Ее величество

– Сойдемся на том, что все они… – попыталась остановить ее Аня.

– Не хотел лишать себя «надежного уютного оплота» на всю ночь. Видно, с детства боялся один засыпать, – продолжала проезжаться Инна. – Возможно, забыв родные пенаты, утверждал, что эта дамочка единственная и неповторимая и он мечтает связать себя с нею узами Гименея. У каждого ловеласа свой подход.

– Если он дурак, то нельзя исключить и такой вариант, – рассмеялась Жанна. Какие подробные познания в столь интимной области!

– Классикой объелась, – заверила Инна.

– Продолжу о Федоре. В гостиницу, в свой номер женщину звал, обещал золотые горы.

– И она, поняв, чего он от нее ждет, не оскорбилась? – осторожно спросила Жанна.

– Сверхнаивная, – фыркнула Инна.

– Потом они танцевать пошли, и я услышала как он, гадко хохоча, говорил своей партнерше, что не может добровольно отречься от шанса на свое совершенствование в интимной сфере. Они будто нарочно топтались у своего столика.

– Объедки, что ли, стерегли? – рассмеялась Инна.

– С женой не унесешься в вихре вальса, – усмехнулась Жанна.

– А с ним, с этой старой развалиной, так получится? – удивилась Аня.

– Он своей старости не видит. Тем более что лишен центров торможения.

– Почему я вижу и свои, и его недостатки, а он – нет? Он же не дебил! – взвилась Аня.

– Он мужчина, и к тому же эгоист.

– Не все мужчины эгоисты, – возмутилась Жанна.

– Те, что гуляют, или слабаки, или эгоисты, – категорично заявила Аня. – Говорят, женатый мужчина в своей жизни должен выдержать экзамен на мужество, самостоятельность и порядочность, а женщина еще на терпеливость. Мы-то свои сдаем, а вот наши мужчины…

– Это всё, что ты вынесла из вашей встречи в ресторане? – подтолкнула Аню к продолжению рассказа Жанна.

– Слабость, в чем бы она ни выражалась, – это, несомненно, порок.

– Блистательное заключение. Высокий класс! Твоя убедительная победа, – насмешливо похвалила Аню Инна и обернулась к Лене:

– Ты еще утверждаешь, что я перебираю в «комплиментах» Федьке?

Лена пожала плечами.

– Лживому человеку – за редким исключением – везде здорово. Он идеально вписывается в любую ситуацию.

– Глупому тоже везде рай. Это положительному не всегда и не везде хорошо, – видно, отвечая на какие-то свои грустные мысли, тяжело вздохнув, философски заметила Жанна.

– Вот и мои мужья – мужчины, прошедшие сквозь мое сердце, – что ни фрукт – всё с червоточинкой. Один несамостоятельный, у другого самостоятельность выливалась в распущенность. Третий тоже не бог весть какой: пил и лодырь был темный. Сказать по правде: выводили они меня из себя, – скривилась Инна. – Нянчишься, нянчишься с ними, веришь в их возможности и – нате вам… сюрприз за сюрпризом. Сама виновата, что влюблялась без памяти и многое им позволяла. За всё надо платить… Все мужья жаловались мне, что предыдущие жены не понимали их. Говорили: «Если не понимает, то хотя бы сочувствовала». На жалость давили. А сами-то не больно старались для семьи, избегали всяких проблем, в основном грудью… за моей спиной стояли. Только о себе, любимых, и радели. А претензий, претензий-то… ой-ёй-ёй сколько! Ждали материнской чуткости, отзывчивости, но не задумывались, что такой женщине требуется добрый, успешный, может, даже неотразимый партнер. За малые победы платить большими уступками? Какого еще понимания они ожидали от жен, если сами стояли в стороне от дел и наблюдали… И от меня хотели, чтобы я сидела при них на краешке стула… Сначала я не могла их отдать, а потом хотела, чтобы их поскорее схватили другие… Они же как ярмо… Другой раз такая слепая, словно звериная, ярость наплывала…

Нет, такие номера, как с Эммой, со мной не проходили. Не стоили мужья того. Вот и изгоняла… по совокупности причин… по возможности пристойно. Разбивались мои мечты об их безразличие и бездарность. Сама подавала на развод, чтобы положить конец мучениям. Сами не уходили. Были некрасивые разводы. Мужчины всё делили, делили… мое… вплоть до ложек-поварешек… ничего мне не оставляли. «Уникальные» человеческие истории… За свою доброту и глупость… приходится платить… А я отдавала и думала: «Найти бы человека, который заключал бы в себе смысл моего мира, а я воплотила бы в себя его…» Но отходняк все равно наступал не сразу… Ни к чему вам, девчонки, хронология всех моих свадеб и разводов. Люди встречаются, люди расходятся… Отчаялась я отыскать настоящего мужчину. Трудно найти по себе. Я ни разу не всплакнула, вспоминая своих мужчин. А, пусть все они катятся… – Инна мысленно чертыхнулась. – Расставание всегда бывает нелегким, даже с такими… Прикипаешь сердцем…

«Разговорилась, разоткровенничалась о себе, преодолела немоту одиночества», – сама не понимая почему занервничала Жанна.

«Одиночество бросало Инну в руки недостойных мужчин. От безысходности кидалась она в очередное замужество, – сочувственно подумала Лена. – Почему бывают многомужницы? Одни гоняются за престижными мужьями, другим быстро надоедают никудышные сексуальные партнеры, третьи берут всё, что предлагается, потом разочаровываются, а Инна относится к типу женщин, притягивающих слабых мужчин, вечных страдальцев».

– А Федор видно совсем без сердца. Изменять такой женщине! Он явно с прибабахом, помешан на своем отклонении, а с таким трудно найти общий язык. «Лучше с нормальным потерять, чем с чокнутым найти». Презираю его! – горячо воскликнула Аня.

– И Федька, насколько я знаю, платит тебе «взаимностью». Для максималистов зло становится оружием, ненавидя, они не ведают, что творят. Да будет тебе известно: это попахивает...

– Бред в чистом виде. Это не про меня. А вот наш учитель физкультуры, когда я с ним поделилась, посочувствовал моей подруге и даже предлагал всыпать изменщику, мол, начищу рожу в лучшем виде, залюбуешься.

– Реально?

– Я не допустила.

– Для полного счастья им только драк не хватает. Хотя в этом что-то есть, – рассмеялась Жанна.

«Так кто же такой Федор? Воплощение зла, греховодник, желающий «своего» счастья, того, что в его крови? Человек, который, решая свои «проблемы», морально уничтожает своих близких? Или… Я о нем ровным счетом ничего не знаю».

Мысли Лены перебил высокий голос Инны:

– Замужним женщинам тоже по жизни не хватает куража, положительных эмоций, приятных неожиданностей, душевного понимания. Так что же, им тоже бежать из семьи за ними на сторону?

«У Ани на любой случай пример найдется», – подумала Лена. И та не ударила в грязь лицом:

– Когда моя подруга была беременна, ее муж бегал к другой женщине и объяснял жене, мол, жалею тебя, берегу. А она ему в ответ: «Мне тоже мужчину подыскать, когда ты заболеешь?» А он ей грозно: «Не понял юмора!» Мы цены себе не знаем.

– Мы-то знаем, это мужчины нас не ценят, – рассмеялась Инна.

– А дома Федор, наверное, за обеденным столом сидит как сыч надутый, с хозяйским равнодушием: такой весь презрительно-безразличный, скучный, безжалостно обнажающий убожество своего «несчастного» одинокого существования, непонятого из себя строит, неудовлетворенного жизнью. Холодный, бесстрастный, въедливый, расчетливый. Ну, не любит, но хотя бы из уважения к жене, как матери своих детей, он мог бы по-человечески к ней относиться?

На что Инна с усмешкой ответила Жанне:

– Уважение? Да знает ли он, что это такое и с чем его едят? Глядя на Федькину вечно постную физиономию, мне всегда хотелось поучить его радости, напомнив ему слова Чарли Чаплина «Жизнь – не череда похорон». Никогда не видела, чтобы он улыбался. Только хихикал или гоготал. А «смех есть самая верная проба души», он точнее умных речей и мудрого молчания характеризует человека.

– Его улыбки Эмме пришлись бы как нельзя кстати. Для нее они – самое оно, – сказала Жанна.