Её волосы

Для неё подобное недопустимо. Она же дочь архангела, святого существа. Посему не имеет права даже думать о сексе, не то, что видеть подобное достаточно часто и получать от этого удовольствие. Она должна хранить свою чистоту и отгонять от себя все дурные мысли, не поддаваться Грехам, о которых она слышала столько всего.

— Простите, — ответила Юстина. — Я просто задумалась.

— О чём?

— Не хочу об этом говорить.

— Как скажите, — отозвался Сем.

Девушка больше ничего не сказала.

Она не хотела продолжать разговор из-за страха выдать себя. Герой ничего не рассказала про свои сны Эмераде, что уже тогда говорить про тренера? Он может всё рассказать верхушке церкви, и тогда начнутся проблемы.

Эмилия только-только подобралась достаточно близко к достижению своей цели — убийству Сатаны, а терять всё из-за дурацких снов было непозволительно. Не сейчас, когда осталось совсем немного подождать.

Подняв меч, она заняла боевую стойку.

Со снами Эмилия разберётся позже, когда у неё будет время и возможности, а сейчас ей необходимо сосредоточиться на работе. Если заниматься не тем, то она ни за что не сможет убить того, кто разрушил её жизнь.

Девушка побледнела.

В голове всплыло прощание с отцом. Последний день из той, другой жизни. Когда она была счастлива, не должна была думать о судьбе мира, не должна была сражаться каждый день, когда не жила ради одной только мести.

Когда всё было хорошо.

Как же она хотела вернуть всё назад!.. Именно для этого Юстина и тренировалась всё время, старалась стать сильнее. Чтобы если и не вернуть прошлое, но хотя бы обеспечить себе хорошее будущее.

Чтобы не рыдать в подушку, чтобы не вспоминать каждый час то, что было раньше, чтобы не чувствовать боли. Но это было невозможно, пока было живо одно-единственное существо. Существо, сделавшее ЭнтеИсла настоящим Адом.

Владыка Тьмы.

Именно он убил Норда, единственного дорогого ей человека, в тот день, вместе с этим поделив жизнь тогда ещё ребёнка на “до” и “после”. Девушке казалось, что она умерла вместе с отцом тогда, когда ей сообщили обо всём.

Хотелось получить невероятно сильную эйфорию, пронзив тело демона, который сотворил столько зла. Эмилия искренне верила, что его смерть излечит её покалеченную душу и уберёт все шрамы с её сердца.

Иначе быть не может.

========== Глава II. Вечер ==========

Вечер аккуратно набрасывал на все земли Энте Исла свою полупрозрачную тёмную вуаль, готовя всё живое к скорому наступлению своей старшей сестры, ночи, и мирно наблюдал за тем, как готовятся ко сну.

Эмилия устала. Очень. Широко зевая, она прикрыла рот рукой. В пустом коридоре, в котором не было никого, кроме неё и Эмерады, можно было себе это позволить. Всё равно никто не увидит её поведение и не начнёт осуждать.

А подруга всегда поддерживала.

— Сэм загонял? — Этува слегка усмехнулась.

— Ага, — девушка слабо кивнула.

Обсуждать своего тренера с ней уже вошло в привычку. Из-за отсутствия мирной жизни и наличия стереотипов, им было необходимо хоть как-то давать волю своим внутренним «сплетницам».

Да и других тем для обсуждения особо не было. Война, демоны, постоянные тренировки… Ничего другого в жизни они не видели, да и вряд ли увидят в ближайшие несколько лет. Энте Исла необходимо много времени, чтобы прийти в норму.

До начала апокалипсиса.

Иначе назвать это нельзя.

Люди умирали слишком часто и в количествах, которые нельзя было подсчитать. Наверняка после победы церкви, далеко не всех погибших найдут и многие так и останутся в статусе «пропавших без вести».

— Считай это любовью, — Эмерада слегка хохотнула, чуть прищурившись.

— С меня её уже хватит, — Юстина засмеялась в ответ.

Она хотела, чтобы таких моментов было, как можно больше. Девушка уже успела устать от постоянных сражений и непрекращающейся боли — как физической, так и душевной, поэтому неосознанно тянулась к отдыху, который ей не скоро дано познать. Не в этой жизни. Она была рождена наполовину человеком, наполовину ангелом, и посему обязана очистить мир от скверны. И её мнение никто не спрашивал.

Никогда.

— Спокойной ночи, дорогая, — Этува махнула ей рукой, заворачивая за угол.

— Спокойной, — Герой легко улыбнулась.

От счастья.

Была рада, что у неё хоть кто-то был.

Мать она никогда не знала. Хоть и слышала много про неё от священников, но ни разу не видела вживую, а отца потеряла в двенадцать лет, оставшись в полном одиночестве, которое разъедало душу изнутри.

Но потом появились друзья.

И если бы не они…

Эмилия совершенно не хотела думать об этом. Просто-напросто боялась представить, что могло случиться, если бы не появились Альберт с Эмерадой. Страха в свои шестнадцать она уже успела глотнуть с головой.

С неё хватит.

Войдя в свою небольшую и скромно обставленную комнату, девушка направилась к старому деревянному шкафу, в котором находилась её сорочка. Она ещё с детства привыкла сразу складывать вещи по местам.

И делала сейчас так.

Достав необходимый элемент одежды, закрыла шкаф. Развернувшись к кровати, мимолётом бросила взгляд на доспех, весящий на манекене. Грустное и болезненное напоминание о её детстве, которое, как бы должно было быть самой счастливой порой её короткой жизни.

Но оно таким не стало.

Юстина тяжело вздохнула.

Ей не хватало счастья.

Медленно стягивая с худощавых плеч тренировочный костюм, она аккуратно складывала его на свою постель. Торопиться было некуда, если не считать снов, которые в последнее время стали появляться всё чаще. Непонятно почему.

Герой была бы не против узнать природу своих сновидений, узнать, кто же всё-таки к ней приходит по ночам и чем это всё может закончиться. Только вот она не знала, с чего необходимо начать свои поиски.

Эмилия была воином.

Не медиумом.

К сожалению.

Эмилия поджала бледные губы. В голове сразу всплыли все те невероятные ощущения, которые она испытывала по ночам. Тепло, растекающееся снизу живота, чувство чужих губ на своих, прикосновение сильных и грубых мужских рук.

Хотелось ощутить это вновь.

Да, это неправильно.

Да, это грешно.

Но, как же приятно!

Она не знала, как следует себя вести. Воспитание говорило, что с похотью необходимо бороться и непременно её победить. Но в то же время, нечто внутри, что-то до конца неясное не желало расставаться с ней.