Её волосы

Держать себя в руках с каждой секундой было всё сложнее. Хотелось, хотя бы раз в жизни дать волю своей слабости. Эмилия уже устала быть сильной. Она хотела быть обыкновенным человеком с нормальной жизнью.

Но, видно, не судьба.

Она же… Избранная.

— Мне нужна твоя помощь.

Юстине больше не к кому обратиться. Да, у неё ещё есть Альберт. Но вряд ли он поймёт «женские» проблемы, потому Герой и обратилась к единственному человеку, который мог ей хоть как-то помочь.

Хотя бы выслушает.

Этого достаточно.

Она расплакалась.

Впервые за долгое время.

Больше не могла держать это в себе. Ей ужасно сильно было необходимо хоть кому-то выговориться, ей жизненно необходима поддержка. Иначе Герой окончательно сломается, больше не сможет быть сильной.

— Что случилось? — положив подруге голову на плечо и продолжая гладить её по спине, поинтересовалась Этува.

— Я… Я… — каждое слово давалось Эмилии с трудом. — Спала с Владыкой Тьмы.

— То есть? — привычный спокойный тон впервые изменился.

— В прямом смысле, — отозвалась девушка.

Ну ладно, в переносном.

***

— Какого хуя, блять?!

Джейкоб никогда не сдерживался. Гнев, сильным пламенем, бушующим внутри, ничто не могло усмирить. Да и он никогда не желал этого. Не мог отказаться от того, что всегда было неотъемлемой частью его естества.

Он и есть Грех.

Один большой Грех.

— Ты о чём? — Похоть продолжала улыбаться.

Не могла иначе.

Это было частью её сущности — всё время соблазнять всё живое, а потом спать с ним. По-другому, не может быть. Только не с ней, только не в этом мире, только не с направленностью её души.

Сатана коснулся своего рога.

От которого осталась половина.

Он ничего не понимал, пускай и пытался. Единственный ответ, к которому удалось прийти, было то, что во всём была замешана Ласт, его любимая Ласт, с которой он раз и навсегда разделил свою душу.

Его Грех.

— Ты нехрена не понимаешь? — прорычал демон.

Знал, что она юлит.

И это бесило ещё сильнее.

Пламя, охватившее всю Преисподнюю, загорелось с новой силой, откликнувшись на призыв своего господина. Пускай тот и пытался высвободить всю свою ненависть и злость, у него ничегошеньки не получалось

И всё из-за Похоти.

— Да, — демонесса кивнула.

Ей, впервые, стало страшно.

Она никогда не видела, чтобы Дьявол смотрел на неё так. Да, раньше он был с ней груб, проявлял агрессию, только вот не такую, совсем не такую. Она была направлена только на получение естественного удовольствия.

А сейчас… Просто была.

— Тогда, блять, слушай, — он сделал несколько уверенных шагов вперёд, смотря прямо в глаза своей собеседницы. — Это ты, это всё ты сделала! Слышишь? Это из-за тебя та сука на меня так смотрела, это из-за тебя она так меня хотела! Ты думаешь, я ничего не чувствую?!

Ласт молчала.

А Джейкоб продолжал достаточно разменянными и широкими шагами мерять свой тронный зал, всё время контролируя состояние одной из Смертных Грехов, которая продолжала думать над ответом.

— Ну так что? — спросил Дьявол. — Что ты скажешь?!

Похоть, одна из верховных демонов, привычно смахнула с лица ярко-рыжую прядь волос. Пыталась придумать ответ. Раскрывать свой план было ещё достаточно рано, нужно хотя бы немного подождать.

Только вот он…

Требует ответа немедленно. И отказать ему было просто невозможно. Только не части своей души, с которой она была едина. Всегда. Казалось, всё своё существование она была рядом с ним и не отходила ни на шаг.

Врать не хотелось.

Гордыня не могла позволить того, чтобы между Джейкобом и его Грехом были хоть какие-то недомолвки, даже самые незначительные. У них совсем не те отношения, чтобы о чём-то умалчивать.

Они едины.

Дьявол не выдержал.

Гнев взял над ним вверх. Перепончатые чёрные крылья встрепенулись, нервно забились, и он вмгновение ока оказался рядом с Похотью, так и не опустившись на свои ноги, по пустому тронному залу не разнеслось привычное цоканье.

— Мразь! — прохрипел тот.

И схватил её за горло.

Хотелось заставить её говорить. Слышать эту оглушающую тишину уже порядком надоело. Хотелось получить ответ на один простой вопрос: как она связана с мыслями и чувствами Юстины.

Что вообще произошло?

А потом взял её и резко кинул на землю. Тело быстро понеслось навстречу полу, а столкнувшись с ним, издало глухой шум, который эхом отбивался от голых стен и неприятно бил по ушам.

Она не опиралась.

Не могла.

Ярко-красная губа оказалась слегка разорвана, только вот рана практически мгновенно затянулась. Напоминанием служила только несколько капель крови на длинных вьющихся рыжих волосах.

Он же неотъемлемая часть её.

— Что это была за хуйня, блять? — оглушительно прорычал Владыка Тьмы, — смотря на неё сверху вниз. — Что ты сделала, сука?

— Являлась к ней в снах, — чётко и ясно проговорила Ласт.

— И что? — он прищурился.

— Заставляла её спать с тобой, — она слабо хохотнула.

Ей просто хорошо.

========== Глава VII. Цели ==========

Люцифер был зол.

Очень сильно.

Он оскалился, обнажая неестественно ровные белые зубы. Одно из последних напоминаний о ненавистном Рае. Будь его воля, он непременно бы слился с Адом полностью, отказавшись от тех маленьких капель святого, которые до сих пор оставались в грешном теле.

— Ты…. – прошипел он. — Чмо…

— Странно слышать это от тебя, — пырхнул Уриил.

Хотелось убивать.

Люцифер больше не думал. Он просто действовал. Ему было не под силу подавить свои эмоции и полностью руководствоваться разумом. Только не сейчас. Только не когда увидел того, кого хотел убить всегда.

Всю свою жизнь.

Он никогда не любил Рай, просто ненавидел Бога и мечтал уничтожить всех ангелов до единого, чтобы больше ничто не напоминало ему о прошлом, чтобы больше не чувствовать той жгучей боли в груди.

Чтобы крылья перестали ныть.

Горячий ночной ветер, в котором клубились чёрные полосы, всё время пополняющиеся новыми от постоянно горящих домов. Людских домов. Ему было плевать на это, было плевать на всё. У него была одна цель.

Убивать.

Хотелось, чтобы каждое порождение Господа ощутило ту же боль, что и он сам. Хотелось, чтобы его «братья» и «сёстры» тоже бились в горячке, чтобы на их некогда белоснежных крыльях появлялись пузыри с гноем, а после лопались, выпуская своё зловонное и грязное содержимое наружу.