Ее тысяча лиц

Эйфория, скажешь ты, пройдет, уступив место апатии.

Да. Да и плевать. Я на подъеме. И этот подъем прекрасен. Но прекраснее всего то, что выскочивший с тренировки Аксель увидел нас с Адрианом. Ох, что у него был за взгляд. У меня все мгновенно вспыхнуло внутри! Я даже забыла, что рядом есть другой мужчина, с которым веду светскую беседу. Темно-синие грозовые глаза Акселя стали яркими, почти лазурными. Их неоновое свечение обожгло душу.

Вот сижу. Жду.

Он точно придет сегодня. Не сможет не прийти. Этим взглядом он пообещал мне скорую расправу. А я убедилась, что сделала правильный выбор. Меня сводит с ума этот контраст. Контраст между его чудовищным самообладанием и бурей страстей внутри. Молодость, неопытность в нем сочетаются с удивительно взрослой позицией. С каждым разом он все тоньше чувствует мое тело, подбирает ключики. Мне уже не надо направлять, он сам делает так, чтобы я забывала собственное имя в его объятиях.

Я по-прежнему думаю, что мы с ним идеально сложены.

Вот начала думать об Акселе, и как-то дневник легко пишется. Представляю лицо моего парня – и хочется улыбаться. Я понимаю, что завела заезженную пластинку. Что иду по опасной дорожке, провоцируя военного. Но не могу по-другому. Мы с терапевтом часами обсуждали все мои травмы, стремление к опасности, стремление к острым эмоциям. То, что я буду изводить своего мужчину. И изводила. В прошлом даже получала физическую реакцию. Это нельзя назвать насилием или побоями, но я выводила его из себя. Не хочу даже имя вспоминать.

И снова делаю то же самое.

За одним лишь исключением. Я точно знаю, что Аксель никогда меня не ударит. Зато он полностью раскрепостится в постели. И я получу от него именно ту властность, стремительность и жесткость, в которой так отчаянно нуждаюсь.

Все остальное у него есть. Он идеален. Идеален для меня.

О. Кажется, пришел.

Продолжу позже.

Позже

Н-да. Я буду флиртовать со всеми, если каждый раз буду получать такое. Измотался и спит в моей постели.

Это божественно.

Какой он красивый.

Успокоился. Лоб гладкий. Ему несказанно идет щетина. Брови темные. Они такие контрастные на фоне пшенично-платиновых волос. Что за кровь в нем перемешана? Кто он вообще? Треверберг. Что за город такой – Треверберг? Никогда не была. Но если этот город дал жизнь такому мужчине, надо съездить.

Черт, ноги дрожат. Хочется смеяться и петь. Но я лучше пойду к нему.

Боги, он уснул в моей постели. Плевать, что кто-то может увидеть. Пойду к нему. Так и хочется прижаться к нему всем телом, закрыть глаза. И ни о чем не думать…

Глава девятая

НАСТОЯЩЕЕ. ЛОРЕЛ ЭМЕРИ. В ПЕЧАТЬ

Психоанализ и жизнь. Политика и благотворительность. Любовь и дети. Да-да, дорогой читатель, ты не ошибся. Сегодня мы побеседовали с самым противоречивым, известным и популярным психотерапевтом из Франции. Она работает только с исключительными людьми: звездами, политиками, аристократией. Старый и Новый Свет способны примириться с существованием друг друга только под мудрым взглядом этой умопомрачительной женщины. С вами Лорел Эмери – и сегодня мы в гостях у доктора Анны Перо.

– Анна, здравствуйте. Почему Треверберг? Для вас открыта любая столица, но вы выбрали наш скромный город.

– Скромный? – смеется моя собеседница. – Ваш город можно назвать удивительным, загадочным, противоречивым, опасным, волнующим, но никак не скромным. Треверберг – это концентрат возможностей и ограничений. В нем причудливо сплелись Запад и Восток. У вас американская финансовая система, но на производства вы смотрите по-европейски. Мне кажется, что у каждого человека может быть еще одна родина – духовная. То место, где ему хорошо, куда раз за разом стремится его сердце. Я познакомилась с вашим городом два года назад и поняла, что это любовь с первого взгляда.

– Прям-таки любовь? Давайте поговорим о ней? Какое место в вашей жизни занимает это чувство?

– Ключевое. – Она снова смеется и изящным жестом поправляет прядку. – Не испытывая чувства любви, сложно существовать в этом мире, не правда ли? Я по глазам вижу, милая Лорел, что вы влюблены. Кто этот счастливчик?

– О вашей проницательности не зря слагают легенды. Доктор Перо, расскажите, пожалуйста, о том, что вы планируете сделать в Треверберге. Что это – очередная психоаналитическая школа? Или?..

– Или. Это не просто психоанализ. Уж точно не классический фрейдистский. Но я не хотела бы мучить ваших читателей научной нудятиной. Скажем так, я приехала сюда, чтобы сделать город счастливее. Я считаю, что психологическое просвещение – основа развития общества. Ведь развиваться больно и сложно, на этом пути нужна поддержка. Мои психологический и образовательный центры станут подспорьем для жителей Треверберга.

– Как вы пришли к психологии?

– О, я всегда к ней стремилась. Я закончила Сорбонну, прошла стажировку, получила уникальный опыт военного психолога, написала две диссертации, родила дочь. Знаете, без знаний, личной терапии и опыта, я сломала бы ей жизнь. Вы только представьте, каково в очередной раз сменить место жительства, потерять родителей и остаться наедине с ребенком. Теория возрастной психологии бессильна в тот момент, когда твой ребенок кричит, то ли требуя внимания, то ли – еды, то ли моля о защите. Но мы поладили.

– Расскажите нам о дочери. Она тоже будет психологом?

Анна Перо опять смеется и берет чашку с чаем. Эта пауза переживается спокойно и светло, как будто мы две подруги на кухне. Уникальная черта специалиста – создавать атмосферу, в которой ты расслабляешься сам и готов говорить обо всем на свете. В какой-то момент я даже забываю, что на работе. Мне хочется просто поговорить с этой женщиной, рассказать ей о том, что накипело. Усилием воли я прогоняю наваждение и смотрю Перо в глаза.

– Жаклин четырнадцать. Она пока ничего не хочет, только отрываться и наслаждаться жизнью. И я не считаю необходимым ее как-то ограничивать.

– А чем она интересуется?

– Жизнью! – Анна вскидывает руки. – Она рисует, фотографирует, пишет стихи, поет, танцует. Много читает, играет в школьном театре. Она пробует себя и прекрасна в этих пробах. У нее есть время выбрать профессию.

– Мы с читателями «Треверберг Таймс» желаем Жаклин найти себя! Давайте поговорим о предназначении, доктор Перо. В профессиональной жизни каждого есть тот самый переломный момент, после которого он либо навсегда остается в серой массе, либо выходит на первый план и его уже невозможно сместить. У актеров – та самая роль, у журналистов – тот самый репортаж, у певцов – та самая песня. А у психологов?