мертв? – переспросила Соня, вскинув на меня изумленный взгляд. Наверное, ей казалось, что Марат, этот гений зла, бессмертен. – А вы меня не обманываете? Мертв... Этого просто не может быть!

– Может, еще как может. Я говорю тебе истинную правду.

– Но отчего он умер? Он ведь был абсолютно здоров! Я это говорю как медсестра.

– Несчастный случай в быту – поражение электрическим током, – ответила я, не сочтя нужным раскрывать роль Мирона, да и свою собственную, в этом трагическом событии. Иногда я бываю очень скромной.

– Так ему и надо! – Софья наконец-то поверила в то, что справедливость может восторжествовать, или просто очень захотела в это поверить. – Бог, он все видит, все! Это ведь Марат решил скоропалительно избавиться от своей жены, он сам, и никто иной! Он не мог медлить...

– Собственно, я так и думала, но давай ты расскажешь мне об этом и о многом другом чуть позже. Мне тоже есть что тебе сказать. Но сейчас надо собираться. – Я оглянулась на свою квартирную хозяйку и спросила: – Ира, ты не возражаешь, если мы поедем к тебе?

– Конечно, нет. Только я хотела насчет медведя уточнить... Что в нем такого ценного? Эта Аля вцепилась в него так, будто он сделан из золота.

– Наверное, мишка того стоит. Думаю, что в эту мягкую игрушку была запрятана какая-то контрабанда, которую Соне предстояло перевезти через границу.

– Да что вы! Мне сказали, что это подарок племяннице, – возразила Кривцова, и ее слова на фоне последних событий прозвучали как детский лепет.

– Ну, тебе же не могли сказать, что внутри этого подарка наркотики или золото с бриллиантами! – усмехнулась я.

– Нет, этого не может быть... Хотя я, конечно, не понимала, почему к этому медведю столько внимания... Боже, куда я попала! Из огня да в полымя! Никому нельзя верить, никому! И почему я такая несчастная? Никогда мне не будет покоя. – Соня снова расплакалась.

* * *

Примерно через час мы уже сидели в квартире Ирины Вячеславовны и пили кофе. Точнее, кофе пили я и хозяйка, а Кривцова попивала валериановую настойку. Сначала Ирина рассказала о том, что произошло с ней.

Алла долго водила ее за собой, а потом вдруг остановилась в каком-то дворике. Для Иры это стало полной неожиданностью, и она растерялась. Обревко подошла к ее машине и брызнула в приоткрытое окно струей из газового баллончика. Естественно, после этого моя компаньонка не могла продолжать преследование, а Аля села в свою машину и укатила, уверенная в том, что избавилась от хвоста.

Затем я стала вещать о том, как инсценировала наезд на себя саму.

– Ах, значит, вот почему моя куртка так испачкана! – воскликнула квартирная хозяйка. – А я у тебя сразу постеснялась об этом спросить.

– Извини, но у меня другого выхода не было, кроме как рухнуть на асфальт. И коврика из соломки, чтобы подстелить, у меня с собой не было.

– Ладно, проехали, – сказала Ирина и сдержанно улыбнулась.

В разговоре наступила пауза. Я и моя компаньонка по расследованию устремили заинтересованные взгляды на Соню. Теперь наступил ее черед рассказывать подробности этого дела. Она все поняла, но никак не решалась начать. Потом, заикаясь, стала говорить о главвраче, соблазнившем ее. Я попросила ее опустить эти пикантные подробности и начать с того момента, как она стала ухаживать за тяжелобольной супругой своего работодателя.

Софья тяжело вздохнула, потупила взгляд и начала тусклым голосом рассказывать нам эту печальную историю.

Глава 24

Роза Кураева отдавала себе отчет в том, что жить ей осталось недолго. Однажды она попросила Соню, с которой у нее сложились доверительные отношения, вызвать ей домой, втайне от мужа, нотариуса. Она хотела сделать завещание, но не в пользу Марата.

Надо заметить, что мать Розы тоже умерла от рака молочной железы. Отец вскоре женился на другой, а младшую дочь Галю, инвалида с детства, сразу же определил в интернат. Роза не могла отцу простить этого, не могла жить с ним и с мачехой в одном доме и вышла замуж за первого встречного. Отец не возражал и даже дал денег на открытие швейного ателье, о котором Роза мечтала, попросту откупился от нее. Муж сразу же прибрал эти деньги к рукам и организовал в Светличном швейное производство, но в совершенно извращенном виде. Роза не сумела этому противостоять и вскоре смирилась с тем, что поневоле стала «рабовладелицей», а не известным модельером.

Однажды налоговая служба всерьез заинтересовалась их предприятием, и Марат переписал все свои активы на Розу, чтобы в случае чего она понесла наказание за его экономические преступления. Потом Кураева заболела, рак «съел» ее буквально за полгода. Предчувствуя свою кончину, она решила наказать ненавистного мужа, завещав все денежные средства интернату, в котором жила ее младшая сестра Галина. Ей казалось, что девочке будет обеспечен хороший уход на многие годы.

Соня не могла не выполнить просьбу умирающей и однажды, сказав Марату, что она идет в аптеку, зашла к нотариусу и пригласила его прийти к Розе на следующей неделе. Кураев как раз собирался уехать на несколько дней в командировку по поводу сбыта швейной продукции.

Случилось так, что нотариус подставил и Розу, и Соню. Он рассказал Марату об этом вызове, хотя не имел на это права. Кураев сразу заподозрил, что его денежки могут утечь не в том направлении, и решил избавиться от жены до визита нотариуса.

Посреди ночи он разбудил Соню и сказал ей, что Розе очень плохо и ей срочно надо сделать обезболивающий укол. Кривцова спросонья соображала очень плохо, к тому же Марат не включал электрический свет. Он сказал, что пробки перегорели. При свете свечи он показал рукой на ампулу, которая лежала на столе, она взяла ее и сделала инъекцию. Только после этого Софья в проблеске лунного луча прочитала надпись на ампуле и в страхе уронила ее на пол. Поскольку бывшая медсестра была в резиновых перчатках, ее отпечатков на ампуле не осталось.