Ее настоящее имя

Аля, подхватившая «эстафетную палочку», была совсем другой по характеру. Она красивых речей не говорила, а смотрела на жизнь гораздо более прагматично, чем ее подруга Евгения. Задав Ольге несколько вопросов, она прямо заявила, что об Америке, даже Латинской, придется забыть, но есть другой вариант – Украина. Кривцова-Верещагина немного поломалась, а потом согласилась. В сущности, у нее не имелось другого выхода, да и особых проблем с украинским языком не должно было возникнуть, не то что с испанским. Все-таки для того, чтобы мечта исполнилась, она не должна подниматься выше облаков.

С отъездом на Украину все решилось довольно быстро, даже как-то скоропалительно. Аля сказала, что ее родной брат работает в правительстве, он поможет и с жильем, и с работой, и с гражданством. «Не так уж много россиян мечтают стать украинцами! – усмехнулась Обревко. – А вот наоборот – сколько угодно! Я тому живой пример. Хохлы будут даже рады тебе». Соню-Олю этот довод убедил, она не почувствовала никакого подвоха. А когда Аля попросила передать своей племяннице мягкую игрушку, то с радостью согласилась. Об истинной роли своего попутчика, огромного плюшевого медведя, с которым ей предстояла поездка в Киев, она не задумывалась. Чем мог обидеть ее симпатичный мишутка?..

* * *

Кривцова закончила свой рассказ, теперь мы узнали о ее жизни практически все. Только пока ей ничего не было известно о смерти матери, и я долго не могла решиться на то, чтобы донести до нее эту трагическую весть, но все-таки решилась.

– А я знаю об этом. Мне Мирон сказал, – призналась Соня и утерла слезу. – Это все из-за меня...

Нам снова пришлось отпаивать ее валерьянкой. Потом позвонил Писаренко, и я дала свой мобильник Софье, чтобы она сама ответила ему. Кривцова сначала запротестовала, но потом все-таки нажала на кнопку и сказала:

– Алло...

Мы с Ирой вышли из комнаты, чтобы не мешать их разговору.

Эпилог

Я позвонила Катьке и с гордостью заявила, что выиграла пари. Перепелицына не хотела мне верить, но Ирина Вячеславовна взяла трубку и подтвердила мои слова. Я живо представила себе, какое перекошенное лицо было у моей однокурсницы в тот момент, и испытала наслаждение собственным триумфом.

– Ладно, в ресторан идем сегодня же, – еле выдавила из себя Катерина. – Я обзвоню наших мальчиков. Белко уже в курсе, что ты здесь, и мечтает с тобой встретиться.

После всех передряг меня ожидал изысканный ужин в оранжерейной атмосфере нового столичного ресторана. Мы пили старые добрые вина и выдержанные коньяки, вспоминали годы учебы в юридическом институте, а потом разговор плавно перешел к расследованию, ради которого я приехала в Москву. Собственно, перевела беседу в это русло Катька. Мне пришлось посвятить моих однокурсников в подробности этого дела. Поскольку за столом сидели следователь, прокурор, адвокатесса и судья, то каждый из них посмотрел на это дело со своей точки зрения.

К одному выводу все пришли единогласно – если все было именно так, как мне рассказала Кривцова, то ей больше можно не бояться обнаружить себя. По мнению столичных юристов, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами уголовное дело вернут на доследование, а потом закроют.

– Знаете, ребята, я тоже так думаю и уже пыталась втолковать это Соне.

– Ты еще посоветуй ей ничего не говорить о чужом паспорте. Жила без документов, и все тут!

– Знаете, а меня больше всего беспокоит Обревко, – сказал следователь Суздальцев. – Что-то фамилия уж больно знакомая... Попробую-ка я ее пробить по базе данных.

– Да, очень интересно, что она в мишку засунула. Бьюсь об заклад, что наркотики, – высказался Газе и стал разливать кому вино, кому коньяк.

– А почему не золото или бриллианты? – спросила Перепелицына и, как всегда, проявила этим вопросом свою очаровательную тупость.

– Сама подумай – можно ли отдать на хранение золото или бриллианты малознакомому человеку! Правильно, нельзя, точнее, неразумно! А вот наркоту можно, точнее, нужно. Это безопаснее, ведь статью за хранение никто не отменял, – сказал Белко и залпом выпил содержимое своей рюмки.

* * *

Забегая вперед, могу сказать, что наши предположения оказались верными. Ранее судимая Алла Матвеевна Обревко была наркокурьером, и никакого брата, протирающего штаны в правительстве Украины, у нее не было и в помине. Так что Софье Кривцовой в этой стране ничего хорошего не светило, а при пересечении границы от плюшевого мишки исходила реальная угроза.

Александр Станиславович был прав: его любимую женщину ждали одни неприятности. Но, к счастью, теперь рядом с Соней был надежный человек, который нанял для нее лучшего тарасовского адвоката. Ведь лучшая частная сыщица Тарасова, то есть я, вполне оправдала его надежды. Татьяна Иванова всегда высоко держит марку!