Ее превосходительство адмирал Браге

«Нервничает», – не без удовлетворения констатировала Ара и тут же пыхнула сигареткой, вставленной в длинный резной кости мундштук.

– Мы кого-то ждем, господин мичман, или можем уже пройти в зал? – спросила она просевшим на октаву чуть хрипловатым «зазывным» голосом, которому, как бы в шутку, обучила ее однажды сестра Ольга.

Якунов-Загородский вздрогнул, обернулся к Аре и форменным образом обалдел.

– Курсант Бекетова? – осторожно спросил он после довольно длинной паузы.

– Можно просто Ара.

– Умереть не встать!

– А что случилось-то? – поинтересовалась она своим будоражащим мужскую душу голосом.

– Вы, Ара, удивительная девушка!

– Это комплимент или осуждение?

– Комплимент, разумеется! – нашелся мичман. – Вашу руку, сударыня!

Ара не стала жеманиться и подала руку. Сейчас она была ненамного ниже Виктора. Ну, максимум на два с четвертью вершка [30] , и идти с ним под руку ей было легко и приятно. Между тем метрдотель провел их к зарезервированному мичманом столику, усадил, вооружил брошюрами меню a la carte в переплетах из тисненой кожи и буквально растаял в воздухе, оставив один на один с непростой задачей правильного выбора. Впрочем, Ара открывать книжку меню не спешила. Сидела и бестрепетно – не без наглости и с чувством собственного достоинства – изучала лицо своего визави. И чем дольше она на него смотрела, тем больше убеждалась в безупречности своего выбора. Мичман был красив правильной, по-настоящему мужской красотой. Твердый подбородок, высокий лоб, средней длины прямой нос, красиво очерченные губы и внимательные серые глаза. Универсальный набор безжалостного разбивателя женских сердец дополняли коротко стриженные светло-русые волосы, длинные ресницы и почти идеальные пропорции черепа. В общем, Якунов-Загородский был хорош собой, наверняка знал об этом, привык к женскому вниманию, но был сейчас по всем признакам обескуражен и дезориентирован, встретившись с девушкой совсем иного типа, нежели те, с кем он был знаком прежде, и с невероятным и уж точно, что непривычным ему модусом операнди [31] . Используя как чисто женские, так и совершенно мужские методы обольщения, Ара вела свою линию без страха и сомнения. У нее была цель, и она собиралась ее достигнуть, чего бы это ей ни стоило. В этом смысле, как, впрочем, и во многом другом, она была истинной дочерью своего отца. Тот тоже никогда не отступал перед трудностями, но и не лез в воду, не зная броду. Одним словом, не пер дуриком на вилы, но и труса никогда не праздновал. Оттого и стал тем, кем в конце концов стал.

30

Где-то десять сантиметров.

31

Modus operandi – латинская фраза, которая обычно переводится как «образ действия» и обозначает привычный для человека способ выполнения определенной задачи.

– Может быть, закажем шампанского? – осторожно спросил Якунов-Загородский, преодолев наконец не характерную для него робость. Нерешительность наверняка не входила в число присущих ему психологических черт. Просто Аре удалось выбить его из колеи. Устроила ему, так сказать, амбускад [32] и захватила «дурика» врасплох.

– Значит, шампанское, – согласилась Ара.

– Могу я узнать, о чем вы сейчас думаете? – Не всякому мужчине понравится то, как она его рассматривала в этот момент, оттого и вопрос прозвучал более чем уместно.

32

Амбускад (воен., устар.) – засада.

– Да вот думаю, как мне повезло, – «наивно» улыбнулась Ара. – Сижу в ресторане с красивым мужчиной-авиатором и отмечаю свое поступление в Академию аэронавтики. А ведь можно вообразить, что пришла на свидание…

– А вы, Ара, хотели бы пойти со мной на свидание?

– Не заморачивайтесь, Виктор, я вас сама приглашу!

Это был опасный поворот беседы. Он мог увести их как в правильном, так и в неправильном направлении, и один бог знает, как далеко они могли бы туда зайти, но тут в их приватный разговор вклинился некто третий, и возникший было момент был безжалостно разрушен.

– Виктор! Вот так встреча! – Подошедший к их столику лейтенант флота был постарше ее собеседника, но вел себя совершенно по-детски.

Разумеется, встреча была чистой случайностью – по этому поводу у Ары не возникло и тени сомнений, – но некто Тряпицын подошел к ним не потому, что так уж соскучился по старому товарищу, с которым не виделся с прошлого лета. Его, как ни странно, заинтересовала именно Ара, и ради нее он взялся портить вечер «своему другу» Якунову. Нагловатый, с безосновательно раздутым самомнением, он вел себя сейчас так, как вели себя некоторые парни из мужской гимназии, беззастенчиво делая подножку своему истинному или мнимому конкуренту на внимание юных гимназисток, и одновременно пытаясь нахальством и развязностью завоевать девичьи сердца. Это было глупо и некрасиво даже для того возраста, хотя справедливости ради следует отметить, некоторым девицам эта бесцеремонность даже нравилась. Они принимали ее за достоинство. Но Ара к их числу никогда не относилась, хотя и становилась пару раз объектом «страстных воздыханий». Не из-за особой женской привлекательности, разумеется, а из-за денег своего отца. Но дела это не меняло. Она знала этот тип людей и была удивлена лишь тем, что сейчас выпендривался перед ней не прыщавый подросток, а флотский лейтенант с крылышками пилота 2-й категории.

– Господин лейтенант, – вмешалась она, когда истощилось даже ее терпение, не говоря уже о том, как чувствовал себя сейчас Виктор Якунов, – вы ведь знаете, что это моветон? Где ваши хорошие манеры? Мы с Виктором вас за наш столик не приглашали. Вам здесь не рады, господин Тряпицын. Поздоровались с господином графом, познакомились со мной, пора и честь знать! Вас там, – кивнула она на дальний столик, – компания ждет. Не смею вас более задерживать!

Сказано холодно, тем противным тоном, который Ара сама терпеть не могла, хотя и слышала иногда даже от своих ближайших родственников. Слишком много в нем неумной спеси и дешевой фанаберии. Но конкретно на лейтенанта Тряпицына ее слова произвели очень сильное впечатление. Он ожидаемо оскорбился. Ну как же, ведь его – такого замечательного – обидела какая-то вздорная баба, место которой только в койке или в крайнем случае на кухне.

– Виктор, уйми свою фемину! – выдал на-гора откровенно взбесившийся от ее слов лейтенант. Увы, он, как Ара и предположила, был из тех, кого республика вознесла из грязи в князи, но кто, в отличие от таких людей, как ее собственный отец, так ничему путному и не научился. Хамом был, хамом и остался. Тем более что был уже порядком пьян.

– Ты забываешься, Глеб! – вскинулся мичман.

– Минуту! – остановила его, вставая из-за стола Ара.

– Еще слово, мразь, – сказала она, брезгливо цедя слова сквозь зубы, – и я вызову тебя на дуэль. Я курсант Академии с сегодняшнего дня и имею право. А стреляю я, господин Тряпицын, так, как тебе, сучий потрох, и не снилось: с двадцати метров в переносицу, даже если боком встанешь. Компреву?

Вообще-то, она сказала истинную правду, но дело было в другом. Ара оскорбилась и сейчас намеренно провоцировала пьяного дурака. Ни о какой дуэли, разумеется, и речи быть не могло. Трезвый Тряпицын бы ее вызов не принял и был бы при этом совершенно прав. Принцип равенства полов – это, конечно, великое достижение республики Себерия, но стреляться с девушкой не комильфо, это любой баран знает. Другое дело, что ее слова подействовали на Тряпицына, как розовый капоте [33] на быка. Сознание его окончательно помутилось, и он шагнул к вышедшей из-за стола девушке. Движение было двусмысленное, но его можно было трактовать как открытую агрессию, ведь, возможно, он хотел ее ударить, и Ара нанесла удар первой. Она выполнила классический хук с левой руки. Удар в челюсть сбоку, без замаха и видимой подготовки, но с большой силой за счет разворота корпуса. Главное было самой устоять на каблуках-шпильках и не полететь на пол вслед за лейтенантом Тряпицыным. А тот, получив удар в челюсть, рухнул как подкошенный. Ара качнулась вслед за ним, переступила с ноги на ногу, но все-таки устояла.

33

Капоте – это большой тяжёлый (4–6 кг) плащ, розовый с одной стороны (с той, которую показывают быку) и жёлтый с другой.

– Нокаут, – злобно усмехнулась она. – Можно не считать, господа хорошие, раньше чем через минуту не очнется!

Ее эскапада, как и следовало ожидать, наделала много шума, но поскольку свидетелей свинского поведения сильно принявшего на грудь лейтенанта было хоть отбавляй, ни к Аре, ни к Виктору ни у кого претензий не возникло, тем более что била женщина, а это, согласитесь, сильно меняет дело. «Товарищи по оружию» – «Господа, надеюсь, у вас нет претензий к слабой женщине?» – поспешно забрали полубездыханное тело. Они, и не напрасно, опасались появления военного патруля или гражданской полиции. Официанты быстро прибрались на месте эпического поединка, и жизнь в ресторанном зале вернулась на круги своя. Однако для Ары и Виктора вечер был уже порядком испорчен, им оставаться в ресторане было неприятно и не с руки.

– Извините, Виктор! – подвела Ара итог не состоявшемуся свиданию. – Испортила вам вечер…

– Ничуть! – неожиданно улыбнулся мичман. – Мы просто пойдем в другое место, если не возражаете!

– То есть шампанское не отменяется? – поинтересовалась она, чувствуя, как отпускает сердце. Все-таки она сильно погорячилась в свойственной ей манере и едва не загубила на корню все свои надежды на продолжение отношений.

– Ни в коем случае! – утешил ее Виктор, настроение которого, вместо того чтобы упасть, напротив, неожиданным образом поднялось.

– Пойдемте, Ара, – предложил он ей свою руку, – я знаю в городе еще пару неплохих кабаков. А кстати, с чего вы взяли, что я граф?

– Я, Виктор, в школе хорошо училась, – объяснила она, опираясь на его руку. – Якуновы-Загородские в Себерии могут быть только потомками новгородского посадника Якуна Мирославича, представлявшего Прусскую или, по-нашему, Загородскую часть. Ну, и раз вы, Виктор, носите двойную, а не одинарную фамилию, значит, вы он и есть посадник Якунов-Загородский. А поскольку потомственное звание посадника соответствует титулу графа, то вы граф [34] . Я права?

34

Посадник – должность, глава города, «посаженный» (назначенный) князем (первоначально, затем вечем), в землях, входивших в состав Новгорода.

Граф – королевское должностное лицо в Раннем Средневековье в Западной Европе примерно с теми же функциями, что и посадник.