Её вина
Шрифт:
– Ну сама виновата. Это ведь был осознанный выбор, не так ли?
– Я хочу всё вернуть, – хватается ледяными пальцами за мою руку. Сжимает ладонь. – Ты. Захар. Чтобы как раньше, понимаешь?
Даже слезу пускает, но меня это больше не трогает.
– Боюсь, Ксюш, что как раньше уже не будет никогда…
– Все ошибаются, Арин. Так и со мной случилось, – шмыгает носом и пожимает острыми плечами.
– Это не повод сливать свою жизнь в унитаз.
– Так ты дашь денег или нет? – уточняет нетерпеливо.
– Не дам. Байка про учёбу мне не
– Ну ясно, – закатывает глаза и отпускает мою ладонь. – Вот и вся твоя дружба!
– Ни тебе на тему дружбы рассуждать, – холодно отзываюсь я.
– Дай денег!
На этот раз тон уже не заискивающий. Отнюдь. Требовательный, капризный и злой.
– Тебе надо лечь в клинику, и чем быстрее ты это осознаешь, тем больше шансов, что сможешь вылезти из того дерьма, в котором тонешь.
– Долбаная моралистка! – нападает на меня, цепляясь пальцами за ворот моего пиджака. – Да ты хоть знаешь, через что мне пришлось пройти по твоей милости!
– По моей милости? – изумлённо уточняю я.
– Это ты виновата! Ты не явилась вовремя, когда я ждала тебя! Если бы ты приехала в бар, как обещала, меня бы не увезли в тот дом! – кричит она истерично. – Не изнасиловали, не накачали бы наркотой. Не ограбили! Не бросили бы в лесу! Ничего бы не было! Ничего! Ненавижу тебя! Всё из-за тебя!
Столько яда в её словах, столько ненависти во взгляде, что на секунду я даже опешила. Смотрю в перекошенное от гнева лицо и не верю в то, что слышу от неё все эти гадости.
Звонок стационарного телефона приводит в чувство. Убираю её руки от ворота пиджака, подхожу к столу и снимаю трубку.
– Я слушаю.
– Барских Арина Викторовна?
– Да.
– Оперуполномоченный Звягинцев. Вам нужно как можно скорее приехать в первую городскую больницу.
Дурное предчувствие, мучившее меня с самого утра, заставляет сердце болезненно сжаться.
– Что случилось?
– Приезжайте. Это связано с вашим отцом. Мы вас ждём.
– Скажите мне, пожалуйста, что произошло?!
– Не по телефону, Арина Викторовна.
– Алло! Алло!
Но в ответ мне лишь короткие гудки.
– Чёрт…
Хватаю сумку с дивана и пулей вылетаю из кабинета, едва не сбив Самойлову с ног.
С ужасом осознаю, что не прошло и двух часов, с тех пор как я говорила с отцом.
Ахметов!
Неужели он посмел…
Страх сковывает каждую клеточку. Сердце колотится как сумасшедшее.
В очередной раз из-за меня пострадал дорогой сердцу человек?
Нет нет нет! Только не это.
Открываю брелоком машину. Сажусь за руль и завожу мотор. Всеми силами пытаюсь успокоиться, но получается плохо.
Господи! Папочка, только бы с тобой всё было хорошо… У меня ведь… никого нет кроме тебя…
Глава 72 Арина
Опер по фамилии Звягинцев встречает меня в фойе больницы.
– Арина Викторовна? Мы с вами общались
по телефону?– Да, со мной. Бога ради, скажите, что случилось? – спрашиваю я в нетерпении.
Вся издёргалась по пути. Сердце стучит подобно барабану. Кажется, что ещё немного – и совсем остановится.
– Вам нужно успокоиться.
Твою мать, а! Не пойму, издевается, что ли?
– Что с моим отцом? Немедленно говорите! – повышаю голос.
– Ваш отец в реанимации.
– Что с ним?
– Обширные поражения кожного покрова, колото-резаные раны, кровотечение. Он в тяжёлом состоянии. Врачи... делают всё возможное.
Нет, нет, нет…
Прижимаю дрожащую ладонь к губам. Часто-часто моргаю и в ужасе смотрю на полицейского.
– Пройдите со мной в кабинет, пожалуйста. Здесь… чересчур многолюдно. Ни к чему нам излишнее внимание.
Берёт меня под локоть и заводит в небольшое помещение, похожее на ординаторскую.
– Присядьте, Арина Викторовна.
Делаю так, как он говорит и молча жду разъяснений.
– Час назад мерседес Вашего отца вследствие взрыва протаранил ограждение и упал с моста. К счастью, не в воду.
Какой кошмар!
– Взрыва? – переспрашиваю растерянно, думая, что мне показалось.
– По предварительным данным, да.
– Но я не понимаю…
– Пока ничего конкретнее сказать не могу. Сами понимаете, идёт следствие. Мы позвонили вам первой, сразу после того, как пробили номер авто.
Складываю трясущиеся ладони в замок.
– Вы как? В порядке?
Нет.
Но вслух я озвучиваю не это.
– Да.
– Скажите, Арин, а эти часы вам случаем не знакомы? – кладёт передо мной фотоснимок, на котором видна часть обгоревшей мужской руки. – Часы очень дорогие и необычные. Мне кажется, такие встретишь довольно нечасто.
Неотрывно смотрю на ролексы.
– Господи…
«Часы – показатель статуса и достатка. Как тебе, Ариш? Спецзаказ. Таких больше ни у кого нет…»
– Вы знаете, кому они принадлежат?
Сглатываю и киваю. Конечно знаю.
– И кому же? – мужчина забирает фотографию, и это выводит меня из оцепенения, насмерть сковавшего тело.
– Эти часы… принадлежат моему бывшему жениху, – одними губами шепчу я. – Игнату Ахметову.
– Что ж… Тогда примите мои глубочайшие соболезнования, – виновато произносит Звягинцев.
– Он что… мёртв? – всё же решаюсь спросить я, поднимая глаза.
– К сожалению, да. Мёртв. Там… без вариантов было.
Поверить в это не могу. Смотрю на опера и в шоке распахиваю рот.
– Может, врача позвать? Вы очень бледная, – мужчина обеспокоенно вглядывается в моё лицо.
– Нет-нет, не надо – хрипло отзываюсь я, ощущая, как меня трясёт. – Я просто… Мы ведь разговаривали с Игнатом несколько часов назад и теперь…
– Так бывает, увы, – он разводит руками. – А о чём говорили?