Ее сводные монстры

Как меня использовали и бросили. Все трое. Задурили голову, методично и долго склоняли к разврату, а когда я сдалась - моим поражением насладились.

Пусть катятся на все три стороны, пусть.

Делаю шаг к дверям бара, навстречу музыке.

Позади бибикает машина и меня окрикивают томным голосом.

– Девушка, далеко собрались?

Оборачиваюсь.

За рулем Николас, притормозил у тротуара. Локоть лежит на опущенном стекле, муж барабанит пальцами по двери машины.

– Вижу, вы неналегке. С вещами. Тяжелая сумка, наверное. Подбросить?

У него такая улыбка - что я не поездку представляю, а его член. Как он берет меня за бедра и подбрасывает. На себе.

– Кого-нибудь другого, - сдержанно отвечаю, но все таки делаю маленький шажочек навстречу.
– Меня уже все, кто хотел - подбросили.

– Лапушка, да ты обиделась, - замечает очевидное он и убирает руку, распахивает дверь. Спускает на асфальт длинные ноги. А я стою, как вкопанная и жду. Он хлопает дверцей, идет и на ходу чуть отводит плечи назад, разминает, он бы тут еще потянулся, как лев. Бессовестный.

– Я уезжаю домой, - говорю, когда муж равняется со мной.
– Если вызовешь такси - сделаешь доброе дело.

– Я с прошлой ночи начиная, эти добрые дела творю, - он снимает с моего плеча сумку, тянет на себя.
– А взамен ничего не получил.

– Взамен на добро ничего и не требуют.

– А я не бескорыстно.

Стоим, и мимо плывут прохожие, нас огибают, Николас держит мою сумку, и тоже замер, мы статуи влюбленным. Которые не сохранили любовь.

– Мне очень сложно, Алиса, - говорит он и отступает на шаг, к машине.
– Твоим желаниям потакать.

– Это не только мои желаниия, - чувствую, что он меня винит во всем, что было и это несправедливо.
– Может, я тоже надеялась, когда выходила замуж. Что ты от своей семьи оградить сможешь. А ты и не пытался.

– Я с сентября с ними не общался, - напоминает он. Отступает еще. Я невольно за ним следую, приближаюсь.
– Давай не будем обвинять друг друга, - говорит.
– Прошлое обратно не повернуть.

– А сейчас ты что чувствуешь?
– останавливаюсь рядом с машиной.

– Досаду, - он отвечает просто, легко забрасывает мою сумку в салон.
– На себя. Если что-то решил - сомневаться поздно. И не надо. До конца идти надо - это будет правильно.

До конца - и мне снова мерещится сексуальный подтекст.

Потому что опять. Этот его взгляд - голый разврат.

– Поехали домой. На виллу, - Николас перехватывает мое запястье, привлекает к себе.
– Там ужин стынет, ты же не поела.

– А дальше что будет?
– оказываюсь вплотную к нему, к теплой вздымающейся груди.

– Алиса, лапушка, ничего не будет. Ничего плохого. Впереди одиннадцать дней нашего отпуска. Будем наслаждаться жизнью. Не сбегай только больше.

Он подталкивает меня в машину.

Сажусь в салон и понимаю, как мне мало нужно - его ласковый голос, его руки - и я больше не спорю.

Пока что.

Но если его старшие братья вздумают сунуться к нам на виллу, то дальше… дальше - я все буду решать сама. Когда можно.

И кому.

Глава 72

Николас

– Куда поедем сегодня?

– она забирается с ногами на стул.

Ставлю завтрак, помню, что вчера ей понравились эти тостики - умяла сразу четыре. Такая голодная была после ночи на пляже.

Так жадно ела.

Звереныш.

– Куда хочешь?
– с кофе сажусь напротив.

Алиса берет тост.

Ночью я забрал ее у бара и мы вернулись на виллу. Поужинали, легли спать - спокойно, словно давно женаты, давно живем тут, и не было ничего в нашей жизни безумного, просто традиционная семья.

Всё.

– А ты почему не ешь?
– она кусает тост. Смотрит на мой кофе.

– Я уже. Ты долго спала.

– А.

Вру. Без нее не стал бы, дождался.

Аппетита нет. Говорят, он у влюбленных пропадает. Немножко не тот случай. Но в постели я так же ворочаюсь, и думаю, думаю, думаю.

Обо всем.

О ней.

Может, мы все испортили. А, может, наоборот, я так знаю точно - моя малышка невинной была, чистой, у моей девочки планы были на жизнь какие-то, мечты, но ей не повезло.

С матерью, которая укатила заграницу с любовником и бросила своего ребенка, с отцом - который на нее левые сделки оформлял и не обращал внимания на дочь.

А потом с нами.

Куда ей, одной, маленькой, против нас троих, взрослых мужиков.

– Что ты молчишь?
– она откладывает надкусанный тост. Вытирает салфеткой пальцы.

И в этот момент хлопает входная дверь.

Алиса вскидывает брови.

– Помощница по хозяйству, - отпиваю кофе.

– Вернулась?

Жму плечом.

Да, я ее вызвал. Мне она не мешает. Хорошая милая женщина, претензий к ней никаких.

Алиса сидит и думает. Смотрит на стакан с соком. Вслух не спрашивает, но мне и так ясно. Раз пришла помощница, значит - не придут гости. Такие мысли в ее светловолосой голове.

Но у нас, в конце концов, не гостиница. У нас с женой медовый месяц.

Помощница заглядывает в кухню. Видит накрытый к завтраку стол и молча кивает, скрывается в коридоре.

– Хм, - Алиса прочищает горло. Спускает на пол одну длинную ногу, за ней медленно вторую. В коротких шортах и маечке - после сна не переоделась, спутанные волосы завязаны в шишку на макушке, лицо без косметики - домашняя лапушка, как младенец чиста.

Перед глазами как при быстрой съемке мелькают кадры, ее обнаженного тела, по женски притягательного, сочного, вкусного. И двадцать пятым кадром краткая вставка. Кто-то из моих старших братьев.

В разных позах дерет ее.

– Куда ты, - резко поднимаюсь из-за стола и Алиса замирает на месте.

– Никуда, - вскидывает глаза.
– Нога затекла.

– Есть не будешь?

– Не хочу.

Она все таки встает. Даже сок не выпила. Майка задралась, оголяет плоский живот, я смотрю.

Хочется тут ее на столе разложить и плевать на помощницу, затрахать так, чтобы всю дурь из башки выбить.

– Пойду прилягу. Что-то не выспалась, - она пятится, обходит стул. Тот самый. На котором Арон сидел вчера в расстегнутых брюках и сверху моя жена.